Георгий Гулиа - Викинг. Ганнибал, сын Гамилькара. Рембрандт

Вошел переводчик-васконец, а следом за ним — двое бородатых мужчин в легкой галльской одежде и грубых башмаках. Двигались галлы по ровному блестящему каменному полу очень неуклюже, как утки. Сразу становилось ясно, что равнина — не их родимый край.

— Добро пожаловать, — приветствовал их Ганнибал. Указал на сиденья, приготовленные для гостей. Галлы что-то сказали по-своему и осторожненько уселись на скамьи, покрытые шкурами леопардов.

Потом пошел разговор, который хорошо переводил васконец.

— Кто вы? — спросил Ганнибал.

Ответил широкоскулый, бровастый:

— Я — гельвет, звать меня Ригон. Живу на юге от Альп. А мать моя и вся родня ее — с Севера.

— А ты? — Ганнибал обратился к другому галлу.

— Я из племени аллоброгов. Не раз хаживал вверх, по Родану и Исавру. Река Исавр течет с северных альпийских склонов и втекает в могучую реку Родан. — Этот галл говорил низким голосом, полным доверительности. Был он щуплый, как цыпленок, и совсем молод — может, лет двадцати от силы. Именно этот почему-то особенно заинтересовал Ганнибала. Он спросил:

— Как твое имя?

— Спендин, великий господин.

— Бывал ты в Альпах?

— Много раз.

— Что там?

— Снег. Лед. Очень сильный холод зимой.

— А летом?

— Летом — ничего. Даже приятно в горах.

— Они очень высокие?

Спендин размышлял.

— Подумаю, — сказал он. — Можно, великий господин?

— Нужно. — Ганнибал улыбнулся. — Скажи, Ригон, есть ли перевал через Альпы?

— Есть!

— Ты ходил через него?

— Никогда! Там очень страшно!

— Отчего страшно? Может, это показалось тебе, Ригон? Сколько тебе лет?

— Тридцать одна весна.

— Весна? Это хорошо, Ригон. А я думал, что мы с тобой одногодки. Ты немного старше… Кто же из твоих ходил? Что говорили о перевале?

— Перевалов, говорят, несколько.

— Даже так?

— Да, несколько. Есть среди них такие, которые поудобней, и такие, которые очень опасны.

— Человек проходит свободно?

— Даже конь.

— В любое время года?

— В любое.

Но тут вмешался другой галл. Он сказал, что все перевалы опасны. А их действительно несколько. Возможно, есть еще перевалы, если идти далее на восток. Есть немало таких, которые ведут к городу Плаценция, что стоит на реке Пад в Цизальпинской Галлии… Ганнибала заинтересовали именно эти перевалы. На восток не следует… Где перевалы, которые поближе к Плаценции, и как они называются? Этот вопрос обращен к Спендину.

— Если идти вверх по Исамру, — сказал Спендин, — то первым перевалом будет Волчья Глотка…

— Ничего себе! — воскликнул Ганнибал.

— Так называют его те, которые живут поблизости.

— Галлы?

Спендин сказал:

— Не совсем галлы. Но племя галльское… Дальше — перевал Вотти. Я не знаю, что это означает. Те, которые живут на юге, называют его иначе: Горная Тропа. Действительно, это тропа. Она тянется по расщелинам в скалах. То круто подымается, то падает вниз. Нехорошая тропа. Конь по ней не пройдет. А слон — подавно.

— Нехороший перевал!

— Восточнее находится еще один. Его называют просто Горловина. Наверное, потому, что сверху нависают скалы и по тропе идешь так, словно сквозь трубу. Здесь неширокая дорога, под скалами можно найти приют. На ближайших склонах живет очень злое племя. Ему не попадайся — мигом головы лишишься.

— На каком оно говорит языке? — поинтересовался Ганнибал.

— Не говорит, а рычит, как зверь.

— А все-таки это люди?

— Да, конечно. Только очень злые.

— Силу признают?

— Только силу.

— Это хорошо! — Ганнибал потер руки, как при хорошем известии с места боев. — А есть еще перевал?

Спендин сказал:

— Да, есть. Широкая тропа поднимается в гору, идет посреди широкой долины, которая суживается, чем дальше на юг. Здесь могут пройти даже повозки. И слоны тоже.

— Куда спускается тропа? Там, за перевалом.

— Тоже в долину Пада. Чуть восточнее города Плаценция.

Ганнибал обратился к Ригону:

— Что ты знаешь об этом перевале?

Ригон о нем и слыхом не слыхал. Спендин напомнил, что это тот самый перевал, который зовется Кривым, потому что он круто изгибается на самой восточной точке.

— Ах, Кривой?! — воскликнул Ригон. — Как же, слыхал! Но более ничего не знаю.

Спендин сказал:

— Великий господин, этот перевал знают в Цизальпинской Галлии. По нему ходит уйма народу. Особенно летом. И осенью также, если погода мягкая. Прямо на повозках чешут.

— Кривой, говоришь?

— Да, Кривой, великий господин.

— Идешь по прекрасной долине Исавра, богатой хлебом и мясом, и запросто попадаешь на Кривой перевал.

Ганнибал задумался. Прошелся взад и вперед перед галлами.

— Это любопытно, — обронил он.

Спендин рассказал, кто живет на тех горах, где находится этот самый Кривой перевал. Очень злые люди — вот кто живет. Одеты они, как северные галлы, в овечьи шкуры. Готовы драться по поводу и без всякого повода — просто так. Пришлых не терпят, лазают по скалам легко и быстро. Ненавидят римлян…

Ганнибал не сводил глаз со Спендина, казалось, хотел проникнуть в самую глубину его души.

Спендин рассказал все, что знал о Кривом перевале, но ничего существенного к своему первому сообщению уже добавить не мог.

— Сам ты бывал на этом перевале? — спросил Ганнибал.

— Сам — нет. Но много слыхал о нем от других.

Ганнибал взял кусок египетского папируса и небольшой уголек. Провел извилистую линию…

— Это южный берег Галлии… Здесь город Массалия. На самом берегу. А это Родан… Пойдем вверх… Здесь река Друенция… Дальше. Вправо пошел Исавр. Идем по долине… Сюда, сюда!.. Вот тут исток реки. А где Кривой перевал?

— Чуть восточнее, — сказал Спендин.

Ганнибал прочертил ровную линию.

— А здесь река Тицин?

— Пожалуй, великий господин.

— А тут — Пад?

— Да.

— А у слияния — город Плаценция?

Ганнибал с удовольствием поглядел на папирус, сличил его со старым, который достал с полки. Полюбовался ими, что-то обдумывая. На время вовсе позабыл о галлах и о васконце-переводчике. Пришел в себя после того, как Спендин осторожно кашлянул.

— Что ты сказал, Спендин? — спросил Ганнибал.

— Я? Ничего, — ответил Спендин, покраснев.

— Передай Магону, чтобы этих двух мужей щедро одарили. И сообщи мне, чем и как их одарили.

Переводчик поклонился:

— Будет исполнено.

Ганнибал обнял за плечи Спендина и Ригона.

— Мне кажется, — сказал он с улыбкой, — что мы увидимся с вами. Где? — спросите вы. Ничего не скажу сейчас. Боги немного капризны, и их повеления не всегда понятны. Однако ясно одно: мы еще увидимся.

Спендин и Ригон поклонились глубоким поклоном. «Этот полководец молод, но умен не по годам», — подумали они. С тем и удалились.