Виталий Гладкий - Маркитант Его Величества

Эти картины были написаны очень хорошими художниками. Это Алексашка определил сразу, хотя к искусству не имел никакого отношения. Да и не было картин в доме купцов-поморов, разве что образа иконостаса. Но это совсем другое дело.

Оказалось, что профессия живописца была в Голландии одной из самых популярных, потому что спрос на картины был очень высок. Художники рисовали картины главным образом для продажи на рынке, их покупали не только состоятельные бюргеры, но и не бедные крестьяне. Художников было много, картин ещё больше, однако стоили они немалых денег, и приносили живописцам солидные барыши.

В доме вдовы картинами были увешаны все стены. Они не поражали большими размерами, зато изображённые на них животные, птицы, рыбы, цветы, домашний очаг и разные вещи, в том числе и кухонные принадлежности, казались настоящими; изображения даже хотелось потрогать руками, чтобы убедиться, что они нарисованные. Это было очень высокое искусство, признал восхищенный Алексашка и дал себе зарок купить несколько картин перед возвращением в Архангельск — чтобы порадовать матушку. Насчёт отца он сомневался; для Демьяна Онисимовича главным коньком были прибыль в торговых делах и хорошая компания, в кругу которой можно изрядно выпить доброго вина, плотно закусить и наговориться всласть о всякой всячине.

А однажды Алексашка крупно влип. Как-то вечером он забрёл в незнакомый район Амстердама, который показался ему вполне симпатичным и даже патриархальным, тем более что его облагораживала старинная кирха с садом. Уже изрядно стемнело, и он рассчитывал быстро проскочить эту узкую улочку, чтобы пройти к дому вдовы кратчайшим путём — Ильин-младший уже достаточно хорошо ориентировался в городе и без посторонних подсказок. Он прошёл по улице совсем немного и резко остановился, будто его оглоушили мешочком с песком; иногда в драках поморские мальчишки применяли это не очень опасное, но действенное «оружие».

Ильин-младший остановился возле большого окна неказистого дома. В окне горел приглушённый свет и, несмотря на частые оконные переплёты, внутренность помещения, не изобиловавшего мебелью и разными вещами (там стояла только широкая кровать, два креслица, небольшой круглый стол и на стене висел коврик), смотрелась превосходно. В комнате стояла девушка (или молодая женщина; слабое освещение не давало возможности определить её возраст) и неторопливо снимала с себя одежды, принимая самые эффектные позы.

Алексашке уже рассказали, что в начале века, когда в Нидерландах правил герцог Альба, он запретил голландцам занавешивать окна, чтобы шторы не скрывали от испанских властей недружелюбные намерения хозяев. Этот указ назывался «гезеллинг». Испанцам пришлось уйти из Голландии, а обычай оставлять окна без занавесок остался. Только теперь он носил другой смысл — голландцам, особенно состоятельным, было приятно козырнуть перед прохожими и соседями богатым внутренним убранством своих домов.

Похоже, Алексашке представился именно такой случай. Только вместе дорогой обстановки в комнате находилась полуобнажённая девушка. Это зрелище буквально заворожило молодого человека. Он смотрел на девушку, открыв рот. Ему было стыдно, что он подсматривает, хотелось немедленно убежать подальше от этого окна, но ноги будто прилипли к мостовой. Когда из одежды на девушке осталось всего ничего, она вдруг приблизилась к окну и зазывно поманила Алексашку пальчиком. Значит, всё это время она знала, что за ней наблюдают?!

Вскрикнув, как безумный, устыдившийся Ильин-младший бросился бе жать, но не тут-то было. Его вдруг окружил добрый десяток девиц и женщин разных возрастов и явно развратного поведения, которые освещали себе путь красными фонарями. Каждая из них тащила его к себе, уговаривая:

— Мин херр, всё это удовольствие будет стоить для вас всего каких-то десять стюверов! А если вы заплатите гульден [73] Гульден — нидерландские серебряные гульдены имели мало общего с немецкими гульденами. Они появились в 1601 году. Чеканились монеты в 1/4, 1/2, 1 1/2, 2 и 3 гульдена. Чистый вес монеты равен 9,65 г. , то испытаете поистине неземное блаженство!

— Прочь! Пошли прочь! — наконец взъярился Алексашка, оторвал от себя цепкие руки блудниц и побежал с прытью молодого оленя.

Сзади что-то кричали, но он не слушал и ловко избегал встречи с очередным красным фонарём, которым освещала себе путь ещё одна заблудшая душа. Алексашке казалось, что они вырастали из мостовых, столько много их было. Наконец он вырвался из проклятой улицы и перевёл дух на мосту, перекинутом через канал.

«День поистине выдался удачным», — придя в себя, с иронией подумал Алексашка. Одного этого приключения достаточно, чтобы до седых волос рассказывать приятелям сказки в архангельском трактире о своих похождениях в Амстердаме. Если, конечно, он вернётся домой живым и невредимым...

Конечно же Алексашка не утерпел и рассказал гишпанцу о падших женщинах, которые ни с того ни с сего пытались его совратить. Неожиданно для молодого помора тот вдруг расхохотался, что уже было необычно. Отсмеявшись, он объяснил:

— Похоже, ты попал на улицу Халстиг. Она находится в квартале, который называется Де Валлен. Это самое желанное для моряков место в Амстердаме. Ещё квартал именуют «Роззе Бурт» — «Красные фонари». Там собраны продажные женщины со всей Европы :и даже из восточных стран. Кроме того, в Де Валлене производят спиртное, которое значительно дешевле, нежели в портовых тавернах. Поэтому морские волки слетаются туда, как мухи на мёд. Ко всему прочему, порт находится рядом с Роззе Бурт, далеко идти не нужно, ведь на хорошем подпитии ноги не тянут.

— Но почему в руках у этих женщин красные фонари?

— А всё очень просто. Ты уже заметил, что здесь не очень заботятся об уличных фонарях. Голландцы — народ рачительный. Это же какие расходы — заправлять горючим маслом сотни фонарей! Из-за скаредности городского магистрата в ночном Амстердаме сам дьявол ногу сломит. Запоздавшим прохожим приходится освещать себе путь ручными фонарями. Но даже самая некрасивая дурнушка, подсвеченная в ночное время мягко мерцающей в фонаре свечой, кажется подвыпившему матросу, сошедшему на берег после многомесячного плавания, прекрасной принцессой. К тому же на ней не написано, готова она к любви или нет. А если даже нет, то это дело поправимое... Поэтому, дабы оградить честь своих жён и дочерей от приставаний, городские власти обязали жриц вольной любви ходить только с красными фонарями. Так и появился квартал Роззе Бурт.

Алексашка задумчиво покивал и ушёл к себе. Нужно было хорошо отоспаться, так как завтра в путь. Но сон пришёл к нему не скоро. И был он тревожным, наполненным разными видениями, в которых преобладали развратные женщины. Они были очень симпатичными и летали вокруг него, как мотыльки, подзывая нежными голосками: «Иди к нам... Иди... Ты испытаешь неземное удовольствие».