Курбан Саид - Али и Нино [litres]

– Да, ваше превосходительство, – ответил с уверенностью я, почувствовав себя так, как будто предал старого и верного друга.

Я отправился домой. Пальцы Нино были вымазаны в шпатлевке и краске. Она стояла на стремянке, прибивая к стене гвоздь для картины. Она бы очень удивилась, узнав, что служит своей родине, прибивая этот гвоздь. Я ничего не сказал ей, а только поцеловал вымазанные пальцы и позволил приобрести ледник для хранения иностранных вин.

«Есть ли у вас тетя? Нет, у меня нет тети, но мой слуга сломал правую ногу. Ты любишь путешествовать? Да, я люблю путешествовать, но по вечерам предпочитаю есть только фрукты» – предложения в самоучителе английского языка были ужасно глупыми. Нино захлопнула книгу:

– Думаю, нашего английского хватит, чтобы выиграть сражение. Ты когда-нибудь пробовал виски?

– Нино! – в ужасе воскликнул я. – Ты говоришь прямо как в этом самоучителе.

– Это говорит о вполне понятном психическом распаде, Али-хан, причиной которому непонятное желание служить родине. Кого мы сегодня принимаем?

Она старалась казаться безучастной, но у нее не совсем получалось. Я перечислил имена всех английских дипломатов и офицеров, которые собирались удостоить нас своим присутствием сегодня вечером. Спокойно выслушав меня, Нино гордо подняла голову. Она знала, что ни один министр и ни один генерал в Азербайджане не обладали тем, что было у ее мужа: утонченной женой, получившей западное образование, происходившей из благородного рода и говорившей на английском. Она поправила вечернее платье и посмотрела в зеркало.

– Я попробовала виски, – мрачно произнесла она, – оно ужасно на вкус, прямо противно. Наверное, поэтому его смешивают с содовой водой.

Я обнял ее за плечи, и она с благодарностью посмотрела на меня:

– Странная у нас жизнь, Али-хан. То ты меня запираешь в гареме, то превращаешь в доказательство культурного прогресса страны.

Мы спустились в гостиную. В комнате стояли вымуштрованные слуги, а на стенах висели картины с пейзажами и изображениями животных. По углам были расставлены мягкие кресла, а на столах красовались вазы с цветами. Нино зарылась лицом в ароматные лепестки роз:

– Ты помнишь, Али-хан? Помнишь, как я приносила тебе воду из долины, когда мы жили в ауле?

– А что тебе нравится больше?

Взгляд Нино стал мягким и задумчивым, а мой вопрос остался без ответа. Раздался звонок в дверь. Губы ее задергались от волнения. Но это были всего лишь родители Нино и Ильяс-бек при полном параде. Он прошелся по залу, тщательно рассматривая все, а затем восторженно кивнул.

– Думаю, и мне пора жениться, Али-хан, – важно заявил он. – У Нино нет двоюродных сестер?

Нино и я стояли в дверях, пожимая сильные английские руки. Офицеры были высокими и краснолицыми. Голубоглазые женщины протягивали руки в перчатках, любезно улыбались и, не скрывая любопытства, оглядывались по сторонам. Может, они ожидали, что им будут прислуживать евнухи, а танцовщицы исполнят танец живота. Вместо этого появлялись вымуштрованные слуги, подавались блюда, а стены украшали картины со скакунами и зелеными лугами. У Нино перехватило дыхание при виде молодого лейтенанта, который выпил целую рюмку виски одним залпом, не разбавляя его предложенной содовой водой. В зале раздавались обрывки разговоров, которые казались такими же идиотскими по содержанию, как и предложения из самоучителя английского языка:

– Вы давно женаты, миссис Ширваншир?

– Почти два года. Да, свадебное путешествие мы провели в Иране. Мой муж любит ездить верхом. Нет, он не играет в поло.

– Вам нравится наш город?

– Ну что вы! Мы не дикари! Многоженство в Азербайджане давно запрещено. А про евнухов я лишь в романах читала.

Нино взглянула на меня. Ее розовые ноздри дрожали от еле сдерживаемого смеха. Одна майорша даже спросила у нее, была ли она когда-нибудь в опере.

– Да, была, – мягко ответила она, – кроме того, я могу читать и писать.

С этими словами она подвинула к женщине блюдо с сухим печеньем.

Молодые англичане, дипломаты и офицеры раскланивалась перед Нино, касаясь ее тонких пальчиков и скользя взглядом по ее обнаженной спине. Я отвернулся. В углу комнаты стоял Асадулла, с беспечным видом покуривая сигарету. Он никогда бы не выставил свою жену на обозрение всем этим иностранцам, но Нино была грузинкой и христианкой, и поэтому, по мнению Асадуллы, ей можно было выставлять напоказ свои руки, глаза и спину. Душу мою переполняли стыд и негодование. Мимо ушей проскальзывали обрывки разговоров, которые казались бесстыжими и вульгарными. Я опустил глаза. Нино стояла в другом конце зала в окружении иностранцев.

– Благодарю вас, – вдруг произнесла она хриплым голосом, – спасибо, вы очень любезны.

Я поднял глаза. Она стояла раскрасневшаяся и испуганная. Затем через весь зал подошла ко мне и коснулась рукава, словно прося о помощи.

– Али-хан, – мягко сказала она, – теперь ты чувствуешь то, что чувствовала я в гостях у твоих тетушек и кузин в Тегеране. Кем мне приходятся все эти мужчины? Я не хочу, чтобы они смотрели на меня так. – И, отвернувшись, взяла под руку майоршу.

– Вы должны побывать в нашем Национальном театре. Сейчас Шекспира переводят на наш, азербайджанский язык. На следующей неделе состоится премьера «Гамлета».

Я вытер пот со лба и вспомнил суровые законы гостеприимства. Старинная пословица гласит: «Если в дом твой входит гость с отрубленной головой твоего единственного сына, накорми, напои и уважь его как гостя». Это очень мудрый закон, которого иногда трудно придерживаться.

Я разлил по рюмкам виски и коньяк. Офицеры курили сигары, и никто не закидывал на стол ноги, несмотря на то что именно этого мы от них и ожидали.

– У вас очаровательная жена и очаровательный дом, Али-хан, – стал подливать масла в огонь какой-то молодой офицер.

Он бы, наверное, очень удивился, узнай, что я не надрал ему уши только из политических соображений. Этот щенок осмелился открыто восхвалять красоту моей жены! Я дрожащей рукой налил ему рюмку коньяка и пролил несколько капель. В углу сидел пожилой дипломат с белыми усами, в белой рубашке, поверх которой был надет смокинг. Я предложил ему печенье. У него были длинные желтые зубы и короткие пальцы.

– Судя по всему, между культурами Ирана и Азербайджана существует огромная разница.

– О да. Мы опережаем их на несколько веков. Не забывайте, что у нас высокоразвитая промышленность и железные дороги. К сожалению, русские несколько задержали наше культурное развитие. Нам не хватает врачей и учителей. Но я слышал, правительство собирается послать одаренных молодых людей на учебу в Европу, чтобы восполнить пробел, за который мы должны благодарить русских.