Дмитрий Пучков - По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

Впрочем, за усиление артиллерийского вооружения крейсеров начал бороться и командир «Жемчуга» Левицкий. Правда, он просил в арсенале только две 120-миллиметровые пушки для каждого корабля, утверждая, что для них есть место на уровне 82-го шпангоута – вместо слишком маленьких 47-миллиметровых орудий. Эти можно не снимать, а перенести на место 37-миллиметровок, на кормовой мостик. А от тех либо вовсе избавиться, либо поставить на последнее свободное место над 92-м шпангоутом. На сей раз МТК был не против, и недостающие, по мнению командира, пушки взяли у вставшего на модернизацию крейсера «Дмитрий Донской». Попутно решено было оставить крейсерам по два надводных торпедных аппарата – побортно, правый на уровне между 151-м и 152-м шпангоутами и левый – между 148-м и 149-м шпангоутами. Оставили в покое и предназначавшийся ранее к снятию ахтерштевневый, хотя от аппарата, наводящегося движениями всего корпуса, в бою толку немного.

Для улучшения средств связи Федор Карлович Авелан выписал обоим разведчикам по «беспроволочному телеграфу германского образца» – радиостанции «Телефункен», а «Жемчугу» – еще и механический семафор от фирмы «Шихау». Впрочем, чтобы сигналить через семафор, надо, чтобы у второго абонента был такой же. А в русском флоте таковыми до сих пор были оснащены только три корабля. И первое время в учебном отряде «поговорить» с помощью этой штуки «Жемчугу» было просто не с кем.

Тем временем ГМШ начал формирование на Балтике Второй Тихоокеанской эскадры – для деблокады Порт-Артура. Ядро ее боевого состава предстояло еще достроить на питерских заводах.

На Невском строились, кроме двух разведчиков, еще три миноносца, да еще несколько зашли на модернизацию. С целью скорейшего завершения работ Авелан распорядился сократить программу испытаний и не заниматься установкой на крейсерах дополнительных скуловых килей. Славившийся резким нравом командующий Второй Тихоокеанской адмирал Рожественский ознакомился с ходом достройки крейсеров и пришел к выводу, что Невский завод, кажется, с делом не справляется. И предложил перегнать один из крейсеров на «более надежный» Балтийский завод. Вряд ли это ускорило бы дело: балтийцам еще предстояло в этом случае за считаные дни изучить всю документацию корабля, перевезти к себе материалы и готовые дельные вещи, нанять дополнительный персонал… МТК отказал нетерпеливому адмиралу.

«Жемчуг» вышел на испытания 26 июля 1904 года, а к концу августа готов был принять боевой Андреевский флаг и «Изумруд». С момента первого подъема флага считается, что достройка корабля, в принципе, завершена. Дальше – уже собственно биография…

В злой ветреный утренний час 5 августа 1904 года «Жемчуг» впервые самостоятельно развел пары и, тихо стелясь по светлой речной волне мимо разведенных мостов, двинулся по Неве к устью. Его ждал Кронштадт. «Изумруд» проследовал тем же маршрутом 1 сентября.

Ходовые испытания велись по сокращенной программе. Удивительно ли в этом случае, что на первом пробеге полным ходом 13 сентября перегруженный углем и балластной водой «Жемчуг» показал только 23 узла с небольшим. Перегрузка против проектного водоизмещения составила около 250 тонн, а суммарная мощность машин – 15 000 лошадиных сил. Бортовые машины дали 155 оборотов в минуту на валах, а средняя – 164 оборота. Регулировку механизмов после пробега проводил завод Виганда в Ревеле.

Испытательную программу так и не завершили из-за ускоренной подготовки к боевому походу. Управляющий Морским министерством адмирал Авелан задним числом подписал приказ о зачислении крейсера в состав российского флота только 28 января 1905 года, поставив в качестве даты завершения испытаний фактический момент отправки Второй эскадры в путь – от Либавы до Цусимы…

В конце сентября пробег полным ходом сделал «Изумруд», и показал 22,5 узла. Крейсера вдвое большего водоизмещения, например «Аскольд» и «Богатырь», оказались куда как лучшими ходоками!.. Для разведчика, рассчитанного на 25-узловой ход, это был почти позор, если сопоставить результат с проектным и не учитывать перегрузки в 200 тонн с лишним. И с регулировкой механизмов у второго крейсера было похуже, чем у «Жемчуга». Малоопытная команда не сразу смогла достичь нужного давления в котлах, суммарная мощность машин составила около 13 500 лошадиных сил, при этом левый вал вращался со скоростью – 148 оборотов в минуту, правый – 152, а средний – 150.

Тем не менее предварительные испытания были сочтены… пройденными. И к осени 1905 года Невский завод потребовал от министерства положенный гонорар за постройку крейсеров. Комиссия ГУКиС в очередной раз проанализировала причины задержек со сдачей проекта и пришла к выводу, что завод, собственно, и не виноват – все смежники, стихия и… вечная русская бюрократия, тратившая чертову уйму времени на подписание каждого производственного документа. Гонорар был выписан, но фактически выплачен только… через два года – бюрократия-то после критики и не подумала никуда испариться!

Вторую Тихоокеанскую эскадру собирали фактически в трех портах – в Кронштадте, Ревеле и Либаве. Ни один из этих городов на тот момент не мог похвастаться качественной инфраструктурой, позволяющей делать доводку новых кораблей на плаву. Да и время поджимало: вокруг Порт-Артура сжималось кольцо японских осадных армий, пора было выдвигаться на выручку. И чем быстрее, тем лучше! Невский завод командировал в Ревель своих специалистов, и пятеро из них потом дошли с эскадрой даже до Порт-Саида – в качестве невольных пассажиров «Жемчуга», продолжая и в походе доделывать системы электроснабжения корабля, его сигнальные и спасательные средства, медицинское и камбузное оборудование.

Вице-адмирал Зиновий Петрович Рожественский, флигель-адъютант двора Его Величества, прекрасно понимал, что за соединение досталось ему под командование. Лучшие и новейшие в техническом отношении корабли – с ордами новобранцев в экипажах, без малейших признаков какого-либо морского и, тем паче, боевого опыта. Те же, что постарше, с уже сплаванными командами, мягко говоря, уже изрядно отстают от стремительно меняющегося века.

Вот, к примеру, «Дмитрий Донской». По статусу – броненосный крейсер 1 ранга. По сути – броненосный фрегат на третьем десятке практической службы, которому лишь перед этим походом немного подрезали развесистый парусный рангоут, почти бесполезный в век паровых машин. Конечно, модернизацию он прошел, в артиллерийском залпе немногим японским крейсерам уступит. Но скорость… Дай бог, чтобы пятнадцать узлов вытянул!