Виталий Гладкий - Маркитант Его Величества

Спустя месяц после начала осады Вены турки начали пожинать плоды своей глупости и недальновидности, уничтожив и предав огню все населённые пункты в окрестностях города. Сгорело множество амбаров с зерном, а также домашние запасы жителей сел и предместья столицы Австрии.

Несмотря на то, что Кара-Мустафа-паша приказал всем венграм, признающим верховенство султана, привозить в лагерь провиант и продавать его солдатам по умеренным ценам, это распоряжение мало чем помогало. В шатрах не было даже маленького зёрнышка ячменя, поэтому лошади хирели и погибали. Лагерь турецких войск пропитался трупным запахом, смрад заполнил его до краёв, в нём царила атмосфера гниения. К тому же пошли проливные дожди, поэтому распутица, высокая влажность и нехватка провианта привели к смерти несколько тысяч человек. Всё больше становилось и раненых.

Тем временем армия Яна Собеского выступила в поход к осаждённой Вене. До польского королевского двора долетела весть о бегстве Леопольда I и его жены Марии Элеоноры сначала в Линц, а затем ещё дальше — в Пассау, так как императорский кортеж преследовал конный татарский разъезд, проникший глубоко в тылы австрийских войск. Насмерть перепуганный Леопольд послал к Собескому графа Вальдштейна с мольбой о помощи. Вручая Яну Собескому письмо от императора, австрийский посол на коленях просил непобедимого покорителя турок как можно быстрее прийти на помощь столице Австрии.

Почти одновременно с поляками к Вене подтягивались подкрепления из Баварии, Саксонии и Швабии. Общая численность союзной армии составила около восьмидесяти пяти тысяч человек. Объединёнными силами должен был командовать король Речи Посполитой Ян III Собеский. С собой он привёл тридцать семь тысяч солдат, среди которых были не только поляки, но и около тысячи запорожских казаков. Под командованием Карла V Лотарингского находилось свыше восемнадцати тысяч австрийцев, принц Георг-Фридрих Вальдекский выставил двадцать тысяч баварских, франконских и швабских солдат, а курфюрст Саксонии Йоганн-Георг III командовал девятью тысячами саксонцев. А ещё по дороге к австрийской границе находилось литовское войско численностью в десять тысяч.

Переправа войск союзников через Дунай произошла на расстоянии всего в пятнадцать миль от главных турецких сил, штурмовавших австрийскую столицу. Однако союзники не встретили никаких неприятных неожиданностей со стороны турок. Мало того, не было ни малейшей попытки помешать переправе! Неужели турки ничего не знали о приближавшейся к Вене помощи?

В действительности дело обстояло несколько иначе. Кара-Мустафа-паша не доверял своей разведке и свято верил в польско-турецкий мирный договор. Великим визирем овладело столь высокое мнение о собственной персоне и такая беспечность, что он даже ввёл обычай: как только «язык» заговорит о войске Яна Собеского, которое идёт на помощь осаждённой Вене, ему немедленно отрезали голову, чтобы в войсках не начали распространяться панические слухи.

Лишь в начале сентября, когда один из пленников дал показания, что на помощь столице движутся тридцать пять тысяч поляков с королём во главе, а также большое количество немцев и австрийцев, Кара-Мустафа-паша наконец поверил этой информации и начал приготовления для отражения идущих на помощь австрийцам войск. Великий визирь осаждал Вену как-то странно, можно сказать — лениво. Он считал, что город и так будет в его руках из-за отсутствия в нём продовольствия и боеприпасов. Кара-Мустафа-паша не хотел идти на генеральный штурм, так как взятие Вены таким способом сулило добычу не ему и государственной казне, а солдатам, которые ограбят город дочиста.

Третьего сентября в замке Штеттельсдорф под Тульном состоялся большой военный совет. В нём участвовали Ян Собеский, гетманы Яблоновский и Сенявский, генерал Контский, Карл Лотарингский, маркграфы Герман Баденский, саксонский курфюрст Людвиг Баденский, баварский курфюрст Максимилиан Эмануэль, командующие швабскими отрядами, другие имперские и немецкие командиры. Маркграф Баденский вручил королю Речи Посполитой маршальский жезл имперских войск, что символизировало признание его верховным главнокомандующим союзническими войсками...

Но это будет несколько позже. А пока вернёмся на полмесяца назад. Командующий обороной Вены граф Эрнст фон Штаремберг нуждался в постоянной связи с князем Карлом Лотарингским. Это была сверхсложная задача. Турки настолько плотно обложили город, что сквозь их посты и заслоны не могла проскочить даже мышь. В конце второй недели августа в расположении ополчения появился Младен Анастасиевич. Он был мрачнее тёмной ночи. Сербский купец позвал четверых боевых товарищей (Юрека, Алексашку, Йована Михайловича и Федерико), которые теперь держались вместе, и они зашли в один из хойригеров.

Подождав, пока Йован наполнит стаканы, Младен встал и сказал:

— Помянем наших героев Ратко и Мавро...

— Как?! — от неожиданности вскрикнул Юрек; он встречался с гайдуками всего три дня назад. — Не может быть!

— Турки прислали нам их головы в мешке, — скорбно потупившись, ответил Младен Анастасиевич. — Они были курьерами между осаждённой Веной и герцогом Лотарингским. Два раза им удалось обойти турецкие посты и возвратиться, а на третий... Выпьем. Земля им пухом, упокой, Господи, их души...

Все молча выпили, а Юрека даже слеза пробила. Особенно он горевал за Ратко. Бывают такие моменты в жизни каждого человека, когда, встретив незнакомца, мгновенно проникаешься к нему дружескими, даже братскими чувствами. Так случилось и у них с гайдуком Ратко. Они понимали друг друга с полуслова.

— И теперь комендант ищет храбреца, который мог бы передать Карлу Лотарингскому чрезвычайно важное сообщения, — продолжил Младен, при этом выразительно посмотрев на Юрека. — Нужен человек, который хорошо знает турецкий язык и обычаи османов...

Юрек помалкивал. Он понял прозрачный намёк Младена, но сделал вид, что потрясён большим горем. Собственно говоря, так оно и было. Тем не менее мыслил Юрек вполне здраво и ему совсем не хотелось рисковать своей шкурой, чтобы сделать одолжение фон Штарембергу, который готов был сражаться до последнего венца, но не сдать город туркам. Умереть с честью — это, конечно, хорошо, почётно, но лучше быть подальше от опасных авантюр. Он и так сильно рисковал, доставляя в город провиант, который валахи воровали на турецких складах (правда, и ему досталось немало золотых за этот ударный труд). Пусть теперь кто-нибудь другой покажет свою удаль.

Но от Младена Анастасиевича не так легко было отбиться. Этот змей-искуситель повёл свою речь дальше:

— Фон Штаремберг обещал осыпать этого храбреца своими милостями, и не только разными почестями, но и кое-чем посущественней. Это будут большие деньги. Ему нужно узнать, как скоро придёт помощь. Между прочим, комендант всегда держит своё слово.