Кейт Мосс - Огненные палаты

Это была не Мину Жубер.

– Тетушка! – закричала девчонка.

Бланш отшатнулась от тела. Как это могло случиться? Потом краем глаза она заметила, как на вершине холма показался юноша, ведущий в поводу двух лошадей. Завидев женщин, он бросил поводья и побежал вниз.

Девчонка рыдала, истошно и неумолчно:

– Тетушка, очнитесь…

Бланш закрыла уши ладонями и почувствовала, как кровь сочится с ножа по ее локтю и по внутренней поверхности бедер.

Это не Мину Жубер.

Она сделала еще шаг назад. За спиной у нее опять послышался какой-то шум. Из ее владений через незапертые ворота показались еще какие-то люди. Худой старик, ступающий так неуверенно, как будто мир был слишком ярким для него, и старая изможденная женщина. Мужчина с рыжими волосами, как у той еретички, королевы Англии.

И та, которую Бланш должна была убить. Потому что этого желал Господь.

Бланш взглянула на тело, неподвижно лежавшее на земле. Это не Мину Жубер. Девчонка пыталась унять кровотечение своими маленькими ручками. В памяти Бланш промелькнуло видение. Белые пальцы, каменный пол часовни, боль, разрывающая ее тело пополам.

В голове у нее эхом заметались крики. Они отчитывали ее. Они ее обвиняли. Как она могла так ошибиться? Голоса приказали ей убить ребенка, но она неправильно их поняла. Она думала, что они имели в виду ребенка гугенотской шлюхи, но это было не так. Теперь она понимала.

Бланш опустила взгляд на свой живот и почувствовала, как существо шевельнулось внутри ее. Враги были повсюду. Ее обложили со всех сторон, как Божьих людей былых времен. Враги шли и шли – из открытых ворот замка и из деревни внизу, в долине, и армии призраков из сгоревшего леса маршировали вместе с ними.

Наставали последние дни, черные дни, когда на земле воцаряется тьма. Последние времена.

Бланш бросила взгляд на цитадель и на долю секунды, на кратчайший миг между одним ударом сердца и следующим ей показалось, что она увидела в окне лицо человека, смотрящего вниз.

– Валентин… – пробормотала она, но потом вспомнила, что он отступился от нее.

Бланш прижала руки к телу, пытаясь определить нужное место. Замерла, прислушиваясь к себе. А потом с улыбкой вонзила нож в собственный живот.

– Время молчать.

Она вновь всадила нож, на этот раз ниже, в свое лоно. Голоса в ее голове мгновенно умолкли. Они были довольны ею, да. Они безмолвствовали. Долгожданный покой. Воздух замерцал и начал переливаться, затем все улеглось.

Никаких больше слов.

– Мину! – закричала Алис. – Она не хочет просыпаться.

Теткина голова покоилась у Мину на коленях.

– Тетушка! – Эмерик сидел на корточках возле лежащей на земле мадам Буссе, зажимая своим платком ее рану. – Не спите. Посмотрите на меня. Попытайтесь открыть глаза.

– Ах, племянник. Ты всегда такой шумный…

– Пожалуйста, тетушка, – всхлипнул он.

– Мне что-то страшно холодно, Эмерик, – произнесла та, – хотя денек сегодня такой чудесный. – Она повернула голову. – И ты тоже здесь, Мину?

– Я здесь, тетушка.

– Племянница, я думаю, нам нужно в дом. Кажется, кто-то разводил огонь, чтобы мы могли согреться. Да, я совершенно в этом уверена. Нет, я опять все путаю. В доме, у огня, мне будет тепло.

Мину сморгнула слезы.

– Мы перенесем вас в дом. Не волнуйтесь. Смотрите, вот и Пит идет сюда. И Бернар тоже.

– Бернар?

Ресницы мадам Буссе затрепетали и распахнулись, и она попыталась протянуть ему руку.

– Не засыпайте, тетушка, – прошептал Эмерик. – Не покидайте меня.

