Дмитрий Пучков - По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

Потеряв ход, «Ташкент» лег в дрейф посреди рейда. Электромеханики БЧ-5 во главе с инженер-капитаном III ранга Павлом Петровичем Суриным откачали воду, восстановили снабжение электричеством рулевой машины – переключили на левый телемотор, а управление кораблем было перенесено на запасной командный пункт, расположенный на кормовом мостике.

Артиллерийский погреб полностью осушить не удалось: вода проникала туда вновь через поврежденную переборку на 176-м шпангоуте. Остались затопленными и экипажные кубрики. Но «Ташкент» кое-как обрел способность двигаться…

В город, к ремонтным мастерским? Как бы не так! Развернувшись на фарватере так, чтобы эффективно задействовать орудия носового сектора, лидер вновь приступил к обстрелу немецких артпозиций у деревни за горой…

К 17 часам 30 минутам того же дня он самостоятельно вошел в город и без помощи буксиров пришвартовался к причалу. Тут же из дальнего угла акватории выскочил ЭПРОНовский спасатель – водолазный бот и полным ходом (для него – 9 узлов) поспешил к раненому лидеру. Осмотр повреждений с водолазами показал: рули, гребные винты и валопроводы «Ташкента» уцелели, но в обшивке правого борта есть пробоина 2 на 4 метра с обширными деформациями и осколочными поражениями вокруг. Палуба кубрика № 4 разорвана и поднята вверх на половину высоты кубрика. Ремонтироваться в Одессе? Но ремонтные возможности одесской базы ограничены, док занят… Инженеры порта выписали лидеру направление в ремонт на севастопольский Северный морзавод.

Однако обратно в Севастополь надо было еще попасть. А с дыркой над правым валом, едва прикрытой пластырями, это непросто… Поврежденные отсеки дополнительно герметизировали деревянными щитами на смоленом брезенте. С большим трудом удалось провернуть кормовую и носовую турбины при двойной мощности валопроводного устройства. Только после этих работ и дополнительного анализа котельной воды на соленость контр-адмирал Г. В. Жуков и флаг-инженер А. Н. Селихов дали разрешение на самостоятельный переход в сопровождении одного спасателя и одного эсминца для охраны. Но перед самым переходом адмирал отрядил для «Ташкента» еще и эскорт «Мошек» – морских охотников.

В 23 часа 10 минут лидер «Ташкент» был выведен буксирами на внешний рейд Одессы под охраной эсминца и больших морских охотников. И отправился двенадцатиузловым ходом в Севастополь – развить большую скорость было нельзя, поскольку в этом случае волна сорвала бы пластыри. С воздуха маленький отряд прикрывали истребители ВВС флота. Уже на третьем часу перехода обнаружилось, что дейдвудные сальники со стороны повреждения сильно нагрелись, несмотря на обильную смазку вала. Значит, вал все-таки деформирован и дает избыточное трение… Ход пришлось уменьшить до 6 узлов. Повторный анализ котельной воды выявил – возрастает соленость, значит, в систему где-то проникает вода из моря. Тем не менее к восьми вечера «Ташкент» дотащился до базы, где на Северном заводе для него уже готовили док.

Из ремонтной ведомости, составленной после осушения дока и осмотра лидера инженерами завода:

«Общая площадь пробоины в обшивке правого борта (район 192–205 шп) достигает 35 квадратных метров. Пробоина находится на метр ниже верхней палубы и простирается до самого киля, глубина вмятины достигает двух метров, весь бортовой набор (с обоих бортов) поврежден и деформирован (с 184 по 205 шп). В междудонных отсеках разрушены все продольные и поперечные переборки. Пробоина имеет рваный характер краев. Из-за излома корпуса (от 195 шп) корма провисает вниз на 558 миллиметров, а киль в районе пробоины выгнут кверху со стрелкой прогиба 0,53 метра. В районе пробоины разрушено все оборудование кубриков № 4 и 5, магистрали и нефтецистерны (№ 62, 63). Разорваны, вдавлены вовнутрь и выгнуты верхняя палуба лидера и платформа в районе пробоины. Осевшая корма зажала гребные валы, и от нагревания выплавились дейдвудные втулки».

По нормам мирного времени на устранение таких повреждений требовалось не менее пяти месяцев. Но заводчане решили трудиться усиленной бригадой в три смены – и справились за 35 дней, поставив очередной стахановский рекорд в области судоремонта. А пока шли корпусные работы и выправление правого гребного вала, лидер получил спаренную 76-миллиметровую зенитку и освоил способы стрельбы из нее. Прямо в доке, чтобы не терять даром времени в ремонте. Вообще-то при доковании иметь на борту какой-либо боезапас – это против техники безопасности, но ведь война… Кто об этой самой технике безопасности вообще думает в прифронтовом городе!

К 1 ноября 1941 года обстановка на фронте сложилась тяжелая, но Севастополь еще держался. «Ташкент» вышел из дока, сбегал до Батуми и обратно, доставив в осажденный город несколько тонн драгоценных артиллерийских боеприпасов. Обратным рейсом вывез раненых… Вообще-то такой работой положено заниматься транспортным пароходам, а не лидерам эсминцев. На то при каждой эскадре есть «обозная бригада вспомогательного состава», проще говоря – толпа бывших сухогрузов и лайнеров, специально призванная ради таких дел на фронт.

Но война диктовала свои правила жизни: под обстрелом и бомбежками с воздуха мобилизованный мирный транспорт может только погибнуть без пользы для Отечества. А быстроходный боевой корабль выживет, прорвется и выполнит задание, хотя там, где грузовому пароходу достанет одного рейса, лидеру эсминцев придется сделать три. С этого момента походы по маршруту «Батуми – сражающийся Севастополь» стали для «Ташкента» регулярными.

Впрочем, 25 ноября он получил несколько нестандартное задание: вместе с эсминцами своего соединения «Сообразительный» и «Способный» проводить до Босфора… ледокол.

Черное море зимой не замерзает – климат тут мягкий, курортный. Но на крымских и николаевских верфях порой и ледоколы строятся – и уходят потом на Север, туда, где они нужнее.

Ледокол «Анастас Микоян» появился на свет на Николаевском морском заводе и к лету 1941 года еще находился в достройке. Когда к городу подступили немцы, был эвакуирован в Батуми, там доведен до ума и даже сделал несколько рейсов в Севастополь. Туда – доставить солдат и боезапас, обратно – вывезти раненых и эвакуантов…

Но осенью 1941-го было все же принято решение отправить «Микояна» туда, где ледоколу самое место – из Черного моря в Белое, водить северные конвои, следующие из Англии в Архангельск и Мурманск. Водоизмещение корабля не позволяло ему перебраться на Север по речным фарватерам внутри страны, а значит, путь один – через Босфор…

А турецкий нейтралитет сомнителен, более похож на сочувствие фашистской Германии. Турок решено было подкупить крупной поставкой нефти, и вместе с ледоколом в Стамбул должны были отправиться три огромных танкера. Заглядывая вперед, скажем: в результате транспортам с ледоколом пришлось совершить… «малую кругосветку» по войне, добираясь до нового места службы через Дальний Восток и Севморпуть…