Николай Таратухин - С гитарой по жизни

— Терпеть не могу, когда мужики крутятся на кухне, заглядывая бабам под юбки.

— Света, не волнуйся, под твою не заглядываю. Там ничего оригинального нет.

Если признаться честно, то я сильно лукавил. Даже в домашнем халатике она выглядела очень изящно, и я с удовольствием заглянул бы ей под юбку. Какая-то непреодолимая сила влекла меня к ней. Красавицей она не была, обладала внешностью самой обыкновенной, но покоряла меня своей женственностью. А еще мне нравились ее руки, о таких Сергей Есенин сказал: «пара лебедей». Была она небольшого роста, довольно подвижная. Ее голову украшали шикарные волосы, а насмешливая улыбка красивых, но очень язвительных губ вызывала у меня сладостное желание чем-нибудь затронуть ее, зацепить. Она была разведена и имела дочь пяти лет, которую отдавала в круглосуточную группу садика, потому что работала в две смены мастером участка сборочного цеха. На завод она приехала по распределению после окончания института. Жила в отдельной небольшой комнатушке на двенадцати квадратных метрах. Дверь ее комнаты была рядом с моей. Двери наших комнат разделял стол вахтерши, работающей по совместительству уборщицей и поэтому часто отсутствовавшей на посту. Часто встречаясь со Светланой в комнатах общего пользования, мы обменивались колкостями, порой недвусмысленного содержания. И теперь, когда я остался в своей квартире один, я стал чаще искать встреч со Светланой.

Однажды нечаянно, а может быть и нет, когда она проходила по коридору мимо меня, наступил на ее тапок — она споткнулась, я поддержал ее и крепко прижал к себе. Всей своей душой я почувствовал, как она замерла, обнимая меня. В какую-то долю секунды между мной и ею, наверное, случился электрический разряд. Наши лица никогда еще так близко не находились, а ее глаза были рядом с моими. Она опомнилась первой и, придя в себя, выдала сполна все, что обо мне думает. Мне показалось что она говорит совсем не то. «Ругает, а прижимается все теснее», — подумал я тогда. Меня к ней тянуло со страшной силой какое-то чувство сладкой истомы. На работе мы часто встречались — она работала в смежном сборочном цехе мастером, и я находил всегда какой-нибудь предлог для непринужденного разговора о производственных делах. Но дома мы по-прежнему находились в словесной конфронтации.

Случилось так, что в один из вечеров я поужинал и пошел мыть посуду на кухню. Света что-то готовила, стоя у плиты. Теперешних смесителей раньше у нас не было, да они и не были нужны: вода в кране была только холодная. Испытывая желание чем-нибудь затронуть свою соседку, я повернул тарелку так, чтобы струя воды брызнула в ее сторону, но тарелка выскользнула из рук, упала на пол и разбилась. Конечно, Света тут же отреагировала.

— Сосед, что-то ты совсем ослабел, уже тарелку в руках не держишь. А жена тебя покинула не из-за твоей ли слабости в коленях?

Мы и раньше обменивались колкостями подобного рода, но тогда я, как рыба вытащенная из воды, беззвучно открывал и закрывал рот, не находя для ответа слов. Собрав осколки, я ушел в свою комнату. Конечно, я понимал, что ее распирало любопытство о причине моего одиночества, но сделала она это, на мой взгляд, не совсем корректно. Во мне все кипело от злости, и придя в себя, я захотел с ней «по-дружески» пообщаться. Но Светы на кухне уже не было. Дверь в ее комнату была приоткрыта, и я без стука вошел туда. Она стояла у зеркала и заплетала косу. В комнате горела ночная лампа, стоял полумрак. Я никогда не поднимал руку на женщину, но в этот момент мне захотелось сделать ей больно. Нет, не ударить — просто слегка потискать ее в своих объятьях. Я стремительно подошел к ней и взял за руку. То, что произошло дальше, совершенно меня обезоружило.