– Племянник, ты слишком много говоришь. – Голос ее начал слабеть. – Бернар, как славно наконец столько времени спустя познакомиться с вами лично. Я имела огромное удовольствие последние несколько месяцев наслаждаться обществом Мину и Эмерика, но вы, разумеется, это и так знаете.

– Я знаю. Спасибо вам за вашу несравненную доброту.

– О, я была только рада, и потом, помогать родне – моя святая обязанность, что бы там месье Буссе ни… – Теперь голос ее звучал еле слышно. – А Флоранс тоже с вами? Она здесь? Мне так хотелось бы ее увидеть… – Она обвела склонившиеся над ней лица глазами, потом нахмурилась. – Сестра?

Мадам Нубель опустилась на колени рядом с ней:

– Флоранс здесь нет, Сальвадора, зато есть я. Меня зовут Сесиль. Мы с вами познакомились вчера в деревне.

– Ну да. Вы были подружкой у Флоранс на свадьбе, я вспомнила. Я тоже так хотела быть подружкой невесты, но дорогой папа не позволил мне поехать.

– Переложите ее на этот плащ, – сказала Мину. – Воспользуемся им как носилками. Ее надо перенести в замок. – Она сделала глубокий вдох. – Их обеих.

– Эту? Ну уж нет! – воскликнул Эмерик.

– Мы не можем оставить ее здесь на растерзание воронам и волкам. Это неправильно.

– Нет! – сказала Алис, бросаясь в объятия Бернара. – Только не ее.

– Мы должны перенести их обеих, – твердо повторила Мину.

– А как же солдаты? – спросил Эмерик. – Нас заметят.

– Их там никого не осталось, – тихо произнес Бернар. – Часть дезертировала, когда начал распространяться огонь. Остальные разбежались, когда скрылся ее духовник. Они находились у него в подчинении.

– Быстрее, – сказала Мину. – Она умрет, если ей не помочь.

Бланш почувствовала, как ее поднимают. Голоса спали. Внутри ее больше не чувствовалось никаких шевелений. И никаких голосов.

Она испустила протяжный вздох. Последний вздох.

А потом наступила долгожданная блаженная тишина.

Неделю спустя Мину стояла на площадке за северной стеной замка и смотрела, как опускают в землю гроб с телом Бланш.

– In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti.

Первый ком глины с глухим стуком упал на крышку гроба. Бурая земля сыпалась сквозь дрожащие пальцы священника, вызванного совершить обряд погребения из Кийяна. Затем над разверстой могилой протянулась еще одна рука, за ней другая, третья. Земля и камни барабанили по дереву, точно дождь. Над гробом не было пролито ни слезинки, хотя лица всех присутствующих были невеселы, а многие до сих пор так и не оправились после событий того дня.

Семь дней Пивер хоронил своих мертвых. Колокола звонили и по тем, кого оплакивали все от мала до велика, как Гильома Лизье, и по тем, кого, как Поля Кордье, в деревне хотя и не особенно любили, но все равно считали своим. Солдат, погибших в лесу, тоже похоронили здесь же. Как и слугу священника, Боналя, вместе с множеством тех – сохранивших верность Бланш де Брюйер, – кто пал в бою, когда деревенское воинство под командованием Беранже ворвалось в замок.

Это были последние похороны. Сведение счетов.

– Аминь.

Желающих проводить Бланш в последний путь набралось не много. Мину с Питом, Бернар с Алис, Мадам Нубель и Беранже, рядом с которым стоял старый Ашиль Лизье. Чуть поодаль от них рядом с паланкином, в котором восседала мадам Буссе, стоял Эмерик. По столь прискорбному случаю кресло с ней вынесли из главного здания и доставили на поляну, установив в тени замковых стен. Эмерик хлопотал вокруг тетки, точно наседка, то и дело поправляя одеяло, которым были укутаны ее ноги, и предлагая ей то вина, то печенья.