Иосиф Каллиников - Мощи
- Название:Мощи
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Марийский полиграфическо-издательский комбинат
- Год:1995
- Город:Йошкар-ола
- ISBN:58798-058-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Иосиф Каллиников - Мощи краткое содержание
В Советской России роман был объявлен порнографическим, резко критиковался, почти не издавался и в конце-концов был запрещён.
18+
Не издававшееся в СССР окончание романа − Том 4, повесть девятая, «Пещь огненная» (Берлин, 1930) − в данное издание не включено
Мощи - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— К утрени, к утрени…
И в этот раз не спали — метались подле кроватей и от отчаяния плакали.
Светать начало — попрятались клопы упившиеся и уцелевшие — заснула Костицына с Зиночкой замертво, не слышали, как и к ранней колокольчик звонил и как в большой колокол ударили к поздней. Не поворачиваясь до достойной проспали — бока ныли, было пошевельнутся больно. С припухшими воспаленными глазами встали.
— Я уеду, Зина, не выдержу, если еще так одну ночь — сил не хватит.
На кухне утром самовар им не дали, косились послушники, огрызаясь:
— К службам не встали, вот почему, понимаете?..
И опять чуть не до слез от досады, от боли в боках, от голоду.
— Пойдем, Зина, просфор купим, ягод… поедим что-нибудь, а то и обеда еще не дадут…
Просфорня закрыта к бабы распродали ягоды. К трапезе зазвонили. К гостинице возвращались медленно и увидели бегущего иподиакона.
Точно к своему, к родному бросились:
— Отец дьякон, что же делают с нами монахи эти?.. Простите, но от клопов мы всю ночь не спали и спать на досках — все болит и чаю не дали, говорят, что к службам не ходили, и хлеба купить негде. Как же так, у князя говорили, что прекрасно здесь, — как же так?.. Помогите нам…
Расплылся Смоленский улыбкой радостной и огорченно:
— Как же так?.. Я сейчас все устрою, вы не отчаивайтесь, здесь прекрасно, а какой в лесу воздух дивный… Подождите минуточку тут, я все вам устрою. Это недоразумение какое-то, недоразумение.
Чуть не бегом бросился в покои игуменские, на крыльце встретил Гервасия.
— Да вы знаете, что госпожу Костицыну, жену управляющего делами канцелярии губернатора, поклонницу преосвященного с дочерью богатейшего дворянина Белопольского, с красавицей — в клоповник гостиник ваш поместил, в клоповник… целую ночь не спали, измучились, а им еще за то, что не ходили к службам, чаю не дали, вы знаете, что из этого быть может, не только мне, но и вам неприятность, да еще какая; вы думаете, что не станет известно епископу с князем?.. Все выболтают… как же так? Теперь уж сами извольте устраивать их, они тут ходят… как хотите, устраивайте, а я не ответчик, я предупреждал вас, чтоб осторожнее были…
Растерянно Николка глазами хлопал, и за Смоленским к Костицыной бросился и тоже скороговоркой начал:
— Это недоразумение, господа, недоразумение… Гостиник виноват, во всём гостиник... Я сейчас, сейчас сам устрою вас.
Суровый вошел в гостиницу, крикнул послушнику позвать Иону. И мягким голосом, баритоном сочным, слегка нараспев Ионе начал выговаривать:
— Как же так, отец Иона, ты наших почтеннейших гостей поместил в старую и чаю не дал утром?.. Как же так?.. Переведи, отец, в новую сейчас же, слышишь, а после трапезы приди ко мне, обязательно.
А Костицыной защищал Иону:
— Отец Иона у нас инок строгий, молитвенник, за богомольцев вас принял, а для богомольцев у нас порядок ходить к службам, — уж вы не сетуйте на него.
Смотря на Зину и на Костицыну, вспомнил о послушнике Борисе.
