Виктор Квашин - Последняя крепость империи

Дождь усилился. День не наступал, были всё такие же сумерки. Бойцы от безделья потихоньку жевали хурут. Сиантоли было не по себе. Он проигрывал в сознании, как выйдут на него ничего не подозревающие отряды его родной Цзиньской армии, он отдаст команду, и земляки-чжурчжэни начнут убивать друг друга… Но было тихо, только шумел по листьям дождь, капала за ворот вода, лошади трясли ушами, солдаты в сёдлах жевали хурут.

Бесшумно появился посланец от тысячника, передал одно слово: «Ждать!»

Сумерки сгустились, наступил вечер, незаметно перешедший в ночь. Ждали. Дождь усилился. Сиантоли устал от ожидания, расслабился, кажется задремал. Проснулся от шума — нового постороннего шума. Идут? Нет, часовые молчат, да и шум — не конский топот и не человечьи шаги. Река! Это шумит река. Сиантоли не догадался, а скорее вспомнил: так шумит река, когда прибывает вода. Он не раз попадал на родине в наводнение, когда от внезапно начавшихся сильных дождей вдруг каждый ручей превращается в бурную ревущую реку. Ох, как это бывает страшно! Деревья в два обхвата рушатся в чёрную от грязи стремнину и уносятся, словно живые драконы. Нет спасения ни зверю, ни человеку, попавшему в такую реку.

Сиантоли тихонько тронул повод, бесшумно подъехал к берегу, присмотрелся из-за ветвей. Да, вода вовсю неслась по руслу речки и уже заметно прибыла. От берега отваливались подмытые пласты дёрна, громко шлёпались в воду. Пожалуй, теперь уже трудно будет переправиться даже на лошади.

Но приказ есть приказ. Ждать! И они ждали, ждали в сёдлах ещё очень долго. Дождь всё усиливался, река уже не шумела, она грохотала как табун бегущих по мёрзлой степи лошадей. И вдруг будто кто ударил Сиантоли по голове! Так бывало в детстве, когда взрослый, застав подростка отлынивающим от дела, давал подзатыльник, так что искры сыпались: «Ты о чём думаешь? Дело делать надо!»

«Ты о чём думаешь, глупый Сиантоли?! Духи целые сутки стараются ради тебя, а ты стоишь и ждёшь своей гибели! Действуй, пока силы, помогающие тебе, не передумали!»

Сиантоли вдруг обрадовался, он понял, как нужно поступить и сразу обрёл уверенность и решимость. Подозвал уже не жестом, а голосом Гончара, сказал собрать десятников. Те прибыли бесшумно, стали рядом.

— Слушать приказ! — сказал сотник. — Выходим от берега реки в гору. Собираемся на вершине. Там дам новый приказ. Соблюдать тишину и маскировку. Вперёд!

С рассветом вся сотня собралась на вершине. Промокшие насквозь люди ждали, куда их направят дальше, но мечтали лишь о том, чтобы найти укрытие от дождя, вытянуть ноги и поспать. Но спать им не пришлось. Сотник получил доклады о том, что потерявшихся нет, приказал походным строем максимально быстро двигаться на юг. Вперёд выслал разведку — десяток Гуся.

Дождь лил, будто небо лопнуло, словно старое кожаное ведро. Земля раскисла, лошади скользили, но Сиантоли приказал не сбавлять скорости движения. Стало светло, казалось, что небо уже истратило воду и скоро проявится солнце. Но Сиантоли помнил приметы — впереди снова сильный дождь. Шли широкой межгорной долиной примерно на юг, поскольку определить направление при сплошной облачности не получалось. Но и этого было достаточно: сотня шла в глубь территории великой и могучей родины. При таком наводнении опасаться погони не стоило, теперь ещё дня три никто реку не перейдёт. Сиантоли волновало другое: не нарваться на передовые отряды наступающих чжурчжэней.

Мысли прервал Гончар:

— Командир, смотри!

Сзади, несколько в стороне, полным галопом удалялся десяток его воинов. Бегут!

— Слушай команду! — закричал сотник. — Разворот! Охватом в обе стороны! Догнать, не щадить! Вперёд!

Сотня рассыпалась полукругом, фланговые десятки отсекли беглецов от лесистых склонов долины. Среди убегающих возникло смятение, они смешались, и через короткое время из десятка осталось шестеро, они взяли в повод освободившихся лошадей и медленно поехали навстречу преследователям. «Справились сами», — понял Сиантоли.

Оказалось, десятник Брат Малый дал команду ехать за ним в обратную сторону. Приказы не обсуждаются. Но когда солдаты поняли, что их пытаются вернуть к монголам и увидели погоню, они просто расстреляли в спину командира и его «друзей», о тёмных делах которых в десятке было хорошо известно.

Сиантоли молчал. Он ещё только выбирал слова, как объявить подчинённым, что они больше не служат в монгольской армии, и размышлял, как предотвратить возможное недовольство, ведь почти все оказались в стане врага добровольно, а они, оказывается, уже давно поняли смысл манёвра. И молча поддержали! Он привстал на стременах:

— Благодарю за верность! Вперёд!

Четыре трупа остались мокнуть в траве. По крайней мере один из них, Брат Малый смерть заслужил точно.

«А что Брат Большой, ведь они — „братья“?»

Сотник подъехал к грузному угрюмому воину. Их взгляды встретились.

— Я ему не брат, — сказал Брат Большой.

Сиантоли кивнул и тронул коня.

Несмотря на тревожность по поводу предстоящей встречи со своими, Цзиньскими войсками, душа Сиантоли ликовала: он использовал эту единственную, данную духами возможность и теперь едет на родину! Дождь продолжал лить, смывая лошадиные следы сразу после прохождения всадников. Представилось, как тысячник Добун-Мэргэн будет беситься, обнаружив исчезновение сотни. А что будет с сотником Жаргалом? Ведь он поручился за Сиантоли, и выходило, что Сиантоли его предал? «Но теперь наши государи воюют, а вовсе не дружат, и я имею право!» — попытался он оправдаться перед самим собой. Почему-то очень не хотелось, чтобы Жаргал из-за него пострадал. Оставалось надеяться, что тысячник, который тоже должен быть наказан за бегство целой сотни, постарается списать семь десятков чжурчжэней на гибель от наводнения.

— Приветствую вас! — профессор Ильмаков стремительным, как ему казалось, шагом ворвался в аудиторию. — Прошу прощения за опоздание. Нет, слушайте, наверно в степи всё-таки лучше — любое столпотворение можно объехать. Им, кочевникам неведомы дорожные пробки. Итак, что мы сегодня обсуждаем?

— Мы не договорили о соседях Золотой империи, — встала Ира Цаплина. — Вы сказали: «Сила, которая погубила тангутов».

— Спасибо, Ирочка. Только это не я сказал, а умный студент Борис Абакумов. А я хотел сказать, что эта сила сгубила не только государство Си Ся, но и несколько десятков других государств и достигла небывалого ни до, ни после могущества на большей часть Евразии. И эта сила?..

— Чингисхан!

— Монголы!

— Я даже затрудняюсь сказать, кто из вас прав, склоняюсь к мысли, что эта сила — монголы под руководством Чингисхана. Хорошо, кто расскажет, кто такие монголы? Давай, Алексей Голубев.