Любовь Овсянникова - Птаха над гнездом Том 1. Дарители жизни

Кстати, о том, как преобразовывалось село после революции и Гражданской войны и выходило на социалистическую дорогу, можно прочитать в книге М. Стельмаха «Большая родня». Это отличная книга — правдивая и убедительная.

А тетка Анна тогда легко отделалась, ее продержали ночь в кутузке, забрали украденное просо и по поручительству многих людей утром отпустили.

***

Организация колхозов происходила поэтапно. В Славгороде первыми в колхоз записались члены бедняцкого комитета. По дошедшим до нас свидетельствам, это были, в основном, ледащие люди, бездельники и неучи. Они подавали дурной пример: грабили имущество сбежавших господ, раскулачиваемых богачей, вывезенных в Сибирь, а также работали наводчиками — указывали на хозяев, с которыми надо покончить.

Думается, это примитивный взгляд на события тех дней. Тем не менее об одной из активисток — Соломии Стрельник — рассказывали славгородцы характерную историю. Откуда-то принесла она домой огромное зеркало и поставила в сарае, рядом с козой. На рассвете услышала, что животное сильно блеет. Прибежала в сарай и видит — вся морда бедной козочки залита кровью. Оказывается, та испугалась отражения в зеркале, оторвалась с привязи и ринулась на него рогами. Естественно, стекло разбилось и обломками повредило глаза бедной животинке. Пришлось ее зарезать. Солоха чуть с ума не сошла, лишившись кормилицы!

А также первыми колхозниками стали безлошадные — те, у кого не было тягловой силы и коров. Дальше начали загонять в артель и середняков, и зажиточных крестьян.

Дошла очередь и до Бараненко Якова Алексеевича. Его вызвали в сельсовет и предложили добровольно сдать тягло, а также написать заявление о вступлении в колхоз. Все равно, дескать, он работает там по договору, вот теперь и станет полноправным членом коллектива. Так как он был человеком мягким, сговорчивым, то может, и согласился бы, но его жена Евлампия Пантелеевна воспротивилась, настроилась категорически против перемен. А она не только имела крутой характер, но и влияние на мужа. Видя такое настроение жены, он, конечно, отказался. Тогда несговорчивого человека закрыли в местной кутузке и пообещали, что не выпустят, пока он не оставит свои заблуждения и не согласится с поступившим предложением.

— Ты что, сам себе враг? — говорили ему. — Ты еще нас поблагодаришь, что мы спасли тебя от неприятностей. Знаешь, что ждет кулаков?

Яков Алексеевич колебался. Единоличнику, выросшему в обеспеченной среде, ему претило объединение с бедняками. Не устраивала сама перспектива — брать на свои плечи их судьбу! Это же значило — разделить ее с ними?! Но ведь это очень страшно, человеку не свойственно стремиться к худшему!

Как и все люди его статуса, он в бедах, переживаемых голодными, винил самих голодных, не учитывая внешних обстоятельств и того, как легко впасть в нищету и как потом без сторонней помощи невозможно из нее выбраться.

Слушая свидетелей тех событий, описывающих в негативном свете бедняков, ставших первыми колхозниками, порой кажется, что эти свидетели на самом деле не к беднякам имели претензии, а панически боялись попасть в их положение. И все их показания, их мнение надо относить не к беднякам, а к ситуациям, в которых те находились. Это было как заклинание — заклеймить осуждением того, кто попал в беду, означало самому откреститься от беды.

Не очень разбирающийся в политике, а тем более в психологии, но сметливый, Яков Алексеевич интуитивно понимал это, осознавал, что улучшить свое положение люди могут только сообща, коллективно. Ведь не зря в народе говорят, что гуртом и батьку легче бить! Понимал, что в стране бедняков больше чем богатых, и что государство делает ставку на это большинство, на удовлетворение его нужд. И этому надо способствовать.

Да, потом будет лучше. Но ведь это «потом», возможно, придет после их жизней, а решать и совершать поступок надо сейчас! И как сейчас тяжело отказываться от того, что нажито с надрывом живота — в лишениях, в экономии на куске хлеба, на паре сапог, на лишнем платье для жены!

Евлампия Пантелеевна долго ободряла мужа, чтобы он не падал духом и не соглашался вступать в колхоз, носила ему еду. Яков Алексеевич держался стойко. Когда же власти увидели, что его упрямство может продолжаться долго и что вызвано оно подстрекательствами жены, ее перестали к нему пускать и запретили приносить передачи. Дальше Якова Алексеевича удерживали без еды, били, издевались... Измученный голодом, уставший от побоев, он перестал стучать по стене и подавать жене знаки о себе. Тут-то она поняла, что без согласия вступить в колхоз его живым из застенка не выпустят, что она просто потеряет мужа. Сначала Евлампия Пантелеевна проклинала насильников, а потом сдалась.

Когда Яков Алексеевич возвратился домой, двор уже был пуст. Забрали не только коней и корову, но и свиней, ульи. Даже гусей, кур — и тех переловили. Тогда впервые в жизни он заплакал.

После того как у людей забрали живность, взялись за съестные припасы — выгребали зерно и семена подсолнечника, а кто успел их переработать, то — муку и отруби, масло и жмых. У Якова Алексеевича выкопали из палисадника макитры с медом.

Тут надо сделать небольшое отступление в историю страны, потому что судьбы людей всегда являются следствием этого грандиозного процесса. Попутно помогу читателям понять, почему Сталин пошел на необычный организационный шаг, как вызревало решение о коллективизации и почему коллективизация повлияла на биографии отдельных людей.

Нынешние демократы обвиняют Сталина в том, что он идеей коллективизации помешал нормальному ходу построения социалистической экономики. Но так ли обстояло дело на самом деле?

В декабре 1927 года решением ХV съезда ВКП(б) был взят курс на коллективизацию, которая обеспечила бы рост производительности труда, создала надежный продовольственный фонд и высвободила рабочие руки для промышленности. Что имелось в виду? Имелось в виду поэтапное, в течение 10-15-ти лет, укрупнение сельского хозяйства за счет объединения единоличников. Причем коллективизация должна была быть не сплошной и не насильственной. Основная ее идея состояла в том, чтобы увеличить посевные площади, где могла бы работать мощная производительная техника, а для этого планировалось создать крупные зерновые совхозы на еще неосвоенных землях. Ручной труд уходил в прошлое.

Но как мы знаем, с коллективизацией никто не спешил. А между тем в 1928-1929 годах на Украине разразился тяжелый голод. Он был третьим по счету, с которым советскому правительству пришлось бороться из-за зависимости сельского хозяйства от природных условий — четырехлетней засухи.