Дмитрий Бегичев - Семейство Холмских (Часть третья)

Аглаевъ чрезвычайно обидился низкимъ подозрѣніемъ,-что онъ способенъ подкупать конторщика, наговорилъ Князю Рамирскому множество грубостей, кинулъ ему вѣрющее письмо, и сказалъ, что онъ потребуетъ отъ него, какъ дворянинъ, должнаго удовлетворенія въ обидѣ своей. Вмѣстѣ съ тѣмъ велѣлъ онъ закладывать лошадей, объявивъ Князю Рамирскому, что вѣкъ нога его у него въ домѣ не будетъ.

Вся эта сцена происходила въ присутствіи старой Холмской и Елисаветы; онѣ перепугались, плакали, и самъ Князь Рамирскій струсилъ, въ особенности-же послѣ того, когда Аглаевъ объявилъ ему, что потребуетъ, какъ дворянинъ , удовлетвореніи. Это уже совсѣмъ не шутка. Князь не отказался-бы развѣдаться на бумагахъ: въ такомъ случаѣ былъ Его Сіятельство неустрашимъ; но на пистолетахъ, или на сабляхъ -- дѣло другое!

Князь Рамирскій тотчасъ сталъ извиняться передъ Аглаевымъ, просилъ его примиришься, взять вѣрющее письмо, въ томъ видѣ, какъ оно написано, и простить его горячность. Холмская и Елисавета также убѣждали его. Аглаевъ наконецъ смягчился, взялъ вѣрющее письмо, и по собственной волѣ далъ Князю честное слово, что не воспользуется ошибкою конторщика, не заложитъ и не продастъ имѣнія.

Болѣе всего просилъ Князь Рамирскій не закладывать. Съ тѣхъ поръ, какъ существуетъ наша фамилія -- сказалъ онъ -- никогда, никто изъ предковъ моихъ имѣнія своего не закладывалъ. За великое посрамленіе почту я для себя -- прибавилъ Князь -- ежели моя фамилія будетъ напечатана въ совершеніи закладной. Аглаевъ повторилъ обѣщаніе, и подтвердила) честное слово, что никогда этого не сдѣлаетъ.

Но теперь, проигравъ пять тысячъ, съ обязанностію уплатишь на другой день, бывъ преслѣдуемъ заимодавцемъ, у котораго было въ фальшивомъ закладѣ его имѣніе,-- что остается предпринять? думалъ Аглаевъ. Отъ жены довѣренности, на ея имѣніе, онъ не бралъ, и ѣхавши въ Москву никакъ не предполагалъ быть въ такой крайности. Нѣчего болѣе дѣлать, какъ воспользоваться вѣрющимъ письмомъ Княгини Рамирской, продать, или заложить ея имѣніе! Мысль ужасная: рѣшиться на безчестное дѣло, нарушишь слово, располагать чужимъ имѣніемъ -- отъ этого у Аглаева волосы на головѣ становились дыбомъ! Но тщетно думалъ Аглаевъ: онъ не находилъ никакихъ другихъ средствъ выпутаться изъ бѣды. Надобно было, какъ ему казалось, или застрѣлиться, или сдѣлать безчестный поступокъ! Онъ -- рѣшился на послѣднее, въ надеждѣ, что Князь Рамирскій ничего не узнаетъ; притомъ-же, Князь и безъ того обѣщался отдашь это имѣніе Катеринѣ; слѣдовательно, все преступленіе заключалось только въ томъ, что преждевременно воспользуются обѣщаніемъ Князя. Такими ложными сужденіями старался Аглаевъ заглушишь свою совѣешь.

На другой день, лишь только онъ проснулся, подали ему записку отъ Вампирова, который прислалъ къ нему за деньгами; немного погодя явился присланный отъ заимодавца его, который настоятельно требовалъ уплаты, и угрожалъ, что ежели къ послѣднему, назначенному имъ сроку, не получитъ, то непремѣнно представитъ закладную ко взысканію.

Аглаевъ поспѣшилъ одѣться. Повторяя мысленно, что неумолимая судьба влечетъ его, противъ воли, къ преступленію, взялъ онъ съ собою вѣрющее письмо Княгини Рамирской, и отправился прямо къ Вампирову. Онъ нашелъ уже у него Змѣйкина. Аглаевъ откровенно признался, что наличныхъ денегъ не имѣетъ, а можетъ, или продашь, или заложить имѣніе, по вѣрющему письму, которое онъ тотчасъ показалъ.

Вампировъ возвысилъ голосъ, началъ упрекать Аглаева, зачѣмъ онъ садился играть, не имѣя въ карманѣ денегъ; но Змѣйкинъ толкнулъ его, и онъ тотчасъ умолкъ.

