Кейт Мосс - Огненные палаты

– С кавалерией или с пехотой? – спросил Прувер.

– Я не знаю. У него под началом есть и те и те.

Пока что не было предпринято ни одной организованной попытки прорвать их баррикаду, хотя все понимали, что это всего лишь вопрос времени. Пит очень надеялся, что они смогут продержаться до тех пор, пока не прибудет Юно с его частями. Слишком уж многие в рядах гугенотов, подобно Пруверу, были студентами, а не солдатами. Без обещанных подкреплений из Лораге и Монтобана не стоило и надеяться удержать университетский квартал, не говоря уж о том, чтобы занять районы, контролируемые католиками.

К ним приблизился командир:

– Какие новости?

– Ничего хорошего.

Командир выслушал доклад гонца, потом обернулся к Питу:

– А ты что скажешь, Рейдон? Каково положение дел на севере?

– Я выяснил все, что мог. На улицах небезопасно, и ко многим нашим укрытиям больше нет доступа. Наша таверна – за католическим кордоном. Люди Со по-прежнему удерживают ворота Матабье и Вильневские, но ворота Базакль пали. Бо́льшая часть ворот на востоке города также находится в руках католиков.

– Значит, даже если армия Юно подоспеет в ближайшее время, попасть в город им будет затруднительно.

– Я бы сказал, что в настоящее время попасть в город – не будучи замеченным – практически невозможно.

Плечи командира поникли.

– А слухи о том, что Со вчера вечером пытался договориться о прекращении огня? – спросил он. – Это правда?

Пит кивнул:

– Похоже на то. Говорят, ему дали охранную грамоту, чтобы он мог беспрепятственно прибыть на переговоры с Дельпешем. Но они не смогли договориться об условиях, и Со удалился в ратушу.

– Преимущество всецело на их стороне, – пожал плечами Прувер. – Им-то какая нужда в заключении перемирия?

– Говорят, Со считает, что погибших уже больше тысячи, – отозвался Пит с металлом в голосе. – И среди них не только солдаты, но и женщины, и дети. По моему мнению, он недооценивает численность убитых. Говорят о повальных грабежах и зверствах, не связанных ни с какими боями. Просто сведение старых счетов.

Командир покачал головой:

– А завтра они собираются перейти в нападение.

– Полагаю, что да.

– Тогда подмоги нам ждать неоткуда, – заключил Прувер.

– Каковы будут ваши приказания, сударь? – спросил Пит.

– Укрепляйте баррикады, – мрачно распорядился командир. – Мы должны встретить их во всеоружии.

Мину очнулась в серой полумгле перед самым рассветом, выдернутая из сна грохотом деревянных колес по булыжной мостовой.

Еще не до конца стряхнув с себя сон, она бросилась к окну. Поначалу ей показалось, что ничего не изменилось. На баррикаде в трех кварталах от дома Буссе все было тихо, на улице ни души. Мину подумала о Пите. Где он сейчас? В доме призрения? Или защищает город, который любит, где-нибудь вот на такой же баррикаде? А ее родные? Как там Эмерик с их теткой, на пути в Пивер? Как поживает ее маленькая сестричка?

Как и всегда, когда она думала об Алис, Мину захлопнула двери своего воображения. Картины, рисовавшиеся в ее мозгу, были слишком мучительными, чтобы она могла их выносить.

Потом из часовни внизу донесся детский плач. Мину находила мрачное удовлетворение в том, что дом ее дяди стал прибежищем для многих людей, как протестантов, так и католиков. Женщин, детей, стариков, чья жизнь научила их мудрости и терпимости. Мину надеялась, что, когда – если – Буссе вернется, его будут преследовать души тех, кто прошел через этот дом.

Девушка распрямила плечи и приготовилась справляться с трудностями, которые готовил ей новый день. Хотя в доме было вино и немного эля, запасы еды уже подходили к концу. Возможно ли еще раздобыть в Тулузе хлеб? Мясо? Фрукты? Быть может, где-то в других частях города остались еще пекари, мясники и сыроделы, которые не прекратили работу? Она вздохнула. Даже если где-то еще и оставался провиант, все наверняка уже реквизировано для армий. Тысячи солдат надо было чем-то кормить.

Внезапно Мину вспомнила, как мама рассказывала ей про Раймона Роже Тренкавеля и осаду Каркасона во времена катаров. Палящий зной, пересохшие колодцы, нехватка еды для людей, скученных на узеньких улочках. А под стенами города, на берегах реки Од, – Симон де Монфор с его солдатами-католиками, купающиеся в прохладной речной воде, имеющие возможность есть и пить вдоволь в ожидании, когда голод и жажда вынудят защитников Ситэ сдаться.

Неужели за более чем три с половиной сотни лет практически ничего не изменилось? Столько страданий, потерь и жестокости. И ради чего?

Покачав головой, Мину направилась на первый этаж, в кухню, чтобы посмотреть, что можно сделать.

Едва из-за горизонта показалось солнце и величественный купол базилики засиял на фоне бледно-голубого неба, как обстрел начался с новой силой.

Град камней всех возможных форм и размеров обрушился на улицы вокруг святыни. Черепица дождем осыпалась с крыш домов на улице Перигор, во все стороны летели осколки стекла, в окнах и кирпичных стенах зияли дыры. От случайной искры, подхваченной ветром, загорелся ворох сухих листьев. Языки пламени принялись лизать одну из стен дома призрения, дочерна обгладывая высохшие на солнце деревянные балки.

Вскоре полыхало уже все здание.

Пит увидел зарево и понял, что все, над чем он трудился, чтобы почтить память своей матери, гибнет у него на глазах. Все деньги, которые он получил от Кромптона с Деверо в Каркасоне за фальшивую плащаницу, пошли прахом. Однако он остался на своем посту, не сводя глаз с улицы. Поджидая. Он чувствовал его всей кожей, ощущал – этот вкус и запах приближающейся битвы. Прувер стоял рядом с ним, напряженный и подобравшийся, как когда-то Мишель Казе, старый товарищ по оружию. На всех концах баррикады заряжали мушкеты, проверяли крепость шпаг, подтягивали пояса и перчатки, поправляли шлемы.

Все ждали.

Как только солнце выкатилось на небо и первые его лучи коснулись фасада церкви Сен-Тор, до Пита донесся стук копыт по булыжникам и фырканье и ржание лошадей. В дальнем конце улицы показался отряд кавалерии в полном боевом облачении. Их серебряные шлемы сверкали на солнце, перья танцевали в воздухе, подседельники украшали цвета Нарбонна. Они остановились, сразу шестеро бок о бок, их тяжелые кони пугливо прядали ушами и всхрапывали, мощные крупы заслоняли свет.

Прозвучал боевой клич, и битва началась.

– Франция! Франция!

Всадники понеслись по улице Тор прямо на них.

Пит прицелился и выстрелил. Первая же его пуля угодила одному из наездников в плечо, попав в щель между доспехами. Копье вылетело у раненого из руки, и его скакун взвился на дыбы, сбросив хозяина наземь, под копыта других наступающих. Пит перезарядил мушкет и пальнул еще раз. И еще.