Уинстон Грэхем - Демельза [litres]

– Не понимаю, как это может отразиться на Уорлегганах? Их ведь даже не было в тот момент за игорным столом.

– Что верно, то верно, но ведь Сэнсон их родственник. Двоюродный брат Джорджа.

Росс запнулся:

– Да ну? Я и не знал.

– Старик Уорлегган был кузнецом. Полагаю, вы об этом слышали. Так вот, у него было трое детей. Дочь вышла за какого-то бездельника по фамилии Сэнсон. Он и есть отец Мэтью Сэнсона. Старший сын старика Уорлеггана, Николас – отец Джорджа, а младшего зовут Кэри.

Росс вздохнул и попытался все обдумать:

– Он ведь мельник, не так ли?

– Ну, так его называют, – ответил Харрис Паско и многозначительно посмотрел на Росса.

В час дня Полдарки покинули дом Уорлегганов. Джордж великодушно спустился, чтобы проводить гостей. О скандале накануне ночью никто не обмолвился ни словом, а Сэнсона и след простыл. Прощаясь, они смеялись, благодарили за гостеприимство и оказанную честь и с разной степенью искренности заверяли друг друга, что ждут не дождутся следующей встречи. Затем все пятеро Полдарков направили своих лошадей вверх по Принцес-стрит.

Когда Демельза собиралась сесть в седло, конюх из таверны «Семь звезд» передал ей запечатанное письмо. Вокруг было слишком много людей, и Демельза, даже не посмотрев, от кого оно, быстро сунула послание в карман плаща.

Напряжение не покидало их компанию. Фрэнсис со вчерашнего вечера не перемолвился с сестрой ни словом, и по пути домой никто не горел желанием затевать беседу. Когда они добрались до пустошей, Росс с Фрэнсисом поскакали вперед, три женщины в ряд ехали следом, а двое слуг из Тренвита верхом на пони и багаж плелись где-то в хвосте.

Вот так и вышло, что Росс и Фрэнсис впервые за много дней смогли дружески побеседовать. А позади них Элизабет и Демельза (Верити хранила молчание) впервые заговорили на равных.

Росс и Фрэнсис аккуратно обошли тему взаимоотношений Верити и Блейми и завели разговор о Сэнсоне. Оказалось, что Фрэнсис тоже не знал о его родстве с Уорлегганами.

– Проклятье, – сказал он, – а ведь я постоянно играл с этим негодяем последние три года. Ясное дело – Сэнсон всегда выигрывал больше других. Бывало, конечно, что и проигрывал, но редко. Даже интересно, на какую сумму он меня надул?

– Полагаю, львиная доля твоего проигрыша перекочевала в его карман. Послушай, Фрэнсис, я считаю, что нельзя это так оставлять. Самому-то мне нет особого смысла его преследовать, а вот у тебя и у всех остальных определенно получится что-то вернуть. И я сомневаюсь, что теперь ты можешь рассчитывать на Уорлегганов.

– Думаешь, стоит попытаться выжать из него какую-то сумму?

– А почему нет? Он мельник и, можно сказать, купается в деньгах. Почему бы и не заставить его заплатить?

– Эх, жаль, что я не подумал об этом, до того как мы уехали. Мог бы поделиться идеей с другими пострадавшими. Знаешь, что меня беспокоит? Негодяй может сбежать из графства, прежде чем мы что-нибудь предпримем.

– Да, но есть еще его мельницы. Их-то он не бросит.

– Согласен.

Росс прислушивался к голосам Элизабет и Демельзы. Было странно и приятно слышать, как две эти женщины беседуют, ведь ему всегда хотелось, чтобы они стали подругами.

В Тренвите они остановились и зашли выпить чаю. Надо было проведать Джеффри Чарльза и Джулию. И когда Росс вышел из дома с лепечущей что-то дочкой на руках, а Демельза придержала свою лошадь, чтобы взглянуть на малышку, дело уже шло к вечеру, а до Нампары оставалось три мили пути.

– Верити снова все это очень тяжело приняла, – сказал Росс. – За чаем почти не разговаривала. Сидела с таким лицом, мне даже не по себе стало. Слава богу, на этот раз мы во всем этом не участвовали.

– Да, – согласилась Демельза, а письмо в это время буквально жгло ей карман.

Лишь в Тренвите она улучила минуту, чтобы его прочитать.

Миссис Демельза!

Поскольку именно Вы свели нас во второй раз, я прошу Вас помочь разрешить возникший в наших отношениях кризис. Фрэнсис совершенно невыносим. О нашем с ним примирении не может быть и речи. Поэтому Верити должна выбрать, и выбрать как можно скорее – Фрэнсис или я. Меня не страшит ее решение. Я беспокоюсь лишь о том, что не имею возможности с ней связаться и окончательно все для себя прояснить. Именно в этом я и прошу Вашей помощи…

Когда Росс с Демельзой подъехали к рощице и свернули в долину Нампары, выглянуло солнце. Они остановились, чтобы полюбоваться видом.

– Так не хочется сегодня возвращаться домой, – вдруг признался Росс. – Там меня снова настигнут мысли о бедной Джинни и о том, что я не смог ничего для нее сделать.

Демельза взяла мужа за руку:

– Нет, Росс. Все не так. Дома нас ждут счастье и новые радости. Мне тоже жаль Джинни и всегда будет ее жаль. Но мы не можем позволить, чтобы чужие горести разрушили наше счастье. Не можем, и все тут. Потому что тогда никто и никогда не будет счастлив. Люди не должны быть связаны горем. Разве для этого Господь создал их поодиночке? Мы счастливы. Надо радоваться тому, что у нас есть. Кто знает, сколько продлится наше счастье?

Росс посмотрел на жену.

– Все это – наше, – сказала она. – И мы должны это беречь. По-моему, неразумно выть на луну и сожалеть, что не всем так же хорошо, как нам. Я счастлива и хочу, чтобы ты тоже был счастлив. Совсем недавно все так и было. Я тебя разочаровала, Росс?

– Нет, ты меня не разочаровала.

Демельза набрала полную грудь воздуха:

– Как же хорошо дома. Я больше суток моря не видела.

Росс рассмеялся – впервые после своего возвращения из Лонстона. Уже две недели дул юго-восточный ветер. Иногда море было спокойным и зеленым, а порой – все исполосованным пенистыми волнами. Но сегодня поднялся сильный ветер. Волны шеренгами медленно маршировали к берегу, их зеленоватые гребни подсвечивало солнце, и вся бухта от края до края была исчерчена белыми блестящими полосами.

Когда Росс с женой ехали через рощицу, им навстречу выскочил Гаррик с пеной у пасти и с вывалившимся от возбуждения длинным языком. Смуглянка его знала и не обратила на пса внимания, а вот Кархи – новой лошади Демельзы – его появление не понравилось: она шарахнулась вбок, начала вскидывать голову и успокоилась не сразу. После небольшой заминки супруги продолжили путь и вскоре увидели, как по долине к противоположному склону бежит какая-то девушка. Ее темные волосы растрепал ветер, а корзина в ее руке раскачивалась на бегу.

– Это снова Керен, – сказала Демельза. – Она, когда ходит в Сол за покупками, на обратном пути всегда срезает угол через мой сад.

– Полагаю, ей просто никто не объяснил, что тут ходить нельзя. Кстати, меня сегодня спрашивали, не встречается ли доктор Дуайт с какой-нибудь женщиной из наших мест. До тебя не доходили подобные слухи?