Курбан Саид - Али и Нино [litres]

– Ты меня слышишь, Али-хан? – тронул меня за плечо Бахрам-хан. – Что ты думаешь о моем предложении? Поможешь нам в создании нового Ирана?

– Мой дорогой кузен, Бахрам-хан, – обратился я к нему, – я завидую тебе. Лишь потерявший родину знает ей цену. Я не могу строить Иран. Меч мой наточен о камни бакинской стены.

Он с грустью посмотрел на меня.

– Меджнун, – произнес он по-арабски, что означало «влюбленный» или «безумец». Он был одной крови со мной, поэтому без труда разгадал мою тайну.

Я поднялся. В большом зале гости раскланивались с шахзаде. Я заметил его длинные сморщенные пальцы с окрашенными хной ногтями. Нет, не мне охранять стихи Фирдоуси, любовные послания Хафиза и изречения Саади. Я прошел в зал и поклонился шахзаде. Взгляд его был грустным и отсутствующим, наполненным предчувствием надвигающейся опасности. Возвращаясь в Шамиран, я думал о площади, на которой стояли ржавые пушки, об усталых глазах шахзаде, о спокойной покорности Нино и о неминуемой гибели.

На карте слились яркие и замысловатые цвета. Смешались названия городов, горных хребтов, рек. Прочитать их было почти невозможно. С маленькими цветными флажками в руке, я изучал расстеленную на диване карту. В другой руке у меня была газета с названиями городов, гор и рек, такими же запутанными, как на цветной карте. Я склонился над картой и газетой, тщательно стараясь найти золотую середину между географическими названиями в них. В маленький круг, рядом с которым печатными буквами значился Елизаветполь (Гянджа), я поставил зеленый флажок. Последние пять букв были напечатаны поверх гор Сангулдак. В газете было написано, что правозащитник Фатали-хан Хойский в Гяндже провозгласил независимую Азербайджанскую Республику. Ряд маленьких зеленых флажков восточнее Гянджи представлял армию, высланную Энвер-пашой для освобождения нашей страны. Справа, по направлению к городу Агдаш, следовала армия Нури-паши. В левой части Мурсал-паша занял долины Илису. Добровольческие батальоны нового Азербайджана воевали посредине. Теперь карта обрела четкость и стала довольно понятной. Турецкое кольцо медленно приближалось к Баку, оккупированному русскими. Стоило немного выправить маленькие зеленые флажки, как красные слились бы в одну массу на большой точке, обозначенной «Баку».

За спиной стоял евнух Яхья Гулу, молча и с большим интересом наблюдавший за моей странной игрой. Все эти перемещения флажков на цветной бумаге казались ему темной магией колдуна. Может быть, он путал причину со следствием и считал, что для освобождения родины от неверных мне следовало лишь заручиться поддержкой потусторонних сил, которые можно было вызвать, втыкая зеленые флажки в красную точку, именуемую Баку. Он не хотел беспокоить меня во время такого ответственного занятия и поэтому ограничился своим дежурным докладом.

– О хан, я пытался выкрасить ее ногти хной, – начал он своим монотонным и серьезным голосом, – но она опрокинула чашу с хной и выцарапала меня. А я ведь так старался и купил самую дорогую хну. Рано утром я подвел ее к окну и, осторожно обхватив голову, попросил открыть рот. Ведь забота о зубах ханум входит в мои обязанности, хан. Но она резко отпрянула и с размаху ударила меня правой рукой по левой щеке. Физической боли я не испытал, но лицо точно потерял. Простите вашего покорного слугу, хан, но я не осмелюсь убирать волосы на ее теле. Странная все-таки женщина. Она отказывается носить амулеты и не предпринимает никаких мер, чтобы защитить ребенка. Не сердитесь на меня, хан, если это будет девочка, спрашивайте за все с Нино Кипиани. В нее, наверное, вселился злой дух, потому что при каждом моем прикосновении ее пробирает дрожь. Здесь около мечети Абдул-Асима живет старуха – большой специалист по изгнанию злых духов. Может, мне стоит пригласить ее сюда? Только подумайте, хан, утром она умывается холодной водой и портит себе кожу. Чистит зубы жесткими щетками, от которых кровоточат десны, вместо того чтобы чистить их ароматизированным бальзамом указательным пальцем правой руки, как все. Эти привычки у нее от злого духа.

Я не прислушивался к нему. Его монотонные доклады зачитывались у меня в комнате почти каждый божий день. Он действительно был обеспокоен: как честный человек, выполнявший свой долг, Яхья Гулу чувствовал себя ответственным за будущее малыша. Нино игриво, но упорно воевала с ним, бросаясь подушками, разгуливая по окружающей дом стене без чадры, выбрасывая в окно его амулеты и разукрашивая стены фотографиями своей грузинской родни – точнее, ее мужской части! Он испуганно докладывал об этом мне, а Нино каждый вечер, примостившись со мной на диване, строила свои козни на следующий день.

– О чем ты думаешь, Али-хан? – спросила она, задумчиво потирая свой подбородок. – Может, облить его водой из тонкого шланга ночью или бросить на него кошку днем? Нет, давай-ка я каждое утро стану делать упражнения в саду у фонтана. И его заставлю делать их вместе со мной, а то скоро совсем растолстеет. Или лучше-ка защекочу его до смерти. Я слышала, что от щекотки человек может умереть, а он ее очень боится.

Она рассуждала о плане мести до тех пор, пока не засыпала, а евнух на следующее утро являлся с новым докладом:

– Али-хан, Нино-ханум стоит у фонтана, делая какие-то странные движения руками и ногами. Я боюсь. Аи, Аллах, она сгибается вперед и назад, словно тело ее совсем без костей. Возможно, она молится какому-то неизвестному Богу. И хочет еще, чтобы я повторял эти движения. Но я праведный мусульманин и стану так выгибаться только перед Аллахом. Я так переживаю за ее кости и за свое душевное благополучие!

Освобождение евнуха от обязательств не привело бы ни к чему. Его заменил бы другой, ибо дом без евнуха был совсем немыслим. Кто бы стал присматривать за женской прислугой в доме, вести счета, распоряжаться деньгами и проверять расходы. Этим может заниматься лишь евнух, у которого нет никаких желаний и которого нельзя подкупить. Поэтому я лишь углубился в изучение зеленой линии из маленьких флажков вокруг Баку, не удостоив его ответом.

– Может, все-таки пригласить эту пожилую женщину из мечети Абдул-Асима? – спросил евнух, откашлявшись.

– Зачем, Яхья Гулу?

– Чтобы изгнать злых духов из тела Нино-ханум.

Я вздохнул, зная, что мудрой женщине из мечети Абдул-Асима не под силу будет справиться с европейскими духами.

– Думаю, в этом нет особой необходимости, Яхья Гулу. Я сам знаю, как изгонять их, и займусь этим при первой же возможности. Теперь же мне следует сконцентрироваться на этих маленьких флажках.

Глаза евнуха заблестели от любопытства и страха.

– Ваша родина станет свободной, когда зеленые флажки вытеснят красные? Не правда ли, хан?