Алан Савадж - Османец

Позади великого везира шли придворные низших чинов: от главного повара до главного садовника, все в лучших одеждах и в надлежащих головных уборах. Кызлар-ага был блистательнее всех.

Сам Сулейман шёл в окружении своих ближайших советников, которых, в свою очередь, окружала личная охрана султана.

Гарри нахмурился. Во времена Вильяма Хоквуда Сулейману не нужна была такая защита. Толпа оживилась при приближении процессии, люди толкали Гарри, пытаясь получше всё разглядеть. Он обратил внимание, что рядом с ним стоит человек, похожий на венецианца.

— Что я говорил? — возбуждённо спрашивал кого-то венецианец. — Ведь это самая прекрасная картина, которую ты когда-нибудь мог видеть!

— Да, действительно, — подтвердил его товарищ. — Не зря его называют Сулейманом Великолепным...

Когда процессия закончила свой ход, Гарри отправился во дворец. Он терпеливо ждал в приёмной Высокой Порты вместе с несколькими послами из западных стран.

— Один человек хотел бы с тобой говорить, великий паша, — сказал приблизившийся к Гарри евнух, низко кланяясь.

— Кто? — нахмурился Гарри.

— Следуй за мной.

Гарри не без колебаний последовал за евнухом. Они шли по многочисленным коридорам, пока Гарри не оказался в комнате, напоминавшей католическую исповедальню; одна стена в ней представляла собой ажурную решётку.

Дверь за ним закрылась, он остался один. Это длилось недолго, и вскоре из-за решётки раздался голос. Это была Рокселана.

— Расскажи о моей сестре, Хоук-паша, — попросила она.

— Увы, она мертва.

— Как она умерла?

— Её зарезали испанцы. Это случилось в Тунисе.

Минуту она молчала, потом заговорила снова, её голос дрожал от гнева.

— Почему ты не умер рядом с ней?

— Я не был там.

— Ты украл мою сестру, а затем оставил её умирать?

— Я был в море, когда случилось это несчастье. Когда я узнал, было слишком поздно.

— И всё-таки ты оставил мою сестру умирать. Ты отомстишь за неё?

— Я собираюсь сделать это, как только падишах даст мне деньги.

— У тебя будут деньги. Отомсти за мою сестру, Хоук-паша, или ты умрёшь.

Несколько секунд Гарри молча смотрел на решётку, пока не понял, что Рокселана ушла.

Русская рабыня угрожает военачальнику османцев! Именно так, потому что султан полностью подчинён воле русской рабыни.

— Хоук-паша! Рад видеть тебя, Гарри! — Сулейман раскрыл объятия, как только Гарри вошёл в его покои. — Мне сказали, что ты пропал в море.

— Я не принёс тебе хороших вестей, падишах.

— Я знаю обо всём от этого негодяя Барбароссы.

Он потерял Западное Средиземноморье, а ведь столько хвастался...

— Мне сказали, что Барбаросса в Константинополе.

— Да. Я посадил его под арест.

— За что? За то, что он проиграл сражение, о падишах? Но ведь это случилось из-за бури.

— Хорошо... — Сулейман погладил бороду. — Я отпущу этого мошенника. Один Аллах знает, на что он теперь годится.

— Мы просим, чтобы ты разрешил нам восстановить флот. Мы хотим отвоевать то, что потеряли. В этот раз мы победим.

«Или умрём», — подумал Гарри, вспомнив слова Рокселаны.

— Ты мне нужен здесь, Хоук-паша... Я окружён врагами.

— Ты, падишах? В Высокой Порте толпятся послы всех народов Европы, они ищут союза с тобой. Все называют тебя Сулейманом Великолепным.

— Сейчас я говорю не об иноверцах. Если будет нужно, я могу наказать их. Мои враги здесь, в Константинополе, в самом дворце.

«Мой Бог, — подумал Гарри, — ничего не изменилось».

— Падишах, — сказал он, — ты зря волнуешься. Ты по-прежнему не доволен великим везиром?

— Не говори мне об этом человеке, — прошептал Сулейман.

— Но я вижу его...

— Идущим во главе моих людей и доказывающим величие султана? Действительно, ты видел это, Хоук-паша. Он таким себя и считает. Ты знаешь, что он хвастается, что богаче меня? Ты знаешь, что он построил дворец в Истанбуле, затмевающий мой? Он болтает, что благодаря его гениальности выиграна война с персами...

— Ты ведь ездил в Персию, — сказал Гарри, пытаясь хоть что-то понять.

— На переговоры... И что я обнаружил там? Он переманил половину моей армии — люди слушают его больше, чем меня. Мне не оставалось ничего другого, как лицемерить. Мы вместе вернулись после того, как персы взмолились о мире, я встретил его таким триумфом, какого не было со времён императорского Рима. Но и теперь каждый день я всё больше чувствую угрозу, исходящую от него. Я послал в Тунис за тобой и Хайреддином, чтобы вы оказали мне помощь. Когда гонцы добрались до несчастного города, твой флот уже был разбит.

— Рассеян штормом, падишах, — поправил Гарри.

— Не имеет значения. Твоего флота больше нет. Всё, что я знал, — то, что тебя больше нет.

Но теперь я вернулся, падишах.

— Да. Послушай меня, Хоук-паша. Я освобожу Хайреддина из-под ареста, и вы начнёте строить новый флот. Найми людей столько, сколько нужно. Но не покидай Константинополь, пока я не разрешу. Понятно?

Гарри всё понял: султан собирался уничтожить своего везира. Но Гарри знал, что подозрения Сулеймана безосновательны, они навеяны наветами Рокселаны.

Дел было много. Гарри сразу же отправился во дворец Хайреддина и распустил стражу.

— Рад видеть тебя, старина! — Барбаросса обнял Гарри. — Узнав, что ты вернулся, я сказал себе: моим следующим посетителем будет или Гарри Хоквуд, или палач. Или ты пришёл в обоих обличиях?

— Я пришёл занять тебя работой, старина, — ответил Гарри, — нам надо многое вернуть.

Барбаросса похлопал его по плечу:

— И мы сделаем это, клянусь именем Аллаха! — Затем он посерьёзнел. — Я скорблю о смерти твоих жён, о Яне...

— Ты тоже потерял всех... А что случилось с твоими судами?

— Я не знал, что бывает такая погода. Всё произошло так неожиданно. Я видал внезапные шторма в Течении Львов, но не думал, что такие бывают на юге. В следующий раз я буду знать, что делать.

— Расскажи мне о Туглуке.

— Он был такой толковый юноша. Я отдал под его командование галеру. Она просто исчезла, Гарри, вместе с экипажем. Должно быть, вода залилась в вёсельные отверстия. Это был самый ужасный шторм, который я когда-либо видел.

— Что с Драгутом?

— Он жив. Сейчас он здесь, в Константинополе.

— Хоть он жив...

— Но что касается женщин... Я сомневаюсь, что ты любил кого-нибудь так, как ту русскую. — Он засмеялся. — Моли падишаха, чтобы он взамен дал тебе Рокселану.

— Упаси Господь, — буркнул Гарри.

Гарри проводил Барбароссу на пристань, по пути они обсуждали планы строительства больших и лучших, чем они прежде видели, галер, способных выдерживать худшие из штормов Средиземноморья и сражаться с кораблями Андреа Дориа.

— Может, рискнём выйти в Атлантику? — спросил Барбаросса.