Наири Зарьян - Давид Сасунский

Почуял Конек Джалали, что дрогнул Давид, и заговорил человечьим голосом:

– Не смущайся, Давид, и не бойся! Сколько посечешь ты своим мечом, столько же смету я своим хвостом. Сколько переколотишь ты палицей, столько же подавлю я своими копытами. Сколько ты спалишь огнем меча-молнии, столько же я сожгу пламенем, пышущим из ноздрей моих. Сколько повалит твой Ратный крест, столько же развеет ветер, что подымется от моего бега. Не бойся, Давид! Как скоро зной тебя сморит, как скоро ты утомишься, я подыму тебя на Цовасар, к Молочному роднику. Там ты ключевой воды напьешься, отдохнешь, свежих сил наберешься, и тогда я снова помчу тебя на ратное поле.

Слова Джалали вдохнули бодрость в Давида. Он собрался с силами и хотел было ринуться в бой, но вдруг призадумался и сказал себе: «Еще раз взгляну на Сасунские горы, а там и в бой вступлю». Погнал он коня к Богородице-на-горе, окинул взглядом сасунские кручи, глубокие теснины, деревья и цветы Цовасара, сердце у него дрогнуло, и он запел:

Эй вы, цовасарские чистые родники

С целебной и вкусной водою! Прощайте! Мир вам!

Меня будет жажда томить в смертельном бою,

А вы серебром холодным сверкайте. Мир вам!

И вы, моего Цовасара родного цветы,

И вы, быстролетные вольные ветры, – мир вам!

Мне в жаркой и грозной битве нынче гореть,

А вы все так же прохладою вейте. Мир вам!

Высокие горы, Сасунские горы мои!

Кровавый бой мне сейчас предстоит. Мир вам!

Быть может, за вас я и голову нынче сложу,

А вы держите голову выше. Мир вам!

Попрощался Давид с родными Сасунскими горами и уже собрался ударить на врага, но передумал и решил по старинному сасунскому обычаю сначала предупредить врага, а потом уж на него ударить.

Поднялся он на вершину ближнего холма и крикнул мсырскому войску:

Кто спит – скорее пробудись,

Не спишь – в доспехи облачись,

Облекся – так вооружись.

Оружье взял – седлай коня

И в бой, доспехами звеня!

Эй, мсырцы, слушайте меня,

Смотрите: я иду на рать.

Я не позволю вам болтать,

Что я подкрался к вам, как тать.

Предупредил Давид врага, а потом мысленно помолился:

«О, землю и море сотворивший, небосвод воздвигнувший, плоды нам дарующий Бог! Ты мелководному ручью подаешь силу врезаться в многоводную реку, – подай же силу и мне врубиться в орду Мсра-Мелика!»

Тут Давид стремглав пустился вниз по склону горы и, словно молния, падающая с грозового неба, обрушился на мсырское войско… То туда, то сюда помчится, направо рубнет, налево рубнет, крутится среди вражьего войска, подобно тому как вихрь-дракон крутится в дорожной пыли. И так он рубил, и громил, и громил, и громил до полудня.

Истребил Давид столько же, сколько Конек Джалали.

Пыль столбом поднялась, занавесила небо. Солнце затмилось. Один лишь Давидов меч-молния сверкал в пыльном тумане.

В полдень бурные потоки крови унесли тела мсырских воинов к Батманскому мосту и свалили в реку.

Половина мсырского войска была разбита. Осталась еще половина. Среди уцелевших оказался седой старик. Ему хотелось остановить кровопролитие, и он, пробивая себе дорогу копьем, направился к Давиду.

– Пустите меня! – кричал он. – Я говорить с Давидом намерен!

А Давиду издали послышалось: «Давид – мерин». Оскорбился Давид, остановил коня и крикнул старику:

– Старик! Почему ты меня называешь «мерин»? А мсырский старый воин ему на это ответил:

– Драгоценный ты мой Давид! Ты ослышался. Я сказал: «Я говорить с Давидом намерен».

