Галина Шестакова - Малахольная

– Я покрасился! – он преподнес это, как подарок.

– Зачем? – оторопело спросила она, спохватилась и добавила. – Благородная седина украшает.

– Я крашусь три раза в год, – он пояснил, не слыша ее ответ. – Только по очень важным случаям, – он опять вопросительно посмотрел на нее. – И…

Она испугалась и сказала:

– Не надо было. Седина это красиво, – стараясь не смотреть на него, сказала она.

– Прежде чем мы перейдем к обсуждению, мне надо решить один вопрос. В процессе размышления о возможном сотрудничестве у меня возникли сомнения.

– В чем? – она быстро взглянула на него.

– Вам надо решить, как будут строиться наши отношения в дальнейшем, – от ее нерешительности у него добавилось уверенности, голос вернул свою силу. – Как у мужчины и женщины? Или как у партнеров?

Она немного судорожно вздохнула, подавив желание сбежать прямо сейчас, не объясняя ничего. Он требовательно смотрел на нее, ожидая ответа.

– Я не готова вам ответить, – промямлила она, сжимая сумку. – Мы же хотели обсудить проект.

Он быстро посмотрел на часы.

– В таком случае, – он недовольно перебил ее, – я хотел бы узнать ваше отчество. Партнерам неприлично общаться просто по имени. И мы опаздываем на открытие выставки.

– Отчество? – удивилась она. – Владимировна. Знаете, – она решительно встала, больше не в силах находится рядом с ним, – к сожалению, мне надо идти, у меня возникли проблемы с… бабушкой.

Он посмотрел на нее, удивившись. Все было хорошо, какие проблемы?

– Проблемы? А как же выставка, мы же собирались! Нас ждут.

– Нет, нет, мне пора. Извините.

Он остался сидеть на скамейке, не понимая, почему она сбежала. Недоумевая, он гулял по выставке, рассеяно кивая знакомым, не видя картин. И никак не мог понять, что пошло не так. Чувствовал себя разбитым, опустошенным. Вечером решительно сел к компьютеру и написал письмо. Нейтральное. Про выставку, что ее можно посмотреть на сайте, но вживую интереснее. Что чувствует себя одиноким и брошенным. Что надо заняться зубами.

Она, доехав до дома, постояла перед ним, развернулась и пошла бродить в куда глаза глядят. Ходила часа два, пытаясь справиться с дикой тоской, накатившей на нее. Чувствовала себя морально раздавленной. Вздыхала и теребила ручку сумки. Придя домой, прочитала его письмо. Заставила написать ответное. Неужели он не понимает? Разве можно об этом спрашивать? Она что – доступная женщина?

Если женщина нравиться, за ней ухаживают. А не просят «принять решение о форме общения» на второй встрече! Сначала он заваливает ее рассказами о своих женах и любовницах, а потом, что – ждет, что она броситься к нему на шею с криком «Я ваша на веки?». Посидела, ломая пальцы, глядя на клавиатуру, стерла письмо и написала другое. Нейтральное.

Он прочитал ее письмо. Очень вежливое, с тщательно подобранными словами. И не ответил. Злился. За то, что был отвергнут, как мужчина. Злился, несколько дней. Но через неделю, проснулся утром, с чувством холодного равнодушия. Любовь – беда только для неудачников

Ее отношения с Лузиным напоминали американские горки. Они могли не общаться и месяц, и два, потом, вдруг соскучившись, звонили, говорили, писали и думали друг о друге. Но стоило им встретиться, начинались проблемы.

А начиналось, все как обычно. Они встретились, Лузин был очарован ее красотой и умом, он любил умных женщин, которые не бравировали этим, а были просты в общении. Он был готов кричать на весь мир, что нашел ее, ту, которую искал всю жизнь. А она – она просто влюбилась. Все как всегда и, может быть как у всех. Она начала строить планы и представлять себе, как они будут жить вместе, как обиходить его и его дом.

Но, как у всех, даже в момент самых прекрасных отношений бывают ссоры, и в первую ссору она поняла, что сильнее его. И открытие ей это не понравилось. Ведь она мечтала быть рядом с сильным мужчиной, скрыться за его спиной от житейских бурь, быть рядом, быть слабой. Он это тоже понял. И стал мстить. Точнее, он не отдавал себе отчета, что мстит, он просто стал ее ломать, доказывая себе, что он мужик. Лузин стал груб в постели и постоянно стал сравнивать ее с другой. Так в их отношениях появилась третья. Точнее, ее тень. Бороться с тенью было бессмысленно, и она сама отошла в тень. Она просто ушла из отношений. Пока Лузин боролся со своими страхами и тенями, она просто была рядом. Но уже как сестра. Заботилась, прибиралась, звонила, но перестала быть его женщиной. Когда он вспоминал о ней, он злился, звонил и требовал:

– Или ты выходишь за меня замуж, или проваливай. Все. Знать тебя не желаю!

– Не надо так. Я тебе не нужна, ты меня…

Гудки. Лузин бросал трубку, не дослушав. Это бесило ее, и в тоже время она его жалела. Странные отношения. Что ее держало рядом с ним? Она не понимала.

Через какое-то время Лузин успокоился, покаялся, и снова забрезжила надежда, что может все наладиться. То и дело стала появляться мысль, что, может быть, стоит выйти замуж, ведь он хороший и добрый. Хотя разум насмешливо говорил ей: «Конечно, конечно. Он точно изменился. Истерик больше не будет. Он стал сильным, он будет твоей опорой, он сможет защитить тебя. Веришь?»

Она старалась не слушать, ехала к нему, летела на крыльях, веря, что все изменилось. Они проводили чудный вечер, а на следующий день он говорил ей нечто такое, что выбивало из ее головы всю дурь по поводу возможности отношений. Все. Нет. Никаких отношений с ним, зачем ей это? Зачем мужчина, который хамит, унижает и мстит ей за свою слабость? Потом злость проходила. Она успокаивалась и начинала жить своей жизнью. И тут звонил Лузин, рассказывал, как ему плохо, как он одинок, как болит сердце, и они снова начинали общаться. Через какое-то время начинала появляться мысль, что может…

Так повторилось уже раза три или четыре, она сбилась со счета. В душе все выгорело дотла. Осталось только сожаление о несбывшемся и какое то странное чувство к Лузину как к неразумному ребенку, который не знает, что творит. Она продолжала заботиться о нем, договаривалась с врачами, ездила с ним в госпиталь.

– Ты, именно та женщина, которая мне нужна. И ты будешь моей. Ты выйдешь за меня замуж, – сказал Лузин, когда они сидели в парке госпиталя. Он сказал это очень уверенно и властно.

– Я не сошла с ума, что бы выходить за тебя замуж. Нет. И не надейся. Все, пошли, завтра нам к кардиологу.

Так прошло еще полгода. Они встречались, ругались, мирились, опять ругались и опять мирились, пока он не написал «Приезжай». Она приехала, они болтали, пили чай. И он поцеловал ее.

Она ехала домой и улыбалась, ощущая себя любимой и счастливой женщиной. Приехав, написала ему письмо по электронке, а вспомнив еще что-то, написала еще одно. Продолжая внутренне улыбаться, посидела у компьютера, ожидая ответа. А в голове всплыл, когда-то прочитанный кодекс самураев – «Настоящий самурай, после свидания, обязательно напишет письмо возлюбленной и отошлет со слугой, он знает, что она ждет». И она ждала. На следующий день она позвонила, чтобы просто услышать его голос.