Дмитрий Пучков - По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

«Новик» на десятый день своего похода зашел в Корсаковский пост на острове Сахалин. Тут его и застал японский крейсер «Цусима». После нового боя, изрядно потрепав неприятеля и истратив остатки боезапаса, «Новик» был уже не в силах продолжать движение к Владивостоку. А «Цусима» еще и раззвонил по радио на полокеана, где русский прячется, и вызвал подкрепление. Чтобы не сдаваться приближающимся превосходящим силам врага, «Новик» открыл кингстоны… Правда, позже он все-таки очутился в плену: южная половина Сахалина по мирному договору отошла японцам, и те ухитрились поднять крейсер со дна.

А что до «Цесаревича»… Вот тут судьба вышла поистине удивительная. Насколько не повезло ему в какой-то момент в бою, настолько же военная фортуна оказалась на его стороне ночью. Бывший флагман не нашел во мраке ни своих, ни чужих, счастливо избежал торпед и в Артур не вернулся. У него не действовали обе башни главного калибра. Но, несмотря на повреждения и сгоревшие в пожаре штурманские документы, он без карт спокойно добрался до нейтрального Циндао. Его потери в личном составе были 54 человека, из них убитыми 12, считая и адмирала.

Несколько слов о японцах. У них более всех побит был «Микаса»: японский флагман потерял 32 моряка убитыми и 82 ранеными. Спардек его был разбит двенадцатидюймовыми снарядами. Грот-мачта, подсеченная крупным осколком, держалась на честном слове. Кормовая башня была повреждена в первой фазе боя, одно из орудий в ней разбито. К финалу сражения «Микаса» не шевелил уже обеими башнями главного калибра, из шестидюймовых пушек в исправности осталась одна. На мостике одним снарядом убило и ранило больше 20 офицеров и матросов, причем погибли оба адъютанта Того и флагманский артиллерист. Главнокомандующему же только порвало мундир осколком на излете…

«Асахи» получил десятидюймовый снаряд ниже ватерлинии в корме. Не от «Победы» ли?.. Как бы то ни было, а получилось, что самый легкий из линейных калибров все-таки способен нанести немалый вред: прибортовый коридор был затоплен, крен и дифферент отчетливо определялись визуально. Броненосный крейсер «Кассуга» получил всего три тяжелых снаряда, но при этом потерпел значительные разрушения надстроек и лишился части средней артиллерии. Его напарнику «Ниссину» разворотило трубу и надстройку. Китаец «Чин-Йен» получил два попадания крупными калибрами, и хотя сохранил ход и способность стрелять, в ремонте потом стоял едва ли не до Цусимы. «Якумо» был поражен классическим бронебойным: снаряд не раскололся при пробитии защиты, прошел две прибортовые переборки и разорвался только в районе диаметральной плоскости. Повезло, что это был жилой кубрик крейсера, а не, скажем, котельное отделение…

Японцы пытались скрывать свои потери в этой войне даже от собственной общественности. Но после 28 июля столичная газета «Кайгун Дзоши» писала: «В этом генеральном бою, если можно так назвать его, наши суда пострадали весьма серьезно: не было ни одного, которое не имело бы пробоины, а следствием их – и крена».

По возвращении русской эскадры в Порт-Артур был проведен военный совет среди уцелевших командиров. И на нем было признано, что новая попытка выхода во Владивосток невозможна без полноценного ремонта боевых повреждений. А пока идут работы, следует придерживаться пассивной тактики в обороне. Стрелять по позициям неприятеля оставшимся главным калибром с якорных стоянок. Артиллерию мелкого и среднего калибра с боевым запасом и расчетами временно передать на сухопутный фронт. Ставить по способности мины в районах движения японского блокирующего флота.

И… всё!

Русская Тихоокеанская эскадра, в начале войны не уступавшая по численности линейной колонны неприятелю, теперь, по сути дела, перестала представлять собой боеспособное флотское соединение. Бой 28 июля 1904 года решил ее судьбу.

У японцев тоже лучшие из лучших в эскадре Того надолго угодили в ремонт. Но господство на море они себе обеспечили. А значит, Япония получила возможность без помех снабжать свои армии, действовавшие под Порт-Артуром и в Маньчжурии. И разворачивать агрессию на суше все дальше и эффективнее…

Некоторые подробности ремонтной ведомости «Пересвета», составленной в Порт-Артуре после сражения 28 июля:

«Впереди носовой траверзной переборки за шпилями большая пробоина ниже ватерлинии, в помещении имеются затопления, уровень воды – примерно полтора фута. Другая большая пробоина в той же палубе позади переборки, через нее снаряд проник в жилую палубу, причинив ущерб обстановке кубрика. Затоплены снарядные погреба, подбашенное отделение, отделение подводных минных аппаратов и отделение динамо. Динамо-машины выведены из строя. Команда отсек покинула и вышла наверх. При этом попадании перестала действовать подача снарядов в первую башню главного калибра, электроприводы были повреждены, и башня до конца боя работала на ручной подаче, при ручном наведении и развороте.

Поступление воды под носовую башню прекратилось после закрытия всех люков и подкрепления переборок. При этих работах в низах остались 25 человек нижних чинов и унтер-офицер, занятые ремонтом и отрезанные от верхней палубы полузатопленным отделением. Им пришлось пребывать под угрозой гибели, в случае прорыва воды из зоны затоплений, до конца баталии.

На ходу наложить пластырь на эту и другие пробоины не представлялось возможным.

Поблизости от поврежденных отсеков ниже ватерлинии попал еще один снаряд, калибр которого определить трудно. Брони он не пробил, но от разрыва его в воде была вдавлена обшивка и деформированы 5 шпангоутов.

Под носовым парным казематом справа в угол брони попал 305-миллиметровый снаряд. Брони не взял, но примерно на полметра вдавил ее внутрь корпуса. От этого образовался разрыв, через который в корпус постепенно поступило до 160 тонн воды. Броненосец получил крен, и для выравнивания были затоплены соответствующие отделения на левом борту.

Затопления ухудшили управляемость броненосца: к моменту прихода к створу порта «Пересвет» плохо слушался руля и медленно выходил из крена при циркуляциях. Перемещение воды со свободной поверхностью в отсеках создавало угрозу потери остойчивости, и по приказу командира была пущена через кингстоны вода в междудонное пространство. Корабль значительно просел, но остойчивость удивительным образом полностью восстановилась, как и способность управляться».

Добавим к этому, что два японских крупнокалиберных снаряда почти одновременно попали в бою в ту же носовую башню, только по навесной траектории – сверху. Оба разорвались на броне, не проникнув внутрь башни, но сотрясения при разрыве и смерч огненных осколков свое дело сделали: башню заклинило. Среди расчета имелись убитые и раненые: мелкие осколки буквально косили артиллеристов, пролетая сквозь амбразуры и визирные отверстия. А ночью по «Пересвету» досталось в эту же башню от… миноносца. Вроде бы 76-миллиметровый снаряд много вреда бронированной конструкции сделать не должен. Но в данном случае сделал: рикошетировал от вертикальной плиты и лопнул прямо на стволе, вырвав изрядный кусок металла. Дальше вообще больше нельзя было пользоваться этой пушкой без риска отрыва ствола по месту выбоины. Итого: «Пересвет» остался с тремя целыми орудиями главного калибра, одно из которых – в подтопленной и покореженной, парализованной башне. Из среднего калибра уцелело 8 пушек. Правда, надо помнить, что некоторые пушки сдавались еще до сражения на береговую позицию…