Уинстон Грэхем - Демельза [litres]

– Он мертв?

– Нет, но тот, который рядом, помер. Картера уже давно лихорадит, да еще рука…

– Подтащите его к решетке.

Заключенные подчинились. Росс смотрел на Джима и не узнавал его. Худое, как у скелета, лицо с длинной спутанной бородой было покрыто красной сыпью. Джим постоянно подергивался и бормотал что-то нечленораздельное.

– Петехиальная сыпь, – тихо произнес Энис. – Похоже, кризис уже миновал. Как давно он болен?

– Почем нам знать, – сказал один из арестантов. – Мы тут счет дням потеряли. Сами понимаете. Может, с неделю.

– Что у него с рукой? – резко спросил Дуайт.

– Это мы кровь пускали. Хотели остановить лихорадку, – ответил тот же арестант. – Не повезло парню – рука загноилась.

Доктор долго смотрел на Джима, потом перевел взгляд на арестанта:

– За что ты здесь?

– О, не думаю, что мой случай вас заинтересует, – ответил тот. – Хотя при других обстоятельствах я бы мог поразвлечь вас рассказом на часок-другой. Тот, у кого не имеется наследственных привилегий, порой вынужден добывать средства к существованию методами, которые позволены только людям вашего положения, сэр. Естественно, что…

Росс не дал арестанту договорить.

– Открой дверь, – велел он.

– Что? – не понял тюремщик. – Это еще зачем?

– Я забираю этого человека. Ему необходима помощь врача.

– Ага, да только он срок свой отбывает, и я ничего не…

– Черт тебя возьми! – Росс начал закипать от злости. – Делай, что говорят!

Тюремщик попятился к клетке и огляделся по сторонам в поисках путей к отступлению. Бежать было некуда. Он снова встретился взглядом с Россом, быстро развернулся, дрожащими руками подобрал нужный ключ, открыл клетку и, весь взмокший от пота, поскорее отошел в сторону.

– Вытащите его, – сказал Росс.

Дуайт и тюремщик зашли в клетку. Земляной пол был скользким от испражнений. К счастью, Джим не был скован кандалами ни с кем из заключенных. Доктор с тюремщиком подхватили его под руки и выволокли из клетки, а потом из тюрьмы. Джима уложили на сочную траву, а надзиратель поплелся обратно, запирать двери.

Дуайт промокнул платком лоб Картера.

– И что теперь? – спросил он. Доктор посмотрел на жалкое подобие человека, лежавшего возле его ног. Потом несколько раз глубоко вдохнул свежий вечерний воздух, который был подобен благодати, ниспосланной Господом.

– Каковы его шансы, Дуайт?

Доктор сплюнул несколько раз:

– Лихорадка его скоро отпустит. Но вмешательство этого идиота… Впрочем, он сделал все, что было в его силах. На руке началась гангрена.

– Мы должны где-то спрятать Джима на ночь.

– Ну, в «Белом олене» его точно не примут. С тем же успехом можно попросить их приютить прокаженного.

Тюремщик к этому времени уже запер тюрьму. Он стоял у дверей, зло поглядывал на Росса и Дуайта, но ближе не подходил.

– Надо найти какой-нибудь сарай. Или комнату. Не все же такие бесчеловечные, Дуайт.

– Когда речь заходит о лихорадке – практически все. Это инстинкт самосохранения. Для нас единственный выход – конюшня. Где-нибудь неподалеку. На случай, если тюремщик решит сообщить о наших действиях своему начальству.

– В городе должна быть больница.

– Ни одна больница не примет такого пациента.

– Я вернусь, Джинни. Они меня не поймают, – сиплым голосом пробормотал лежащий возле их ног человек.

– Помогите мне, – сказал Росс и наклонился. – Надо поскорее куда-нибудь его перенести.

– Старайтесь, чтобы больной на вас не дышал, – предостерег его Дуайт. – Сейчас это смертельно опасно.

Джим смеялся, пока они его раздевали. Это был даже не смех, а какое-то скрипучее ворчание. Бедняга то и дело принимался нечленораздельно с кем-то разговаривать. То с арестантом, то с Вайгусом, то с Джинни.

Россу с Дуайтом повезло – они набрели на амбар, такой ветхий, что тот, похоже, помнил еще Вильгельма Завоевателя. Они сначала выгнали оттуда кур и двух мулов с повозкой и только после этого сообщили владельцу амбара о захвате его собственности. Потом с помощью подкупа и угроз смирили его гнев, купив у него же пару одеял, две кружки, немного молока и бренди. Они развели в углу сарая костер; фермер вернулся и хотел было заставить их потушить огонь, но из-за страха заразиться дальше криков дело не пошло.

И вот теперь Дуайт при свете двух свечей и чадящего костра производил медицинский осмотр. Росс собрал тряпье Джима и выбросил его подальше от амбара, а когда вернулся, доктор осторожно ощупывал больную руку Джима. Росс поднял с пола свечу и тоже посмотрел на руку. Потом выпрямился. На войне в Америке он не раз сталкивался с такими случаями.

– Что скажете? – спросил он.

– Без ампутации никак не обойтись.

– Это понятно. А каковы его шансы выжить после ампутации?

– Я бы сказал – меньше одного, – ответил Дуайт.

– Да уж, негусто. Он потеряет руку, а гангрена продолжит свое дело.

– Совсем не обязательно.

Росс подошел к двери и посмотрел в темноту.

– Господи, – тяжело вздохнул он. – Парень слишком плох. Дадим ему умереть с миром.

Дуайт некоторое время молча смотрел на мечущегося в бреду Джимми. Потом дал ему немного бренди. Тот сумел сделать глоток.

– Думаю, он почти ничего не почувствует, – сказал Дуайт. – Я не прощу себе, если даже не попытаюсь спасти парня.

– Вам уже приходилось делать подобные операции?

– Нет, но это дело нехитрое. Достаточно знать анатомию и соблюдать меры предосторожности.

– О каких мерах предосторожности вы говорите? И как, интересно, можно их здесь соблюсти?

– О, главное избежать большой потери крови и не дать распространиться инфекции. Жгут сделать проще простого, а что касается дезинфекции… у нас есть огонь и вода.

– Но ведь у Джима лихорадка?

– Пошла на спад. Пульс уже не такой учащенный.

Росс вернулся обратно и посмотрел на худого как скелет Картера.

– Бедняга лишь пару лет был счастлив в браке с Джинни. А потом все пошло наперекосяк. Джимми и в лучшие-то времена никогда не был крепким парнем. А теперь, даже если и выживет, останется калекой до конца дней своих. Но я согласен, мы должны дать ему шанс. С каким удовольствием я бы свернул шею тому, кто во всем этом повинен.

Дуайт встал на ноги.

– Вы заметили, как провоняла наша одежда? Лучше бы ее сжечь, когда закончим со всем этим. – Он посмотрел на Росса. – Вы мне поможете с операцией?

– Ну конечно помогу. Я не красна девица, чтобы падать в обморок при виде крови. Мне дурно делается оттого, что вот так, ни за понюшку табаку, может умереть совсем молодой парень. Меня просто тошнит при мысли об этом. А если бы здесь сейчас оказались судьи, которые осудили беднягу… Меня бы просто вывернуло наизнанку. Когда приступим?