Леонид Рахманов - Повести разных лет

— Может быть?.. — Моденский вопросительно смотрит на свиту князя.

Александр слегка улыбнулся, увидев на лице брата разочарование, добродушно кивнул ему:

— Андрюша, взгляни на запястья да на парчу, что гость веденецкий привез. Опять что-то больно хвалится…

Андрей и все приближенные князя также уходят. Собеседники остаются одни.

— Я хочу быть с вами вполне откровенным, князь, — горячо говорит епископ Моденский. (Александр наклоняет голову.) — Вы одержали славную победу над ярлом Биргером. Но что дала вам эта победа? Вам, чье имя стало известно во всей Европе… Непостоянные новгородцы ответили вам черной неблагодарностью, тяжким, обидным изгнанием. Да, я знаю… (он поправился) я предполагаю: сейчас, когда над ними занесен меч грозного Тевтонского ордена, они будут вынуждены снова к вам обратиться… (На лице Александра не дрогнул ни один мускул, он внимательно слушает епископа.) Возможно, вам воздадут высшие почести: вас будет просить вернуться сам новгородский архиепископ. Допустим, вы их простите и возвратитесь в Новгород. Допустим даже, хотя это значило бы допустить невозможное, что, став во главе новгородцев, вы отразите рыцарей… Что же дальше? Ex nihilo — nihil! Из ничего ничто и не будет! Власть княжеская в Новгороде — ничто, тень тени, пустое название. Захотят новгородцы — и снова изгонят князя…

Епископ Гильом Моденский встает и, словно священнодействуя, возглашает:

— Святейший папа, глава апостольской церкви, повелел мне, скромному и недостойному своему слуге, возложить на вас, светлый и могучий князь, королевский венец! Вы станете господином земель новгородских, псковских и ливонских, великий орден Тевтонский будет служить вам своим мечом. От берегов Балтики и до Уральских гор распространится ваше могущество!..

Епископ распростер руки, как бы желая показать необъятность пространств, которые будут принадлежать Александру.

— Какой же ответ дадите вы святейшему папе, государь? — после долгого молчания спрашивает, епископ.

— И возвед его на высокую гору, — тихо заговорил Александр, как бы вспоминая, — дьявол показал ему все царства земные и сказал: все будет твое, если ты поклонишься мне… Так сказано в писании.

Епископ метнулся к нему:

— Не кощунствуйте, государь! Опомнитесь! Вам дают то, что сделает вас непобедимым… Вы двинете против языческих орд Батыя сплоченные силы Тевтоно-Ливонского ордена и новгородское войско. Надо только отдать вашу русскую церковь под высокую руку римского первосвященника и поклясться в послушании и верности святому апостольскому престолу…

Александр вдруг поднялся на ноги и глядит поверх головы епископа. Слышен шум, треск валежника, на поляну врывается брат Андрей с растерянным видом.

— Здесь его не было?..

— Кого потерял, Андрюша? — спокойно спрашивает Александр.

— Иноземца!.. Словно растаял веденецкий гость, пока я товары смотрел. Страшусь, не схватили бы его татары. Говорят, поблизости ханский баскак со своими людьми проехал…

— Не страшись, брат, — заметил Александр. — Может, они давно кунаки с баскаком этим… Верно, господин епископ?

Гильом Моденский пожал плечами.

— Я его мало знаю, — сухо говорит он. — Случайно встретились по пути.

Вдруг лицо его изменилось: на дороге показался владычий поезд. Князь тоже увидел поезд. Не выказав удивления и словно забыв о госте, он подходит к остановившемуся возку, почтительно принимает благословение новгородского архиепископа. Бояре спешиваются, приветствуя князя.

— Никак и ты, преосвященный владыко, за тем же прибыл? — повеселевшим голосом говорит князь.

— Ась? — спрашивает запыхавшийся от волнения Спиридон.

— Разве не видишь легата папского? Предлагает соединить наши церкви под туфлею римского папы. Согласен, владыко?

— Тьфу! — разгневанно плюет Спиридон.

Александр заботливо усаживает его на покрытую ковром связку хвороста.

Моденский с трудом заставляет себя учтиво улыбнуться.

— Поздравляю вас, господа, — обращается он к новгородцам, — с постоянным правителем! Ведь у нас теперь с вами одна цель, и я очень рад, что князь Александр благоразумно склоняется принять от нас власть в Новгороде. Говоря — от нас, я имею в виду Рим и находящийся под его покровительством Тевтонский орден… Что касается объединения наших церквей, то об этом мы всегда успеем поговорить после…

Бояре с недоумением переглядываются, Не понимая, что здесь ложь, а что правда. Гурята ехидне кашляет, подталкивая под локоть Жирослава Роговича. Александр видит, что пора рубить сплеча по всем этим хитростям папского представителя.

— Твердилу замыслили из меня сделать, господа римляне? — загремел голос князя. — Ищите Иуду для себя в ином месте! И рознь между нами поздно сеять… Теперь вам одни изменники верят… да и то из них самые глупые! Не так ли, господа бояре?

Бояре не знают, обижаться им или чувствовать себя польщенными. Жирослав Рогович отвечает один за всех:

— Верно, Александр Ярославич! Твердилами не хотим прослыть… Дураками — тоже!

Владыка Спиридон грозно указует перстом на Моденского:

— Изыди вон, нечестивый!

Когда посрамленный легат сел на коня (разумеется, ему никто не помог) и ускакал, владыка всхлипнул и, поднявшись с валежника, растроганно приник к плечу князя. Слезы катятся по его лицу.

— К тебе мы, сыне… Вернись бедовать с нами вместе!..

Александр обнял его, потом слегка отстранился.

— Бедовать или беду избывать? — спрашивает он.

— Избывать, княже.

— Говоришь, вместе?

— Вместе, княже…

Александр пытливо поглядел на бояр.

— Так вместе и вершить войну будем?

— Вместе! — коротко бросил Жирослав Рогович.

— Ладком да тихонечко, — умильно поддакнул Гурята.

— Нет! — помотал головой Александр. — Не согласен.

Владыка испуганно спрашивает:

— А на чем согласен?

— На своей воле, — отрезает князь. — Пока война — я все решаю. А вы мне — помощники.

Пауза. Бояре тихо стоят под слетающими на них осенними желтыми листьями.

Листья, кружась, слетают на плечи трех всадников, едущих в середине татарского отряда. Это венецианский купец, епископ Моденский и ханский баскак — благообразный пожилой монгол, внимательно слушающий епископа.

— Я умоляю понять меня! — горячо говорит епископ Моденский. — Мы не просим казнить этого русского князя.

Ханский баскак сердито трясет головой, как бы не желая слушать.

— Не просим для него иных наказаний, — продолжает епископ.

Баскак одобрительно кивнул.

— Мы лишь об одном просим великого Батухана, — настойчиво говорит Моденский. — Вызвать нынче Александра в свою столицу на реке Итиль… как вызывает великий хан других русских князей… заставляя их жить там по многу месяцев.