Богдан Коломийчук - Людвисар. Игры вельмож

— Прежде чем она догорит, ты будешь мертвым, — предупредил ротмистр.

Орест улыбнулся. Он был моложе, но гораздо больше знал об убийствах в лесу под Оршей и грабеже на дорогах Ливонии. Само время, сама пьяная и грязная эпоха научила его искусству боя. Тот, кто зарабатывал на хлеб и вино его ремеслом, не занимался всякими позициями в фехтовании. Не прошло и четверти часа, как он сбил коменданта с ног и уже готов был беспощадно с ним расправиться, как голос Христофа остановил его:

— Стой, дурень!

Курьер был не один. Рядом с ним стоял Казимир, здоровяк Лукьян, София и несколько солдат.

— Что за комедию вы тут устроили? — Христоф не скрывал ярости.

— Это дело чести, — ответил ротмистр, вставая с земли, — и, если позволите, мы его завершим.

— Черта с два! Орест извинится, и мы вернемся в форт.

— Что ж, я готов, — сказал наемник, который и так чувствовал себя победителем.

— Не смей! — вскипел комендант. — Мы сейчас продолжим!

— Умоляю вас, не надо, — молвила ему София, — вы не вполне выздоровели…

Неизвестно, как бы закончилась эта сцена, если бы не внезапное появление незнакомца. Он был один, а однако навеял больший ужас, чем отряд разбойников. Мужчины сжали оружие и молча вгляделись в него, ожидая, когда это явление, вышедшее из ночного леса, заговорит. Когда огонь осветил его лицо, Казимир и Христоф узнали в нем венгра, с которым познакомились при весьма схожих обстоятельствах.

Иштван не спешил говорить. Казалось, он ждал, когда все застынут от жуткого страха, который он вызвал. Почувствовав, наконец, подходящий миг, венгр хрипло засмеялся.

— Приветствую вас, панове, — сказал он. — Если позволите, я улажу спор другим способом: пани Елецкая пойдет со мной. Согласны, София?

— Ни за что! — она вся задрожала, из всех сил прижавшись к коменданту.

— Оставь, — продолжил прибывший. — Людвисар уже нас ждет. Осталось совсем немного, поэтому я не позволю тебе испортить торжество.

— А как же Ангельская Кровь?

— Камень будет у меня. Это лишь вопрос времени…

— Послушайте, пане, — вмешался Матвей. — Я не знаю, кто вы, но советую убираться туда, откуда пришли. Иначе…

— Мой друг, — перебил его Иштван. — Среди вас по крайней мере есть двое, кто подтвердит, что со мной лучше не спорить. Особенно ночью.

— И по крайней мере один, кто с радостью оторвет вам голову, — процедил курьер.

— Черти бы взяли подлую человеческую породу! — разозлился гость.

Он вдруг вскинул руки вверх и взметнул над собой плащ. Очаг неожиданно вспыхнул так ярко, что, казалось, будто загорелось пол-леса. Над пламенем появился огромный волк, и Христоф почувствовал, как в плечо ему впились мощные зубы. Зверь, повалив его на землю, отпрыгнул назад. С яростным рычанием он стал подкрадываться, словно выбирая следующего противника.

— Сомкнуть ряд! — приказал ротмистр испуганным солдатам.

— Отойдите, — сказал Лукьян, — вы тут ничего не сделаете.

Ступая степенно и неторопливо, словно на нем были тяжелые латы, он вышел вперед и встал перед волком. Зверь, люто сверкнув глазами, метнулся ему до самого горла, но в тот же момент человек ударил в ответ. Тем, кто стоял неподалеку, показалось, что с Лукьяна, как с дерева, посыпалась кора. Удар его был тяжелым, но оборотня он только сильнее разозлил. Зверь нападал снова и снова, понемногу обессиливая великана. Похоже, имея достойного соперника, он не спешил, а даже наслаждался боем и вкусом пораженной древесной плоти.

И вдруг оборотень отступил и тревожно втянул ноздрями воздух. Еще больше он забеспокоился, когда из леса донесся пронзительный вой. Стая настоящих волков была совсем близко, и десятки хищных глаз сжимали вокруг него плотное кольцо. Минуя людей, они шли творить свой жестокий, но справедливый суд. Нескольких оборотень растерзал сразу, но остальных это не остановило. Сама природа, вероятно, рвала на куски и уничтожала это дьявольское творение…

Волки, сделав свое дело, исчезли в темноте так же внезапно, как и появились. Ошеломленные этим зрелищем, никто не проронил ни слова, словно окаменели.

Казимир стоял ближе всего к растерзанному трупу. Когда оцепенение прошло, он взглянул на него смелее. Вместо волчьей морды там уже едва просматривалось искаженное лицо, на котором неожиданно моргнула пара человеческих глаз. Когда окровавленные веки разжались, в них видно было страшную боль и какое-то отчаянную мольбу.

Казимир подошел ближе и склонился над умирающим. Теперь он четко видел человека, у которого от зверя остались разве что клубки шерсти и лоскуты разодранной кожи. В дрожащей окровавленной кисти он держал свернутый свиток, а на устах едва слышно запеклось имя:

— Доминику… Гепнеру…

Теперь время было Казимиру отплатить венгру за свое спасение. И лучшей благодарностью могла быть только смерть. Подняв кверху саблю, он резким и точным ударом оборвал его страдания.

Огонь догорел, и время было возвращаться. Про дуэль забыли. Складывалось впечатление, что даже самим дуэлянтам был безразличен недавний спор. Никто той ночью так и не сомкнул глаз. Казалось, умышленно, чтобы дождаться наконец-то унылого зловещего рассвета.

Утром Христоф сообщил, что через сутки они отправляются дальше. И хоть рана от укуса оборотня так и не начала заживать, своего решения он не изменил. Лукьян дал ему с собой какое-то зелье, но предупредил, что оно только снимет боль. Залечить такую рану — дело совсем непростое.

Все было готово в дорогу, и Матвей с десятком солдат настроился сопроводить их до Дубна. Орест пытался избегать его взгляда. Он боялся, что не удержится и снова начнет спор. Впрочем, его тешила мысль, что пройдет немного времени и ротмистр вернется обратно в свой форт. Тогда на Софию никто не позарится…

Только добравшись до города, Христоф прежде всего отправился к замку, где отыскал казначея и забрал у него свои десять дукатов, что их за доблесть обещал его милость князь Острожский еще до того, как разгневаться. Курьеру казалось, что от радости у него вот-вот вырастут крылья, поэтому, увидев Карбовника, он искренне его обнял. Впрочем, сотскому было совсем не до радости. Лицо он имел строгое, а взгляд сосредоточенный, как перед боем.

Поздоровавшись, он сообщил прескверную новость: орда, стоящая под Меджибожем, двинулась в поход.

— Идут на Дубно? — спросил Христоф.

Сотский отрицательно мотнул головой.

— На Лемберг, — ответил тот, — не тронут по дороге ни одного другого города. Это я точно знаю…

Курьер встревожился. Нападения татар вовсе не были редкостью, но на этот раз следовало надеяться на особую жестокость. Разгневанные поражением, они будут мстить. Только почему именно Львов? Ведь их тут разбили? Впрочем, это уже не имело значения.