Сергей Горбатых - МбурувичА

14 сентября в Первого армейского корпуса по личной просьбе подполковника Хосе Феликса Эстигаррибия прибыл Иван Тимофеевич Беляев. Бывший генерал-майор артиллерии русской императорской армии пользовался заслуженным авторитетом у высшего военного командования Парагвая. Эстигаррибья назначил Беляева инспектором всей артиллерии Первого корпуса и попросил сделать всё возможное для её эффективного применения в битве за форт Бокерон.

Беляев, изучив расположение вражеских позиций, приказал произвести по ним несколько залпов из орудий и миномётов. После чего он пришёл к выводу о невозможности в данных условиях корректировать артиллерийскую стрельбу с земли.

— Корректировку необходимо вести с помощью авиации, — доложил Беляев подполковнику Эстигаррибия.

Уже на следующее утро, следуя рекомендациям русского генерала, артиллерия Первого армейского корпуса произвела несколько прицельных залпов по форту, сметая пулемётные гнёзда и целые участки бруствера.

Несмотря на то, что рота Орлова имела свой «собственный» колодец, воды для питья всё равно не хватало. Солдаты, с первого дня боёв за Бокерон, ни разу не умывались и не брились. Но Орлов всю свою жизнь следовал принципу: «Русский офицер в любых обстоятельствах должен оставаться офицером», поэтому, жертвуя частью своего дневного рациона воды, он каждое утро тщательно брился и умывался.

— Мундир бы ещё постирать! — мечтал Павел каждый раз, осматривая свою, пропитанную потом, пыльную полевую форму.

16 сентября он вытирал лицо после бритья, как откуда-то издалека послышался шум мощных моторов.

— Бомбардировщики! — сразу понял Павел. — Только чьи? Парагвайские или боливийские?

Орлов выскочил в траншею и поднёс бинокль к глазам. Со стороны солнца на позиции Первого корпуса заходили два огромных самолёта.

— Боливийские! — выдохнул он и сразу закричал: Рота, в укрытие! В траншею!

Самолёты безнаказанно сбросили бомбы на позиции Четвёртого пехотного рехимьенто и скрылись за горизонтом.

— Мой капитан, что же это происходит! — почти плача от отчаяния, прохрипел случайно оказавшийся рядом с Павлом лейтенант Гомес. — Мой капитан, где же наша авиация? Где же наши зенитные орудия?

Орлов молчал. Что он мог объяснить командиру взвода?

На следующее утро была назначена очередная фронтальная «генеральная и решающая атака форта».

— Мой капитан, обратился Орлов к Ариасу, после того, как тот объявил командирам рот приказ Эстигаррибии о завтрашнем штурме форта. — Разрешите мне сказать своё мнение?

— Да! — ответил тот, как всегда, смотря в сторону.

— Мой капитан, очередная фронтальная атака закончится также, как и предыдущие. Надо поменять нашу тактику и прибегнуть к самой простой военной хитрости, — высказался Орлов.

— Что вы имеете ввиду, капитан? — заинтересовался командир батальона.

— Моё предложение заключается в том, что часть моей роты ещё сегодня ночью скрытно подберётся по «каньону» на расстояние около пятисот метров от форта и будет ждать там же в «каньоне» окончания нашей артподготовки. После неё, мы сразу же штурмуем боливийскую первую линию укреплений. Это будет для неприятеля полной неожиданностью. У боливийцев не будет много времени, чтобы быстро отреагировать на наш бросок. Мы захватим часть их траншеи и тем самым обеспечим успех для всего батальона.

Ариас молчал. Впервые за много дней он наконец-то посмотрел Павлу в глаза и тихо, с сомнением в голосе, произнёс:

— А если не получится? А меня нет приказа на этот маневр. Что тогда?

— Получится, мой капитан! Я даю вам моё слово! — заверил командира батальона Орлов.

— Хорошо. Действуйте! — нехотя согласился Ариас.

Было три часа ночи. Стояла тишина, изредка прерываемая криками птиц и визгом каких-то зверей.

— С Богом! — Павел перекрестился на иконы и вышел из блиндажа.

— Гомес, Лескано поднимайте своих людей! — тихим голосом приказал Орлов. — Не шуметь! Громко не разговаривать! Не греметь котелками!

— Лейтенант Молина, утром после артобстрела боливийских позиций ты ведёшь свой взвод в составе батальона на вражеские укрепления! Вопросы!

— Да, мой капитан! Мне всё понятно! — ответил Молина.

Через десять минут два взвода медленно ползли за Орловым к «острову». Земля «дышала» жаром. Раскалённый воздух обжигал ноздри и лёгкие. Глаза застилал пот.

— Правду Василий Серебряков всё время повторял, что Чако — это ад на земле, — согласился Павел, продвигаясь вперёд, больно цепляясь руками за острые колючие кустарники.

На «острове» сделали передышку. Прежде чем вползти в «каньон» Орлов приказал Гомесу, чтобы тот принёс ему самый большой и острый мачете.

Через сорок минут два взвода подобрались по «каньону» почти на пятьсот метров к первой линии боливийской обороны. Все лежали тихо, стараясь не делать лишних движений. Начало вставать солнце. Когда его первые лучи заскользили по земле, по форту произвели залп двадцать четыре парагвайских орудия.

Второй залп. Третий… четвёртый. Под ними всё тряслось, а сверху падали куски земли и большие ветки деревьев.

— Святая Дева Мария, только бы не по нам! Только бы не по нам! — зашептал лежавший сзади Орлова Гомес.

Когда артиллерийская стрельба стихла, боливийские позиции были скрыты в плотном облаке синего порохового дыма, перемешанного с красной пылью.

— Пора! — решил Павел и, обернувшись к солдатам, приказал:

— За мной, без криков, вперёд!

Они молча добежали до колючей проволоки. Орлов сильно замахнувшись, ударил по ней своим мачете. Проволока разрубилась легко, как обыкновенная верёвка. Он замахнулся ещё раз… Слева и справа от него умело орудовали мачете его солдаты. И в этот момент их обнаружили боливийцы и открыли беспорядочную стрельбу. Но было уже поздно. Орлов первым прыгнул в траншею. Низкорослые и худые, как скелеты, боливийские солдаты, увидев его, стали разбегаться. Павел бросился за ними, но траншея была настолько узкой для его широких плеч, что не позволила ему бежать.

— Рота, — закричал Орлов, — внимание на вторую линию обороны! Гомес, прикрой левый фланг траншеи! Лескано — правый фланг траншеи!

По ним стали бить тяжёлые пулемёты второй линии обороны, расположенной ближе к вершине возвышенности, на которой на флагштоке развивался боливийский флаг.

— Быстрый ответ! — удивился Павел, — сейчас и в контратаку пойдут. По траншее ударят с флангов…

— Молодец, МбурувичА! — услышал он голос Ариаса.

Комбат стоял уже рядом с ним и радостно-покровительственно похлопывал Орлова по локтю.

А в траншею прыгали и прыгали солдаты второй и третьей рот.

— Капитан, идите в свою роту! — приказал Ариас. — Теперь я здесь командовать буду. Занять оборону и ждать подхода всего рехимьенто.