Олег Игнатьев - Ключи от Стамбула

Игнатьев не отступал от прежней своей политической деятельности, хотя и в малой «гомеопатической дозе». Ему претило куковать в тени, быть на вторых ролях. Он ещё в молодости понял: без треволнений жизнь скучна, а скука его утомляла.

Катарджи отправился в Белград.

Но если сербы колебались, то румыны вели себя подло. После сдачи Гассана-паши Криденер предложил им занять Никополь, что могло значительно облегчить им переправу через Дунай, а самому со всем своим девятым корпусом двигаться в сторону Плевны. Румыны этого не сделали и сильно повредили нам, задержав девятый корпус в Никополе. Тогда им предложили взять у нас турецких пленных. Но румыны, испугавшись мстительности турок, отклонили этапирование пленных в Бухарест под тем предлогом, что сами собираются «переправляться в бой» и что служить этапными командами для наших пленных они считают унизительным занятием.

Когда великий князь Алексей Александрович посетил Никополь, то войсковой хирург девятого корпуса обвинял румынских докторов в том, что они отказывались пользовать и лечить наших солдат. По этому поводу Александр II сделал строжайший выговор Карлу Румынскому, и тот обещал произвести следствие.

Четырнадцатого июля наши драгуны из отряда Гурко перехватили Ямбольскую железную дорогу в двух местах на ветке, которая вела в Филиппополь и Карабунар.

— Воображаю панику в Стамбуле, — сказал Николай Павлович, заговорив во время завтрака с Милютиным. — Теперь бы идти да идти! У меня руки чешутся, глядя, что стоим на месте и теряем золотое время.

Заметив его воинственное настроение, Дмитрий Алексеевич предложил ему командование корпусом.

— Готов, — живо ответил Игнатьев, — если государь прикажет.

Государь не приказал.

— Ты нужен мне для мира, а не для войны, — объявил Александр II и попросил не возвращаться больше к этой теме. — Все твои битвы, «крестник», — за столом переговоров.

Когда прибыл адъютант от Криденера и передал, что турок в Плевне собралось до семидесяти тысяч, Николай Павлович едва не застонал от острого предчувствия беды.

— Что они там делают? — с невольным возмущением задался он вопросом, уверенный в том, что озвученная цифра намеренно преувеличена старым воякой, чтобы оправдать предстоящие потери.

— Они деятельно укрепляются и ежедневно усиливаются, — с самым простодушным видом ответил адъютант и, наскоро перекусив в столовой, заторопился назад.

Игнатьев схватился за голову. После взятия Никополя генерал-лейтенанту Криденеру надо было как можно быстрее занять практически никем не защищаемую Плевну. Ещё двадцать пятого июня сотня казаков ворвалась в город, но была выбита на следующий день передовым полком Осман-паши. Первоначально этот султанский воевода имел семнадцать тысяч хорошо обученных солдат при тридцати полевых орудиях, и войско его находилось в Западной Болгарии. Плевна, считай, была у нас в руках. Исходя из этого, начальник штаба Действующей армии генерал-лейтенант Непокойчицкий четвёртого июля послал барону Криденеру телеграмму, предписывающую «двинуть тотчас для занятия Плевны казачью бригаду, два полка пехоты с артиллериею». Криденер молчал. Пятого июля телеграфист вторично отстучал приказ. Ответа нет. Выждав ещё сутки, Непокойчицкий отправил третью телеграмму: «Если не можете выступить тотчас в Плевно со всеми войсками, то пошлите туда немедленно казачью бригаду Тутолмина и часть пехоты».

А турки в это время не дремали. Отмахивая каждый день по тридцать три версты, армия Осман-паши за шесть суток преодолела двухсот километровый путь и заняла Плевну, тогда как отряд Криденера бездарно топтался на месте, в сорока верстах от города. До июля Плевна укреплений не имела, поскольку с юга, востока и севера её прикрывали господствующие высоты, на которых турки установили орудия.

Для овладения Плевной командующий девятым корпусом барон Криденер послал генерал-лейтенанта Шильдер-Шульднера, который лишь вечером седьмого июля подошёл к турецким укреплениям. Его отряд насчитывал восемь тысяч шестьсот человек и при сорока шести орудиях не ожидал особого сопротивления. Произведя разведку боем, но, так и не выявив оборонную мощь неприятеля, генерал Шильдер безуспешно атаковал Плевну. «Авось, обойдётся» не сработало. Убийственный огонь, который вели турки из возведённых ими укреплений, остановил наступающих. Генерал Шильдер понял, что допустил серьёзную ошибку в подсчёте сил противника. Потеряв треть своего войска, он сообразил, что в Плевне сосредоточено не менее тридцати тысяч человек — целая армия! А ещё он должен был создать резервы, просто обязан был истребовать их для себя перед атакой. Увидев, что русские дрогнул, турки выскочили из окопов и с криками «аллах акбар» обрушились на их оголённые фланги. Не откажись они от дальнейшего преследования, отряд генерала Шильдера не выдержал бы натиска, он точно был бы смят и уничтожен. А так, убитыми и ранеными он потерял семьсот пятьдесят офицеров и две тысячи триста двадцать шесть нижних чинов. Потери турок были на тысячу человек меньше.

«Ну вот, — расстроился Игнатьев, — случилось те, чего я опасался. Отстояв Плевну и воодушевившись, турки теперь станут угрожать всей нашей армии и, таким образом, кампания затянется».

К сожалению, неудачная атака не насторожила главнокомандующего. Великий князь Николай Николаевич приказал Криденеру исправить ошибку и всем девятым корпусом, включая отряд Шильдера, атаковать Плевну. Разведку провели, но вновь не столь глубокую и доскональную, чтобы установить подлинную численность турецкого войска и выявить прорехи в обороне. Истинная величина гарнизона оставалась неизвестной. Одни агенты утверждали, что под началом Османа — паши находятся пятьдесят тысяч человек и семьдесят орудий, другие беззастенчиво клялись, что насчитали шестьдесят тысяч и сто восемнадцать орудий. Кого слушать, кому верить? Непонятно.

«Разведка это агентура. Всё остальное балаган», — расстроено думал Игнатьев.

Прошло несколько дней, и полковник Паренсов, отвечавший за военную разведку русской армии, сообщил главнокомандующему окончательные данные о численности турецких войск.

— Пехоты восемнадцать тысяч человек, конницы тысяча двести всадников, орудий — пятьдесят четыре.

Великий князь не усидел на месте и, пристукнув кулаком по штабной карте, которая лежала на столе, послал Криденеру приказ: «Покончить с делом при Плевне возможно скорее».

Перевес в силах был на нашей стороне. Пехота насчитывала двадцать восемь тысяч человек, кавалерия — три тысячи пятьсот сабель, артиллерия — сто семьдесят орудий, но, учитывая то, что окрестности Плевны были выгодны для обороны и что Осман-паша превратил город в неприступную крепость, барон Криденер сомневался в успехе сражения. Сомневался в ней и Николай Павлович, заговорив о предстоящем штурме со Скобелевым 1-ым.