Кейт Мосс - Огненные палаты

– Едут! – кричит Марта, указывая на клубы дыма, поднимающиеся над дорогой от конских копыт. – Там, на дороге из Шалабра, карета!

– Пожалуй, на этот раз ты не ошиблась, petite, – осторожно говорит Мину, но девочка уже кричит отцу с братом, перевесившись через парапет:

– Это они! Они уже едут!

Пит оборачивается, видит их и машет рукой в ответ.

– Не беги по лестнице! – кричит Мину, но Марты уже и след простыл.

Мину еще некоторое время стоит на площадке, слушая стук приближающихся колес. И вот копыта цокают уже по откидному мосту, и стражники распахивают ворота. Нижний двор оглашается приветственными возгласами и смехом. Впервые за долгое время вся семья соберется вместе под одной крышей. Эмерик с Жанеттой, Алис с Бернаром, даже мадам Буссе приезжает из Тулузы в компании Беранже и Сесиль, которые сделали крюк по пути из Каркасона, чтобы сопроводить Сальвадору на юг.

Но пока Мину еще медлит, не спеша покинуть свой наблюдательный пункт высоко в небе. Она смотрит, как ее любимый Пит идет по двору, за одну руку ведя Марту, а в другой неся Жан-Жака. Ее маленький сынишка изображает из себя солдата, размахивая в воздухе своим деревянным мечом.

Мину присаживается на парапет, открывает свой дневник на новой странице и принимается писать.

Замок Пивер. Суббота, третий день мая года тысяча пятьсот семьдесят второго от Рождества Христова…

На западе солнечный шар скрывается за холмами. Небо из голубого становится розовым, а из розового – серебристым, суля завтра новый безоблачный день.

Язык ок, он же окситанский язык или langue d’Oc, от которого получил свое название регион Лангедок, был средневековым языком, на котором разговаривал весь юг Франции от Прованса до Аквитании в эпоху Средневековья и позднее. Он тесно связан с провансальским, каталанским и баскским языками. На языке ойль (ланг д’ойль, langue d’oïl ) – предшественнике современного французского языка – разговаривали в Северной и Центральной Франции.

За последние двадцать пять лет на юге Франции произошло что-то вроде лингвистической революции. Надписи на окситанском языке теперь можно видеть на всех важных указателях, в сердце средневекового города Каркасона до сих пор существует двуязычная школа с преподаванием на французском и окситанском языках, разработана и действует программа популяризации и поддержки окситанского языка. Однако в XVI–XVII веках окситанский язык считался провинциальным, а употребление его – признаком необразованности. Для того чтобы отличать приезжих от местных жителей, я использовала в тексте как французские, так и окситанские слова. Поэтому некоторые слова появляются в обоих вариантах: например, «мадемуазель» и «мадомазела», «месье» и «сеньер».

Эта независимость языка – вкупе с независимостью духа, которая отчасти восходит корнями к захвату французского Юга католическим Севером в 1209–1244 годах, – является одной из причин, которыми некоторые историки объясняют тот факт, что гугенотские сообщества были больше распространены на Юге и что они намного дольше противостояли репрессиям. Как и в случае с так называемыми катарскими ересями, для многих гугенотов – последователей реформатского учения – все началось с желания отделить религию от веры и вернуться к словам Библии в противоположность ее интерпретациям и отказаться от латыни как от богослужебного языка. Во всем остальном катарские верования и протестантская доктрина имели не много общего с точки зрения вероучения и теоретических положений. С другой стороны, справедливо будет предположить, что свобода духа и мысли, приведшие к тому, что катаризм так прочно укоренился в Лангедоке в XI, XII, XIII столетиях, чтобы быть практически искорененным в XIV веке, нашли свое отражение в гугенотских сообществах в XV и XVI столетиях.

Важными вехами на этом пути стали перевод Библии на французский язык, выполненный Жаком Лефевром д’Этаплем в 1530 году в Антверпене, исправленная версия которого, авторства Пьера Оливетана, появилась в 1535 году, а также перевод поэтом Маро на французский псалмов в 1530-х и 1540-х.

Выдержки из стихов и поговорки заимствованы из сборника «Proverbes et Dictons de la Langue d’Oc», составленного аббатом Пьером Тренкье, и «33 Chants Populaires du Languedoc».

Все романисты знают, что лишь благодаря родным, друзьям и соседям нам удается совмещать сбор материала и написание книги с повседневной жизнью и не сходить при этом с ума. Мне невероятно повезло находиться рядом с людьми, которые все это время оказывали мне моральную, психологическую, практическую и профессиональную поддержку. Вот они, эти люди: моя блестящая издательница из «Мэнтл» (и по совместительству мой самый старый друг в издательском мире) Мария Рейт и весь коллектив «Макмиллан Лондон», в особенности Энтони Форбс Уотсон, Джози Хамбер, Кейт Грин, Сара Эрратун, Лара Борленги, Джереми Теватан, Сара Ллойд, Кейт Толли, Джеймс Эннел, Стюарт Дуайр, Брид Энрайт, Шарлотта Уильямс, Джонатан Аткинс, Стейси Хэмилтон, Лианна Уильямс, Анна Бонд и Уилф Дики, Правин Наиду и Кэти Кроуфорд из Австралии, Терри Моррис, Гиллиан Спейн и Вероника Напир из Южной Африки, Лори Ричардсон, Грэм Фидлер и Дэн Уогсттафф из Канады; мой потрясающий агент, единственный и неповторимый Марк Лукас и все из «LAW», «ILA» и «Инквелл Менеджмент», в особенности Элис Сондерс, Ниам О’Грейди, Ники Кеннеди, Сэм Иденборо, Дженни Робсон, Кэтрин Уэст, Саймон Смит, Элис, Натали и Джордж Лукас; мои замечательные иностранные издатели, в особенности Маайке ле Нобле и Фредерика ван Траа из «Мейленхофф-Бокерай», все организаторы Франсхукского книжного фестиваля в Южной Африке и сотрудники потрясающего Гугенотского музея, где и зародился замысел этой истории.

Это и мои друзья из Чичестера, Каркасона, Тулузы и Амстердама – они поддерживали меня, поили чаем, приносили мне приветы (а иногда и бутылку хорошего вина!) из внешнего мира во время долгой работы над этим романом, в особенности Джон Эванс, Клэр Парсонс, Тони Лэнгем, Джилл Грин, Энтони Хоровитц, Сэйра Кивил, Питер Клейтон, Рейчел Холмс, Лидия Конвей, Пол Арнотт, Каро Ньюлинг, Стефан ван Раай, Линда и Роджер Хилд, друзья из Чичестерского фестивального театра, «Women’s Prize» и «NT», Марк Пигготт, Дейл Рукс, Хэрриет Хастингс, Сил Соллер, Марзена Баран, Пьер Санчес, Шанталь Билоту.

Огромное спасибо моим родным, свойственникам, кузенам, племянникам и племянницам, в том числе моей свекрови Рози Тернер, моей кузине Филиппе (Фифи!) Таулсон и золовке Керри Малбрегт, моему деверю Марку Хаксли, моей любимой сестре Каролине Грейндж, моему деверю Бенджамину Грэму за отличные фотографии, племяннику Рику Мэтьюсу и моей чудесной сестре Бет Хаксли за ее неиссякающую великодушную поддержку во всех областях (не только в выгуле моих собак и закупке воздушных шариков!); нашим родителям, Ричарду и Барбаре Мосс, которых мы очень любим и которых нам очень недостает.