Доминго Сармьенто - Факундо

Как-то в первые же дни один хуторянин пожаловался Факундо, что солдаты стащили у него немного фруктов. Тот приказал всем построить­ся, и виновные тут же были опознаны — шестьсот плетей получает каж­дый в наказание. Перепуганный обыватель вступается за них, тогда и ему угрожают всыпать столько же. Таков аргентинский гаучо: он уби­вает по приказу каудильо и не крадет, если на то не было распоряжения. Если вы желаете понять, почему не ропщут эти люди и не восстают про­тив тех, кто ничего не дает взамен за пролитую ими кровь и за их храб­рость, попросите объяснений у дона Хуана Мануэля Росаса, и он пояс­нит вам, какие чудеса способен сотворить страх. Росасу многое известно об этом! Страх заставляет творить чудеса не только жалкого гаучо, но и прославленного генерала, и самоуверенного и чванливого горожанина!

Помните, я говорил, что страх приносит большие результаты, чем пат­риотизм?

Полковник чилийской армии дон Мануэль Грегорио Кирога [335], бывший губернатор-федералист Сан-Хуана и командующий Главным штабом ар­мии Факундо, убежденный, что вся военная добыча суммой в полмиллиона достанется лишь генералу, только что видел, как каудильо надавал пощечин офицеру, что припрятал несколько реалов, вырученных от про­дажи платка, но все-таки решается утаить несколько ценных вещиц, из тех, что скопились в центральном хранилище, и увеличить таким об­разом свое жалованье.

Кража раскрыта, и генерал приказывает привязать виновного к по­зорному столбу, а когда войско возвращается в Сан-Хуан, полковник чилийской армии, бывший губернатор Сан-Хуана, командующий Главным штабом пешком бредет по почти нехоженым тропам в одной упряжке со строптивым бычком. Напарник бычка погиб в Катамарке, а дошел ли до Сан-Хуана бычок, неизвестно! Другой случай: Факундо узнает, что юно­ша по фамилии Родригес, один из самых образованных в Тукумане, по­лучил письмо от бежавших из города; он приказывает схватить его, само­лично отводит на площадь, там велит привязать к столбу и назначает ему шестьсот плетей. Но солдаты не умеют бичевать как следует, тогда Кирога геркулесовой рукой хватает тяжелые плети, потрясает ими в воз­духе и для примера сам отпускает пятьдесят ударов.

Когда наказание закончено, он собственноручно разводит в лохани соляной раствор и натирает им ягодицы жертвы, отрывает болтающиеся куски мяса и сует кулак в образовавшиеся углубления. Затем Факундо возвращается домой, читает перехваченные письма — оказывается, это поручения мужей женам, распоряжения торговцев, просьбы не беспо­коиться и т. п.— одним словом, ничего, что касалось бы политики. Факундо справляется о молодом Родригесе, и ему отвечают, что тот уми­рает; он садится за карточный стол и выигрывает тысячи.

Дон Франсиско Рето и дон Н. Лугонес шепотом рассказывали друг другу об ужасах, что творятся вокруг. Каждый получает по триста пле­тей и приказ отправиться по домам, пройдя по городу совершенно голы­ми, с исполосованными, кровоточащими задами и с руками на голове; вооруженные солдаты на расстоянии следят, чтобы приказ был выполнен в точности. Но вот какова природа человеческая в условиях, когда не у кого просить защиты от мучителей: дон Н. Лугонес, человек по своему нраву не склонный к унынию, оборачивается к товарищу по мукам и с видом, полным достоинства, говорит ему: «Передай мне, дружище, таба­керку: затянемся разок!» В конце концов в Тукумане начинается дизен­терия, но врачи уверяют, что от нее нет никаких средств, ибо порожде­на она нравственным недугом — страхом, боязнью, и от этой болезни до сегодняшнего дня не найдено лекарства во всей Аргентинской Респуб­лике.

Как-то является Факундо в один дом и спрашивает у мальчиков, играющих в орехи, дома ли хозяйка; самый осторожный отвечает, что ее нет. «Скажите, что я приходил».— «А кто вы?» — «Я Факундо Кирога...» Малыш падает без сознания, и только в прошлом году к нему стал понемногу возвращаться разум; остальные разбегаются, плача на­взрыд; один взбирается на дерево, другой перепрыгивает через забор и, свалившись, сильно расшибается... Чего хотел Факундо от той сеньоры?.. Красавица-вдова привлекла его взор, и он явился домогаться ее. Ведь в Тукумане развратный сластолюбец не терял времени. Приглянулась Факундо одна молоденькая особа, он сообщает ей об этом и предлагает увезти ее в Сан-Хуан. Представьте, что могла ответить бедняжка на по­зорное предложение Тигра? Она краснеет, еле слышно бормочет, что не может сама решить... что отец... Факундо отправляется к отцу, и несчаст­ный, пряча страх, возражает: мол, кто же будет нести за нее ответствен­ность, если она останется одна и так далее... Факундо на возражения от­вечает своими заверениями. Тогда бедный отец, не зная, что делать, и надеясь покончить с отвратительным торгом, требует составить соот­ветствующий документ... Факундо берет перо и пишет, а потом протяги­вает бумагу и перо отцу, чтоб тот скрепил сделку. Но все-таки отец есть отец, и родительские чувства не выдерживают: «Не подпишу, хоть убей­те!» — «Ах ты, старый боров!» — отвечает Кирога и удаляется, зады­хаясь от ярости...

Кироге, жадному и похотливому варвару, предающемуся своим безу­держным страстям, как принято говорить в их лагере — не было равных среди присягнувших народному делу. Его преемник не грабит население и не бесчестит женщин, это так, у него лишь одна страсть, одна потребность: он жаждет человеческой крови и безграничной власти. При этом он умеет произносить такие фразы и использовать такие выражения, которые успокаивают совесть равнодушных. Дикари, кровопийцы, измен­ники, грязные унитарии, кровожадный герцог Абрантес [336], коварное министерство Бразилии, федерация! чувства Америки, грязное золото Фран­ции! наглые притязания Англии, европейская агрессия\ Этих слов до­вольно, чтобы завуалировать самое жуткое и самое длительное преступ­ное правление, какое только видел XIX век! Росас! Росас! Я преклоняю колени и смиряюсь перед твоим могучим умом! Ты велик, как Ла-Плата, как Анды! Только ты понял, сколь достоин презрения род человеческий с его правами, знаниями и достоинством! Топчи их, и все правительства цивилизованного мира будут чтить тебя, и тем более, чем более дерзок ты будешь! Попирай их, и у тебя не будет недостатка в верных псах; подбирая подачки, они будут проливать свою кровь на полях сражений и красоваться с алой лентой на груди во всех американских городах! Топчи их! Да, да, попирай их!

В Тукумане, Сальте и Жужуе разбой Кироги прервал или задержал значительный промышленный рост, не меньший, чем в Мендосе, о чем мы рассказали ранее. Доктор Коломбрес, которого преследовал Факундо, положил начало выращиванию сахарного тростника в столь благоприят­ном здешнем климате, и он не удовлетворился до тех пор, пока не нача­ли работать десять крупных сахарных заводов. Доставка саженцев из Гаваны, направление людей на сахарные заводы Бразилии для изучения производства, перегонка патоки — все это делалось им с жаром и с успе­хом, но тут Факундо пустил свою конницу на тростниковые плантации и разрушил большую часть только-только основанных заводов.