«Подожди, я дверь закрою», — сказала она как-то совсем мягко, по-домашнему, сказала так, как будто мы с ней уже живем давно и между нами мир и согласие. Закрыв дверь на ключ, она подошла и прижалась к моей груди, а ее руки сплелись на моей шее. Мне тогда было тридцать два года. Близость этой загадочной женщины мгновенно вызвала ответную реакцию у моего соскучившегося по интиму тела. Обхватив руками Свету, я рванул с ее плеч халатик, а под ним никакой другой одежды не было. После яростного, затяжного поцелуя, я уложил ее на кровать, и при полном согласии своей партнерши, стал доказывать, что у меня с «коленями» все в порядке. Кровать ужасно скрипела, но мне казалось, что мы, прижавшись друг к другу, катаемся на качелях: вверх— вниз, вверх—вниз… И все быстрее и быстрее… Но все в этом мире заканчивается… Расслабленный я улегся рядом с нею и первым подал голос.

— Светочка, прости… Я тебя очень люблю, но все случилось так неожиданно и грубо с моей стороны.

— Неожиданно? Это для тебя неожиданно, а я тебя ждала. Если бы ты сейчас не пришел ко мне, то я сама пришла бы к тебе… Милый, мне так приятна сейчас была твоя грубость…

И тут ее словно прорвало. Она стала сбивчиво рассказывать мне.

— Тебя полюбила давно… Когда слышала звуки твоей гитары, они были для меня сигналом, что ты сейчас дома. Я ждала, когда ты выйдешь из комнаты и старалась встретиться с тобой, увидеть тебя. Но ты всегда говорил мне одни гадости… Да, я тоже тебе дерзила, но как мне хотелось говорить тебе совсем другое, а не то, что слетало с моего глупого языка… Удивлялась, видя, как ты безропотно выслушиваешь брань жены… Помнишь, когда она выкидывала твои вещи из комнаты в коридор? Мне хотелось тогда все собрать и увести тебя к себе… А ты сидел в дальнем углу коридора, прижимая к себе гитару… Я плакала у себя в комнате от бессилия помочь тебе чем-нибудь. Твою музыку готова слушать бесконечно… Безумно хотела быть с тобой… Чувствовала, что и ты ко мне неравнодушен. И сейчас, когда ты остался один, злилась, видя твою нерешительность. Я умышленно оскорбляла твое мужское самолюбие… Прости меня, родной…

Руки у Светы были такими нежными, а волосы источали такой необыкновенный аромат и так сладко щекотали мое лицо… Её губы жадно искали мои, и когда находили, мне казалось, что она вливала в меня огненный напиток страсти. Прекрасная пора — молодость! И как прекрасен секс в обоюдной любви! Природа все сделала для продления рода человеческого. Каждый найдет свою пару для любви. Будь ты внешностью хоть Квазимодо, хоть Ален Делон, тебе в жизни встретится та, которая сведет с ума. И как жаль тех, кто губит себя наркотиками и алкоголем и совсем уж непонятным делом — однополой любовью!

Утром проснулся первым и долго лежал на спине боясь пошевелиться чтобы не потревожить сон Светы. Ее спокойное дыхание слышалось у самого моего сердца, а рука удерживала мое тело, видимо, чтобы, не дай Бог, не упал с узкой кровати, не рассчитанной на двоих. «А может быть, чтобы я тихо не убежал после всего произошедшего»? — Лезла в голову дурная мысль. Убегать мне совершенно не хотелось. Я лежал и смотрел на стены и потолок Светиной комнаты, ставшей мне такой родной и близкой. Свершилось то, о чем я даже не мечтал. Нет, конечно, мечтал, но не так. И вот теперь она моя. Кем она станет мне —любовницей или женой? От нее не уйду. А уходить на работу было надо. В коридоре были слышны голоса соседей, занимавших очередь на кухне к газовым плитам. У нас их было две с тремя конфорками и на всех не хватало.