Дмитрий Дмитриев - Русский американец

-- Что вам, сударь, надо?

-- Этот дом сдается? Да? Можно посмотреть? Если дом для меня подходящий, то я сниму его.

-- Неудобен он для вас, сударь, откровенно скажу.

-- Это почему? Почем ты, старик, знаешь, что для меня удобно, что неудобно?

-- Знаю, что неудобен... Который год дом-то пустует, жильцов-то немало в нем перебывало: снимут, поживут день-другой, да и вон, -- тихо и каким-то таинственным голосом проговорил старик. -- Нечисть тут завелась, нечистая сила житья никому не дает.

-- Вот что!.. Ну я никакой нечистой силы не испугаюсь. -- Тольский громко засмеялся и вошел на двор.

Двор был огромный; прямо виднелась садовая решетка, отделявшая его от сада; близ ворот стоял небольшой домик в четыре окна.

Тольский подошел к крыльцу особняка и, обратившись к старику, сказал:

-- Ну, отопри дверь и покажи мне квартиру.

-- Как, сударь? Неужели хотите снять? -- удивился тот.

-- Непременно, если понравится. Давай отпирай!..

-- Ключи у Ивана Ивановича. Он здесь вроде дворецкого барином приставлен: и за домом смотрит, и сдает, и деньги получает.

-- А кто твой барин?

-- Викентий Михайлович Смельцов, барин важный, заслуженный, в чужих краях проживает уже вот лет пять... Я пойду, сударь, скажу Ивану Ивановичу, он вам и дом покажет. -- И старик направился к крыльцу.

"Смельцов, знакомая фамилия, слыхал... Что это старик вздумал пугать меня нечистой силой? Вот чудак-то!.. Впрочем, в Москве, говорят, есть такие дома", -- подумал Тольский и вслух произнес:

-- Меня заинтересовал этот дом, и я сниму его; ни чертей, ни дьяволов я не боюсь.

К нему подошел низенький худенький старичок, с чисто выбритым лицом и добрыми, кроткими глазами.

-- Здравствуйте, сударь, здравствуйте-с! Квартирку снять желаете-с? -- каким-то певучим голосом проговорил он, снимая картуз и кланяясь. -- Что же, в добрый час... А все же, сударь, я должен предупредить вас...

-- Насчет нечистой силы, поселившейся в вашем доме? Знаю, слышал. Мне старик сейчас говорил.

-- Его, сударь, Василием звать, а я из приязни к нему зову Васенькой. С малых лет мы с ним приятели, оба дворовые, вместе росли, на одном солнышке онучи сушили. Оглядеть желаете, сударь, наш дом?.. Можно, можно... Васенька пошел ставни отворять, а то темно в дому-с... Пойдемте благословясь; ключики у меня.

Дворецкий отпер наружную дверь в просторные сени с широкой лестницей, откуда двери вели в переднюю. Тольский и сопровождавший его дворецкий вошли в комнаты; на них пахнуло затхлым, холодным воздухом нежилого помещения. Зал, гостиная и другие комнаты были совершенно без всякой меблировки, но отделаны прекрасно; стены в некоторых комнатах были расписаны, в других -- обиты цветным атласом, на потолке размещались искусной кисти картины из мифологии, полы были штучные, из дорогого дерева. Дом был с небольшим мезонином, и дверь в последний шла с заднего крыльца.

-- Мезонин принадлежит к этой квартире? -- спросил Тольский у старика.

-- Никак нет-с, отдельно; мезонин не сдается. В сем доме барин наш изволили жить до своего отъезда за границу. Мебель и кое-какое имущество приказали запереть в мезонине-с, беречь, значит, до своего возвращения из чужих краев; так мезонин и стоит запертой-с.

-- А давно уехал твой барин?

-- Давно, более пяти годов...

-- Сколько лет твоему барину? -- полюбопытствовал Тольский.

-- Да лет с полсотни, а может, и побольше... При покойном императоре Павле Петровиче наш барин занимал видное место, также и в начале царствования Александра Павловича... Да с Аракчеевым Викентий Михайлович не поладили...

-- Стало быть, твой барин -- хороший человек, если не поладил с Аракчеевым.

-- Добрейшей души человек; дай Бог ему здоровья на многие лета! -- И старичок дворецкий, сняв картуз, усердно перекрестился.

Дом понравился Тольскому, и он, несмотря на предупреждение о нечистой силе, снял его, вручив дворецкому задаток, а на другой день и совсем переехал со своей немногочисленной дворней.

V

В тот же день кучер Тольского Тимошка пришел из ближайшего кабака, где успел уже свести знакомство с целовальником, сильно встревоженный и обратился к своим товарищам-дворовым с такими словами:

-- Ну, братцы мои, попали мы на фатеру.

-- А что? -- спросил у него камердинер Тольского Иван Кудряш.

-- В доме, куда мы переехали, черти живут, -- робко и таинственно промолвил Тимошка, поглядывая на товарищей.

-- Ври, дурачина! С чего взял? -- остановил его барский камердинер.

-- Провалиться, не вру... Сейчас целовальник мне сказывал: "Напрасно, -- говорит, -- твой барин в дом Смельцова переехал; там, -- говорит, -- черти вам житья не дадут. Много охотников было на дом Смельцова; поживут день-другой, да и вон; не один год дом-то пустует. И твой барин не проживет в нем недели, съедет". Да и не один целовальник о том сказывал. Народу в кабаке было немало... Все то же говорили... что от нечистой силы житья нам не будет. Теперь, как только пробьет, говорят, полночь, сейчас и начнется работа у чертей. Пойдет по всему дому дым коромыслом, шум, стук. Стулья, столы пойдут по комнатам плясать; посуда в буфете трясется, песни запоет нечистая сила, а то хохот такой поднимет, что волосы станут дыбом и по телу мурашки пойдут, -- рассказывал кучер и сам дрожал, как в лихорадке, от своего рассказа.

Дворовые слушали его с испуганными лицами, некоторые крестились.

-- Все это -- враки, бабьи сказки! -- авторитетно промолвил камердинер, хотя и на него рассказ Тимошки произвел некоторое впечатление.

-- Все, брат Иван, врать не станут. Видно, неспроста идет нехорошая молва об этом доме.

-- Не верьте, ребята, все пустое! -- стал успокаивать дворовых барский камердинер, но его слова не достигли цели: дворовые боялись ложиться спать на новой квартире, собрались все в кучу и ожидали какого-нибудь сверхъестественного явления, вздрагивали, прислушивались.

Однако первая ночь прошла благополучно, ничего необычайного не случилось.

Что касается Тольского, то он спал всю ночь богатырским сном, так как не верил ни в какие привидения и не признавал никаких таинственностей и непостижимостей.

Камердинер Иван находился в комнате, смежной с кабинетом своего барина, и, как другие дворовые, не спал почти всю ночь, а только лежал на своей койке с открытыми глазами, готовый каждую минуту при малейшем шорохе бежать к своим товарищам.

Однако было тихо как в могиле, и только перед утром Иван услыхал, что наверху, в мезонине, как будто кто-то ходит. Камердинер приготовился было дать тягу, но шорох или шаги скоро утихли.

Проведя спокойно ночь на новой квартире, Федор Иванович утром послал за дворецким Смельцова и, как только тот явился, сказал ему:

-- Вот, почтеннейший, ты пугал меня привидениями напрасно! Ни единого привидения, и спал я как убитый. Стало быть, все эти привидения -- одни глупые выдумки.