Дмитрий Пучков - По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

Выкуп «Пересвета» обошелся русской казне в 7 миллионов в пересчете на йены. После осмотра военными представителями России сводный отряд в составе крейсера «Варяг», броненосцев «Пересвет» и «Полтава» и сопровождающего их крейсера «Ибуки» прибыл во Владивосток.

Было 21 марта 1916 года. Стылый почти по-зимнему день затяжной мокрой весны. Командующий отрядом контр-адмирал Яманако нанес визит владивостокскому губернатору и засобирался домой. В портовых казармах уже ожидали вселения на возвращенные корабли новые команды. Для «Варяга» набрали экипаж из гвардейцев петербургского 14-го флотского экипажа. «Пересвет» и «Полтава» получили строевых моряков. 27 марта корабли вновь подняли Андреевские флаги. У «Полтавы» при этом сменилось имя. Дело в том, что пока она пребывала в плену, на Балтике был заложен под именем «Полтава» новейший дредноут. Теперь устаревший броненосец окрестили «Чесмой». А «Пересвету» поменяли и статус – записали броненосным крейсером, поскольку ясно было, что в составе современной линейной колонны межклассовому гибриду делать нечего. Если 12 лет назад многие адмиралы смотрели на него как на слабое звено в боевой линии, то уж теперь-то и говорить об этом не стоит!

«Варяг» вернулся из Японии в практически непригодном к строевой службе состоянии. Во-первых, у него от природы был непорядок с ходовыми системами: американский инженер еще во время постройки крейсера ошибся в расчетах парораспределения. Во-вторых, далеко не все последствия тяжелого боя, выдержанного в первый день войны, были устранены: например, из 32 котлов удалось восстановить только 24. Артиллерию японцы меняли сразу после подъема крейсера, но долгая служба в учебном отряде с регулярной стрелковой практикой привела к тотальному износу лейнеров, и пушки давно не давали нужной кучности. Поэтому, прежде чем двинуться через три океана в город Романов-на-Мурмане, во флотилию обороны Кольского залива, куда его назначили флагманом, крейсер должен был пройти капитальный ремонт.

«Полтава» нуждалась в переборке и выщелачивании своих огнетрубных котлов, которые, похоже, не так уж и часто чистили японские гардемарины. Вступившему в командование отрядом контр-адмиралу А. И. Бестужеву-Рюмину «Пересвет» показался наиболее готовым к походу. И пока сотоварищи пребывали в ремонте, кораблю было приказано выйти в море для ликвидации девиации компасов и проведения учебной стрельбы по щитовым мишеням.

Поход состоялся 23 мая. При возвращении с учебного полигона в районе маяка Скрыплева в 120 метрах от побережья на скорости 12 узлов «Пересвет» сел на мель.

Резкий толчок сотряс корпус корабля от киля до клотика. Могучая сила инерции протащила его еще несколько метров вперед, раздирая обшивку о каменные зубы мели, и развернула перпендикулярно береговой линии вокруг оси, образованной вертикальной балкой форштевня. От форпика до уровня 10-го шпангоута нос был ниже ватерлинии разворочен напрочь, а хлынувшая в отсеки вода увеличила осадку. В считаные мгновения каменный «зуб» мели вошел в корпус и броненосец повис на нем, как на мертвом якоре, – безо всяких шансов сойти с мели самостоятельно.

Обследование водолазами показало: «Пересвет» сидит на мели всей носовой частью, наружная обшивка разорвана и деформирована на протяжении 23 метров от форштевня, в нескольких местах поврежден наружный киль. И не слезть со злосчастной гряды никак: камни торчат прямо внутрь поврежденного отсека. И чем дальше распространятся затопления, тем больше возрастет осадка, а значит, тем больше камней вопьется в корпус, который и так уже лежит на самом основании банки, плотно касаясь базальтовой плиты.

Три дня экипаж «Пересвета» авральным порядком занимался разгрузкой носовой части и герметизацией ближайшей к месту повреждения переборки. Дальнейшие затопления удалось предотвратить. Но как теперь сниматься? Нагрузить корму, подтопив противоположные отсеки? Но не переломится ли поврежденный ударом о скалу киль?..

К вечеру третьего дня из Владивостока пришла вызванная адмиралом «Чесма». Завела на корму «Пересвета» буксирный конец, потянула и… порвала прочнейший трос за три минуты. Второй буксир завела с якорными цепями, но и он порвался при первой попытке как следует дернуть.

Видно, без понтонов, которыми можно приподнять носовую часть «Пересвета» и вынуть таким образом из отсека удерживающие его камни, было никак не обойтись. Владивосток такими средствами, увы, не располагал, поэтому пришлось обратиться за помощью к японским спасателям. Тем самым, которые вытащили «Пересвета» со дна еще в Порт-Артуре.

7 июня японский спасательный отряд прибыл – с двумя баржами быстро твердеющего в воде цемента, с мощными водоотливными буксирами и здоровенным сборным понтоном. Слава богу, штормов в районе работ две недели не было, и все этапы операции по съему «Пересвета» с мели удались по плану.

Временную заделку повреждений провели во Владивостокском доке, используя опыт ремонта крейсера «Богатырь», который еще в минувшую войну ухитрился влипнуть в похожую историю. А окончательно привели броненосец в порядок на ремонтном заводе в японском городе Майдзуру, где всеми ремонтными работами руководил гениальный инженер-спасатель С. Араи. Вот уж кто воистину и покойника поднимет! Ему доводилось на заре карьеры участвовать в подъеме американского броненосца «Мэн» в Сантьяго-де-Куба, причем по инициативе Араи вокруг затонувшего броненосца возвели прямо на дне сухой док и откачали из него воду. Араи спас в Чемульпо «Варяга», вытащил со дна корабли Первой Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре, поставил в строй флагмана-победителя «Микасу» после тяжелейшего подрыва на собственном боезапасе в первые дни мира после русско-японской войны. А с «Пересветом» старому инженеру пришлось иметь дело во второй раз.

19 октября 1916 года «Пересвет» покинул Майдзуру. Ему предстоял поход с Дальнего Востока в северные воды, на Мурман… «Варяг» и «Чесма» не стали дожидаться его из ремонта и отправились раньше, пришлось совершать одиночное плавание. Через Гонконг, Сингапур, Аден и Суэц к концу декабря крейсер добрался до Порт-Саида. Здесь ему для сопровождения дали английский эсминец. В качестве защиты от германских подводных лодок, которыми, как утверждало английское командование, эти воды просто кишат…

На самом деле лодок было не так уж и много. Просто на той стадии развития мирового флота, когда системы обнаружения противника под водой совершенно еще не развиты, даже один перископ на тысячу квадратных миль моря – это уже слишком много. Один немецкий подводник, Отто Веддиген, доказал это в самом начале войны, за час отправив на дно четырьмя торпедами три огромных английских крейсера…