– О чем же ты хочешь со мной говорить, дедушка?

– Скажи ты мне, ради Бога, Давид: за что ты нас громишь, что мы тебе сделали?

– А я вовсе не хотел вас громить, – отвечал Давид. – Мсра-Мелик объявил мне войну – как же мне не воевать?

– Чудной ты парень, как я погляжу! – молвил мсырский старик. – Войну тебе объявил Мсра-Мелик, а ты с нами воюешь? В чем пред тобой провинились эти несчастные, горемычные люди? Каждый из них – единственный источник света в домашнем их очаге, каждый из них – единственный кормилец в семье. Кто оставил престарелых родителей, кто – молодую невесту, кто – детей-сирот. Мсра-Мелик всех нас силком погнал на войну. Он и есть враг Сасуна. Коли охота тебе воевать, так воюй с ним.

– А ведь ты правду молвил, старик! – рассудил Давид. – Но где же Мсра-Мелик? Зачем он привел сюда такую несметную силу? Чего ему надо от меня, чего ему надо от вас?

– Мсра-Мелик спит у себя в шатре. Во-он его шатер! Большой, зеленый…

– А почему полотнища его шатра то подымаются, то опускаются? – приглядевшись, спросил Давид.

– К верху его шатра привешено семь пудов свинца, – отвечал старик. – Когда Мсра-Мелик выдыхает воздух, свинец поднимается, а вместе с ним поднимается и весь шатер; когда же вдыхает, свинец опускается прямо ему на губы, а вместе со свинцом опускается и весь шатер.

Помчался Давид и на всем скаку осадил коня у зеленого шатра. Вход в шатер охраняли два могучих пахлевана. Семь девушек пятки Мсра-Мелику чесали. У изголовья сидела Исмил-хатун. В шатре был постлан богатый ковер.

– Разбудите Мсра-Мелика – пусть он выйдет ко мне! – громким голосом сказал пахлеванам Давид.

– Мы не смеем его будить, – отвечали пахлеваны. – Проспит он семь дней. Три дня прошло, осталось четыре. По прошествии четырех дней он сам проснется.

– Не стану я ждать, пока он проснется, пока перевернется! – крикнул Давид. – Несчастных, горемычных людей собрал, согнал на войну, а сам лежит и спит! Разбудите его! Коли смерти на него нет, так я ему – смерть, коли ангел еще не приходил по его душу, так я по его душу пришел! Я его так усыплю, что он во веки веков не проснется.

Пахлеваны накалили вертел и приложили к ногам Мсра-Мелика. Мсра-Мелик зевнул:

– А-а-а!.. Матушка! Девушки плохо мне постель постелили. Меня блоха укусила.

Сказал и опять захрапел.

Тогда пахлеваны накалили лемех от плуга и приложили к ногам Мсра-Мелика.

Мсра-Мелик перевернулся на другой бок:

– А-а-а!.. Матушка! Девушки плохо мне постель постелили. Меня клоп укусил.

– А, да ну, какая там еще блоха, какой там еще клоп! Вставай, Мсра-Мелик! – громовым голосом вскричал Давид. – Я за тобой приехал! Вставай, будем биться не на жизнь, а на смерть!

Мсра-Мелик закряхтел, зевнул во весь рот, одной рукой правый глаз открыл, другой рукой – левый, взглянул – и что же он видит?

Перед шатром Давид, весь в крови, на боевом коне сидит.

Подивился Мсра-Мелик.

– Кто ты таков? – спросил он.

– Я – Давид, сын Львораздирателя Мгера. Ты меня вызвал на бой – вот я и пришел. Вставай!

Мсра-Мелик залился хохотом:

– Ха-ха-ха-ха! Это ты, косноязычный Давид? Давно ли ты научился верхом ездить?.. Прочь отсюда, щенок! Можешь хвастаться: «Я, дескать, подъехал к шатру Мсра-Мелика, звал его, а он струсил – не вышел». И то для тебя слишком большая честь.