— Ты, отец гостиник, в услужение назначь Бориса, — слышишь! Возвращался к трапезе, про Бориса думал, что не удосужился он до сих пор, некогда было все расспросить его, почему он в монастырь пришел и что было у него с Феничкой, — только теперь, глядя на Зину, и вспомнил про него и про Феничку. А когда, после трапезы, гостиник пришел к нему, набросился на него Николка:
— Ты что ж думаешь, затем и поставлен в гостинице, чтоб через тебя и мне и обители срам был, — да ты знаешь, кого ты в клоповник загнал свой? — так чтоб наперед каждого, кто из губернского к нам приедет, расспрашивал, да так, чтоб никому не заметно было, аккуратно нужно.
Часа два отчитывал Николка отца Иону, — у того даже лоб покрылся мелкими каплями пота.
До позднего вечера Гервасий сидел, высчитывал, сколько ему нужно каждый день, чтоб гостей прокормить, и когда считал, то мысль совсем о другом мелькала. Феничку вспомнил, досадовал, что хоть и устроился он с Аришею и красива она и его любит, а манил его город, жизнь вольная. Досадно было, что прятаться приходилось от людей со своей жизнью в лесную чащу, на хутор, куда не каждый раз и пойти можно. Знал, что молчит братия, а по кельям ропщет, издевается над ним. Обидно было, что не Феничка, богатая, вольная, и, как казалось ему, образованная, а монашка приблудшая, из монастыря за любовь выгнанная. Сама ему рассказала Ариша, когда почувствовала, что беременна, — последний раз в жизни покаялась перед тем, кто стал близким, с кем всю свою жизнь связала. И, сравнивая Аришу с Феничкой, вспоминал только что виденную даму с барышней, и захотелось опять из монастыря убежать, все равно куда, лишь бы избавиться от монашества, от вечного прятанья и начать сызнова и не с Феничкой уже, не с Аришею, а с благородною, образованной женщиной, такие, казалось ему, и любить умеют по-особенному и живут не так, как все, лишь бы есть да пить, — в театрах бывают, читают книжки, и вспомнилось опять духовное училище, когда после обедни поздней ходил на балкон в городской театр на дневные. Тогда и мир по-иному казался и жизнь была красочней, и в первый раз в жизни пожалел, что не стал учиться, и думал, что не он виноват, а купчика, что мальчишеское разбудила в нем любопытство звериное и не дала учиться. Думал, а рядом другая мысль бежала, — сознаться в ней не хотел себе, а чувствовал, что потянуло его посмотреть на приехавшую Костицыну, и сразу решил глубоко где-то, что завтра обязательно посмотреть пойдет, как гостиник ее устроил. Потом эта мысль заполнила его всего. Только по-иному пошла, — боялся, что не только Костицыну, но и вообще всех проведать нужно и обязательно до приезда, чтоб потом не вышло чего плохого. Потом не стал больше высчитывать денные расходы, захлопнул книгу и, откинувшись на диван кожаный, полудремал, и проносились перед ним то Ариша со своею ласкою и покорностью, то Феничка, то усмехавшаяся — неизвестная, совсем новая, и ни на одной не останавливалась мысль, а все три как-то сразу заполняли его и под конец все в одной слились — в синем костюме, в шляпе широкой с лентами. Не запомнил еще лица, фигуры, голоса, а только мелькала широкая шляпа с лентами и что-то синее. Не заметил, как и заснул на диване. Разбудил колокол монастырский — звонили к ранней. Не умываясь, вышел из покоев и через задний двор вышел к речке, обогнул монастырь к дачам и также, все еще бесцельно, пошел в лес. На повороте к казенному лесничеству вспомнил, что собирался посмотреть, как устроены гости, и вернулся к гостинице.
Ни к кому не зашел, а только по коридорам прошелся с гостиником и спросил, где живет вчерашняя барыня с барышней. Шаг замедлял, приближаясь к номеру Костицыной, и говорил немного громче, думая, что услышат голос его — выбегут.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: