Владимир Дегтярев - Коварный камень изумруд

Егоров забрал у Иоськи большой, разукрашенный лист, свой американский паспорт, свернул его трубочкой, сунул в свой протёртый камзол:

— Дальше — чего делаем?

— Дальше, — затараторил Иоська, — поедем тебе покупать обновы. Таким нищим каторжником президенты здешних компаний не ходят! Потом побываем в цирюльне, примем ванну, и, наконец, отобедаем! То есть твоё американское гражданство браво отметим!

— Денег у меня нет, — быстро сообщил Егоров.

— Зато у меня есть! Поехали?

— Поехали, — согласился Егоров, — только сначала пусть будет обед. Оголодал я, сидючи у полицейского главаря!

— Сначала ванна и цирюльня! — начал упрямиться Иоська Гольц. — Обед потом, ибо кормить тебя станет «Американо-Русская Акционерия!»

В большом обеденном зале дома Мойши Зильбермана, где нынче совещались самые тёмные, но богатые люди Америки, где шипели друг на друга, где иногда и орали, вдруг махом встала тишина.

Это в зал вошли хорошенькие девушки в передничках с вензелями, составленными из непонятных закорючек.

— Кофе! — торжественно возгласила самая красивая девушка, бывшая батрачка на плантациях кукурузы, что имел в своем залоге Мойша Зильберман.

И в зал чёрные негры в белых фраках стали заносить кофе. Ещё заносили на серебряных тарелках немецкое печенье, ягоды в кленовом сиропе, орехи в меду, да трёх видов хлебцы...

Негры строем покинули зал, девушки разлили кофе и остались.

Тут барон Халлер не выдержал. Он здесь отчитывался за свою работу по уничтожению Франции, и на тебе — бабьё да с кофе!

— А пошли вон! — заорал он на девушек. — Сами нальём ваш кофе!

— Заболел, что ли? — осведомился у Халлера господин Адамс, некоронованный король Америки.

Господин Адамс имел в Новом Йорке одну должность, и она называлась «Председатель Общества кожаных фартуков». Ходили слухи, что у него есть и в Северной Америке и в Южной Америке кофейные и хлопковые плантации с рабами местного происхождения, имелись фабрики, магазины, корабли и много доходных домов. Но слухами не напитаешься. Мимо уха пролетит и сгинет. Но что точно ведал каждый житель Нового Йорка, так про то, что без мнения господина Адамса президента этой страны никогда не выберут. А того выберут в президенты, на кого кивнёт господин Адамс.

Господин Адамс быстро махнул рукой девушкам, чтобы уходили.

— Заболеешь тут! — совсем разозлился Халлер. — Я же самое тайное самых тайных дел вам докладываю, а тут бабы перед глазами вертятся. Так же нельзя!

Абрахам Гольц, уже десятый в своём колене меняла, ростовщик, выжига и вексельный фальшивщик, подал свой голос:

— Докладывай, докладывай, барон, повтори нам ещё раз и подробно, что там получилось с Наполеоном в Египте?

Барон Халлер достал платок, начал утирать вспотевшее вдруг лицо.

В третий раз за десять лет рассказывать одно и то же! Так и голову обнесёт от воспоминаний! Можно бы записать ту историю, как, впрочем, и много других тайных историй... Но нельзя записать. Узнают эти «кожаные фартуки», что есть запись ихних тайных дел, те записи заставят Гольца съесть. А чтобы они задним ходом не вылезли, сделают так, что рыбы съедят и записи, и человека. То есть наоборот. Сначала — человека...

Барон Халлер набрал воздуху, хотел продолжать отчёт, но сволочь Зильберман пододвинул ему под руку чашку с кофе. И не выпить эту горечь нельзя! Хозяин в обиду встанет!

Барон Халлер осторожно поднял глаза на господина Адамса. Тот с интересом разглядывал лицо барона. Дьявол его забери! Ведь в кофе мог быть смертельный яд из Южно-Американских плантаций Адамса. Но надо пить кофе! Надо пить!

Халлер в три глотка выпил обжигающий чёрный напиток, тут же сунул в рот немецкое сухарное печенье и отбил всё же противную кофейную горечь во рту. Зато тут же от того бразильского гадкого зерна закололо сердце. Пришлось хлебнуть полграфина холодной воды... Сволочь этот Адамс! Понятливо улыбается...

— В Египте сначала шло хорошо, — отдышавшись от ледяной воды, прохрипел барон Халлер. — Наполеон притащил туда, по моей подсказке, двадцать тысяч солдат, да сто двадцать человек как бы учёных. Я там шастал под именем немецкого учёного человека именем герр Розенбах. И я, конечно, показал Напо то место, что отмечено на наших тайных картах как склад царских мумий. Напо поставил свою гвардию, две тысячи человек, охранять то место, пригнал туда работать три тысячи скотов — арабов... Через месяц подняли из-под земли шестнадцать царских мумий и все их саркофаги. Около трёх тонн золота там явно имелось, да всяких изделий из серебра, из бронзы, да камни драгоценные... Если на доллары, то было поднято богатства на двадцать миллионов долларов. Вот так... Таких складов успели вскрыть три. То есть французы, с моей помощью, обрели богатства минимум на 60 миллионов долларов. На ихние франки, стало быть, станется — триста миллионов франков серебром! На эти деньги можно воевать всю Европу!

— А последний клад куда делся? — тихо, с улыбочкой, спросил господин Адамс.

У барона Халлера опять закололо сердце. Но он вздохнул, выдохнул и ответил правду:

— А последний, четвёртый клад я показал Напо, говоря ему, что это будет исключительно моё золото! Моё! У нас на тайных картах, в том месте написано «Тутанхамон»! И тут... ну как по гневу Бога нашего... нет, нет, по гневу египетского Бога... — Барон Халлер оттёр пот с лысины, косо глянул на кулак Абрахама Гольца. Абрахам Гольц удовлетворённо хмыкнул и кулак спрятал... Зря барон упомянул иудейского Бога!

— Давай, давай, рассказывай, как ты утаил для себя наше золото, — нехорошим тоном подстегнул барона Халлера господин Адамс, имевший в узких кругах звание «тридцать третьего градуса». Что означало главу самой тайной масонской ложи в этом пространстве земли. Между своими евреями та масонская ложа называлась «Сионский приорат», ну так это между своими евреями. О «Приорате Сиона» другим слышать было нельзя, не то, что поминать его тёмной ночью в спальне, но вслух. И стены имеют уши. И не только уши, но и языки...

— Говори, шлемазл! — рыкнул господин Адамс.

Барон от этого рыка вдруг захолодел. Потом голову накрыло горячим колпаком — кровь забесилась от страха.

— Я из своих доходов истратил на обращение Наполеона из капрала в бригадные генералы триста тысяч долларов! — заорал вдруг барон Халлер. — Имею я право иметь свою египетскую долю?

— Имеешь, имеешь, — прорычал и хозяин дома Мойша Зильберман, — имеешь, конечно! Только ту часть, которую мы тебе отсчитаем. Ври дальше!

Халлер по древней пастушьей привычке сплюнул в чашку хозяина, из которой сам пил кофе. Не его чашка, так что оскорбление владельцу чашки. Заговорил торопливо: