Анатолий Соловьев - Хождение за три моря

«И язь грЂшный привезлъ жеребьца в ЫндЂйскую землю, дошёл есми до Чюнеря богъ дал поздорову все, а стал ми сто рублёвъ [142] То есть, содержание Орлика обошлось Афанасию и такую сумму. Она не просто большая, а очень большая. Умысел Хоробрита заключается в том, чтобы заставить задуматься того, кому предназначены записки, о расходах на конницу. ... А изъ Чювиля пошли есмя сухом до Пали 8 дни до индЂйскыя горы [143] Западные Гхаты. . А от Пали до Умри 10 дни, то есть городъ индЂскый. А от Умри до Чюнейря 6 дний, и тут есть Асатьхан ЧюнЂрьскыя индЂйскыя, а холопъ меликътучаровъ [144] Мелик-ат-туджар — титул великого визиря Махмуда Гавана. , а держить, сказывають седмь темь от меликтучара меликътучаръ. А сЂдит на 20 тмах [145] То есть 200 тысяч. , а бьётся с кафары 20 лЂт есть, то его побиютъ, то он побивает ихъ многажды.

Чюнеръ же град есть на острову на каменомъ, не дЪланъ ничим, богомь сътворенъ; а ходить на гору день по единому человЂку, дорога тЂсна, пойти нелзя.

Зима же у них стала с Троицина дни. А зимовали есмя в ЧюнЂйрЂ... а всюда вода да грязь. В тЂ же дни у них орють да сЂютъ пшеницу, да тутурганъ, да ногут, да всё съястное. Вино же у нихъ чинят в великы орЂсех — кози гундустаньскаа; а брагу чинят в татну. Кони кормять нохотом, да варять кичирисъ с сахаромъ, да кормять кони, да с масломъ, порану же дають шьшени. Во ИндЂской же земли кони ся у нихъ не родят, въ их земли родятся волы да буволы, на тЂx же ЂздЂть и товаръ иное возять, всё дЂлають».

Писал эти строки Хоробрит, тщательно обдумывая каждое слово. Это были первые данные о войске, которые он раздобыл, зимуя в Джуннаре. Но сообщить нужно не только о количестве воинов, но и о взаимоотношениях между местными боярами, князьями, о длительности войны, о съестных припасах для рати и для коней, во что одеваются воины (Хоробрит уже понял, насколько это важно), о привычках властителей, и о многом другом, но так, чтобы посторонний, кому случайно или преднамеренно попадут эти записи, не обнаружил бы в них ничего такого, что выходило бы за пределы обыкновенных путевых заметок. Что, например, с того, что он указал расстояние между городами? Ясно, что эти записи сделаны для тех купцов на Руси, которым эти данные неизвестны. Или то, что великий визирь бьётся с кафарами (неверными) двадцать лет? Это важно знать купцам, которые поставляют лошадей в Индию. Или то, что зимой, с Троицына дня, здесь всюду вода и грязь? Опять же предупреждение купцам, чтобы не приезжали в это время сюда.

По тот, кому предназначены эти записи, легко поймёт, что Махмуд Гараи, воюя двадцать лет, истощил свою казну, несёт потери в войске, что содержание конницы обходится неимоверно дорого, что правитель Джуннара хоть и подчинён Махмуду Гавану, но владеет неприступной крепостью, которую не взять никаким штурмом. Более того, предыдущая запись Хоробрита гласила, что вся двухсоттысячная рать Махмуда Гавана боса и не имеет иной одежды, кроме фаты [146] Фата — кусок ткани обёрнутый вокруг бёдер наподобие юбки. на бёдрах. Для того, чтобы этой рати выступить на север, ей надо быть одетой. Где великий визирь возьмёт двести тысяч порток, рубах, сапог и прочего? Да ещё подтвердились сведения, полученные от попутчиков, что за зиму в Индии дохнет восемь лошадей из десяти, привезённых из Ормуза. А в здешней земле родятся только волы да буйволы, которые хороши для обоза, но не для стремительного броска конницы.

Подумав, Хоробрит записал ещё: «Ханъ же езди на людех, а слоновъ у него и коний много добрых. А люде у него много хорозанцевъ. А привозить их изъ Хоросаньскыя земли, а иныя из Орабаиьскыя земли [147] Так Афанасий называет Аравию. , а иныя ис Тукърмескыя земли, а иныя ис Чеготаньскыя земли, а привозять всё моремъ в тавах — ИндЂйскыя земли корабли».

Теперь сведущему человеку становилось окончательно ясно: переправить индийское войско можно только морем. Но сколько для этого понадобится судов? А если плыть только в один конец при исключительно благоприятной погоде более сорока дней, то одному судну нужно почти три месяца на один рейс. Продолжительность же времени между бурями — четыре месяца, то есть судно не сможет сделать более одного рейса. А тут ещё и пираты Гоа. У конканских раджей, враждебных Бахманидской империи, более трёхсот пиратских кораблей.

Хоробрит размышлял столь же напряжённо, как и при решении знаменитой задачи про критянина, утверждавшего, что все критяне лгуны. О сухопутье он решил не упоминать. Хотя ему было известно, что примерно сто лет назад в Индию по сухопутью прошли войска Тимура-Хромца. Они смогли одолеть Сулеймановы горы, пустыню Тар. Значит, там есть дороги через горные перевалы Гиндукуша. Но армия Тимура шла с севера на юг, она была одета, обута, закалена предыдущими походами, упоена победами и вёл её прославленный Потрясатель вселенной. Южные же армии на север никогда не ходили, несмотря на всю их многочисленность. Хоробрит расспрашивал многих сведущих людей, и никто из них не мог припомнить ничего подобного. Причина этого Хоробриту уже была ясна: южане не просто не готовы к походу на север, они никогда не смогут подготовиться. Их нельзя оторвать от родины. Они все полягут на заснеженных тропах Гиндукуша.

И всё-таки надо ехать в Бидар на встречу с Махмудом Гаваном. Один человек, если он обладает достаточной властью, может поворачивать колесо истории куда угодно. Великий человек легко может внушить народу мысль о походе на север, если не подозревает, что такой поход заведомо обречён. Оратор, обладающий даром красноречия, способен зажечь у народа надежду, вдохнуть в людей веру настолько, что даже задавленные унижениями и нуждой неприкасаемые могут воспрянуть в едином порыве. Таких случаев множество. Необходимо выяснить, насколько умён и опытен великий визирь Бахманидов.

Хоробрит и Кабир высадились в Чауле, куда хозяин судна привёз гуджаратские ткани, кокосовые (гуньдостанские) орехи и тростниковый сахар. Низкий песчаный берег, стволы пальм, согнутые от ветра, белая полоска океанского прибоя навевали на Хоробрита тоску.

В небольшом портовом городке многие обратили внимание на вдохновенное лицо Кабира. Здесь проповедь пророка слушал сам правитель города, жизнерадостный старик, любитель всяческих развлечений. Слушал он вначале благосклонно, согласно кивал, но затем голова старика опустилась на грудь и он благополучно задремал, а когда внезапно проснулся, ничуть не смутившись, подарил Кабиру горсть серебряных монет и пожаловался на свой гарем, где у него было больше трёх десятков жён и все ему до смерти надоели. Правитель предложил мудрецу стать его придворным философом, ибо, как он объяснил, проповеди хорошо усыпляют. Кабир был разочарован и от столь почётной должности отказался.