"Ты самъ знаешь, какъ трудно доставать ныньче деньги" -- сказалъ Змѣйкинъ.-- "Однакожъ, не льзя старому товарищу и пріятелю не пособить; особенно-же въ такомъ важномъ случаѣ. Покажи вѣрющее письмо: что за имѣніе, и чего оно стоитъ? Можетъ быть, я отыщу тебѣ денегъ." -- Змѣйкинъ прочиталъ вѣрющее письмо, и, отдавая назадъ іУглаеву, сказалъ: "Покупать имѣнія нѣтъ охотниковъ, а если хочешь, то у меня есть теперь на лицѣ тысячъ пятнадцать. Я дамъ тебѣ подъ залогъ этого имѣнія." Предлагая деньги свои, Змѣйкинъ тотчасъ сдѣлалъ планъ, что остальныя десять тысячъ, за уплатою пяти Вампирову, въ которыхъ онъ, разумѣется, былъ въ половинѣ, скоро опять перейдутъ къ нему, потому что онъ давно зналъ слабость Аглаева, и привязанность его къ игрѣ. Тотчасъ приступили къ совершенію дѣла, и послали за повѣреннымъ Змѣйкина; онъ явился и обѣщалъ скоро все кончить.

Получивъ увѣреніе, что по совершеніи закладной, деньги ему тотчасъ будутъ отданы, Вампировъ успокоился. Вмѣстѣ съ Змѣйкинымъ употребляли они всѣ средства разсѣять уныніе и грусть Аглаева, шутили, разговаривали о деревенской жизни, и, между прочимъ, открылось, чего самъ Змѣйкинъ не зналъ: онъ былъ ближній сосѣдъ Аглаеву; деревня его была въ пяти, или шести верстахъ отъ Пріюшова. Обѣдать повезли Аглаева въ Англійскій Клубъ. Змѣйкинъ предложилъ ему играть въ бильярдъ, и на этотъ разъ опять Змѣйкинъ былъ не въ ударѣ, и не только заплатилъ за обѣдъ и Шампанское, но еще нѣсколько ассигнацій перешло изъ книжки Змѣйкина къ сопернику. Послѣ обѣда Аглаевъ поѣхалъ къ Радушину.

Онъ засталъ его дома, одного. Радушинъ принялъ гостя съ прежнею ласковостью, разспрашивалъ обо всемъ семействѣ Холмскихъ, желалъ знать, чѣмъ занимается Аглаевъ въ деревнѣ, и какой ведетъ образъ жизни. Все это, какъ видно было, спрашивалось не изъ одного любопытства, но съ душевнымъ участіемъ. Радушинъ преподавалъ дружескіе совѣты, и бесѣдовалъ съ Аглаевымъ о Литтературѣ. Аглаевъ увѣрился, что старикъ много читалъ, и что Словесность Русская, и иностранные лучшіе Авторы были ему извѣстны. Потомъ обратился разговоръ на обстоятельства Аглаева. Радушину извѣстно было, что отецъ Аглаева прожилъ все имѣніе, но что ему должно достаться наслѣдство послѣ богатаго, холостаго дяди. Старикъ спрашивалъ, въ какихъ онъ сношеніяхъ съ нимъ, и какъ былъ теперь принятъ? Аглаевъ разсказалъ всѣ подробности свиданія своего съ дядею: мы уже знаемъ ихъ.

"Жаль, очень жаль!" сказалъ Радушннъ. "Тетушка ваша Лукавина -- женщина извѣстная: ежели она взялась трудиться, то -- надежда плоха! Однакожъ, у дядюшки, кромѣ благопріобрѣтеннаго, довольно много родоваго имѣнія, котораго онъ по духовной отдашь не можетъ; купчей, въ теперешнемъ положеніи, совершить онъ не въ силахъ. Но не успѣла-ли почтенная Лукавина въ то время, когда онъ былъ еще здоровъ, взять съ него векселя, или купчую? Только это, кажется, невозможно, по извѣстной его скупости; однакожъ не худо, если вы справитесь. Вѣрно, у дядюшки есть какой нибудь стряпчій; повидайтесь съ нимъ, и узнайте."

Совѣтъ Радушина привелъ Аглаева въ восхищеніе. "И такъ предстоитъ мнѣ возможность быть не совсѣмъ безчестнымъ человѣкомъ!" думалъ онъ. "Ежели что нибудь достанется мнѣ послѣ дядюшки, тотчасъ употреблю на выкупъ имѣнія Рамирскихъ, расплачусь съ долгами, и, рѣшительно, больше въ карты не играю! Радость сіяла на лицѣ Аглаева; онъ благодарилъ Радушина за совѣтъ его, и весь вечеръ провелъ съ нимъ очень пріятно. Обширный умъ, познанія, опытность старика, были обильнымъ источникомъ для разговора. Аглаевъ не видалъ, какъ прошло время, и прощаясь просилъ позволенія быть у него всякій день, покамѣстъ проживетъ въ Москвѣ. Радушинъ отвѣчалъ ему, что посѣщеніе его всегда для него пріятно. "Притомъ-же, мы родня съ вами" -- прибавилъ онъ.-- "Я обѣдаю очень часто дома, а вечера рѣшительно никуда не ѣзжу, и вы меня очень обяжете, ежели не потяготитесь бесѣдою со мною, старикомъ."