Ричард Артус - Судьба изгоя

— Черт побери. Что там происходит у этих наших новоявленных союзников? Почему эти проклятые жамойты еще не вступили в бой? — Гневно таращась в сторону жамойтских дружин, шипел фон Процке. — Кто-нибудь, подгоните это стадо. — Обернулся он к окружавшей его свите.

Кто-то из пажей или оруженосцев, пришпорив свою лошадь, поскакал в стан жамойтов. Но, немного не доехав развернул лошадь и галопом направился назад.

— Они там устроили резню между собой. — Закричал он подъезжая.

— Кажется, пришло твое время Танкред. Присоединяй к своей хоругви гостей и наведи порядок среди этих дикарей. Сдается мне, что там чернь подняла восстание против своих господ. Если их вовремя не успокоить они могут натворить бед.

Фон Бурк ничего не ответил, а просто кивнул головой, напяливая на свою голову шлем.

— Хотя, пожалуй. Я сам вас возглавлю. — Вдруг принял решение маршал.

Они уже тронулись с места, когда их внимание привлек непонятный шум. Это, обойдя войска крестоносцев с фланга, в тыл им ударили татары с сотней литвинов. Литвины ударили в спину рыцарям. А татары, завывая и посвистывая, носились за спинами пехотинцев, щедро одаривая их своими стрелами. И время от времени утаскивая кого-нибудь из строя на аркане.

— Трубите отступление. — Приказал фон Процке и стал разворачивать своего коня в противоположную от места битвы сторону.

— Мы вот так вот их бросим? Даже не попытаемся помочь? — Заволновались приезжие рыцари. — А как же честь?

— Танкред, — зло, стиснув зубы, процедил маршал. — Объясни этим господам, что даже их героическая смерть уже не исправит положение. И теперь уже нам придется думать, как защитить свои дома. Хотя для начала нужно еще живыми выбраться с этих чертовых земель.

Как бы подтверждая его слова, дружины жамойтов закончили у себя в стане склоку и нанесли удар по другому флангу крестоносцев. А один отряд в несколько сотен верховых направился в их сторону.

— Если кто желает проявить героизм, то сейчас самое время. — Воскликнул фон Процке и стал терзать бока лошади шпорами. Понукая бедное животное передвигать с повышенной скоростью свои ноги.

Он так увлекся этим занятием. Что ни разу не оглянулся за спину посмотреть, нашелся ли такой герой, который решил своей жизнью прикрыть это славное отступление. Среди знатных и не очень приезжих рыцарей таких героев не нашлось. Впрочем, как и среди орденских братьев. Больше никто не терзался вопросами чести и благородства. Из них даже никто не оглянулся назад, чтобы посмотреть на предсмертную агонию войска крестоносцев.

— Какая невиданная дикость. — Бушевал Великий маршал, добравшись до границ ордена. — Травить нас как диких зверей собаками. Куда катится мир? Никакого уважения и почтения к титулам и званию. А ты еще говорил о жестокости с нашей стороны. — Упрекнул он Танкреда фон Бурка. — После такого они не заслуживают никакого милосердия. Так просто я этого не оставлю. — Он замолчал на некоторое время, что-то обдумывая. — Танкред, — заговорил фон Процке, приняв какое-то решение. — Я наделяю тебя правами посла. Ты немедленно отправишься в Авиньон. Нам позарез нужно содействие Папы. Лучше тебя с этой миссией никто не справится.

— Мне опасно выходить за пределы земель ордена. — Хмуро произнес фон Бурк.

— Ты имеешь в виду того аббата, что точил на тебя зуб? — Уточнил маршал. — Об этом можешь не беспокоиться. Ты посол ордена. Даже Папа не посмеет тебе навредить. На этом разговор окончен. — Махнул он решительно рукой, отметая в сторону любые возражения. — А я тем временем попытаюсь наладить оборону. Черт побери. Боюсь, как-бы я сейчас ни старался, нам все одно придется заплатить дорогую цену.

Победа под Жеймами была полной. Если не считать маршала и тех, кто был с ним рядом. Из всего войска практически никто не спася. Жамойты действительно пускали собак по следам тех, кому удалось вырваться из бойни. Так что спрятаться и где-нибудь затаиться было проблематично. Озлобленное местное население в плен никого не брало. По этой причине пленных было немного. В это число попал претендент на великокняжеский посад Полюш. А вместе с ним два его верных соратника Драйка и Свидрила. Особого суда над ними не было. По приказу Гедимина их просто быстро казнили без всяких проволочек.

— Я не мог поступить иначе. — Посмотрел на Давида Гедимин.

— Каждый сам выбирает ту дорогу, по которой решил идти. — С печалью в голосе ответил ему Давид.

Победители не стали почивать на лаврах. Первым делом литвина-русские дружины и жамойты отбили обратно Юборг, а потом вторглись в пределы ордена. Крестоносцы как обычно спрятались за стенами. Оставив как водится, на произвол судьбы население. Такая уж доля у простого народа. Господа да правители вынашивают планы о повышении своего влияния и могущества, а простым людям потом приходится расхлебывать последствия их раздутого эго. Оплачивая те счета своими жизнями и свободой.

Гедимин не стал тратить время на осаду и штурм крепостей. Слишком это затратные мероприятия. Попытки отца доказали неэффективность таких действий, и повторять их он не собирался. Вместо этого прошлись по поселениям, предав их мечу и огню. Так дошли до Тильзита. Как водится, выгребали все, что попадалось на глаза, да уводили тысячами людей в плен.

Многие из этих пленных потом работали на возведении новых крепостей. Возвести которые в свое время еще Витень хотел. Что не довелось сделать отцу, претворил в жизнь сын. Так появляются крепости с каменными башнями на островах озер Мядель и Тракай. Следом строятся замки в Вильно, куда Гедимин перенес столицу Великого княжества, Медниках, Лиде, а также Крэвский замок. Тем самым образуя цепь крепостных сооружений препятствующих нападкам орденской братии. Тяжелым выдалось это строительство. Настолько тяжелым, что воспоминание о нем крепко засело в народной памяти. Тяжелое, но все же необходимое.

Не забывал Гедимин за строительными работами и о других насущных делах. В 1318 году был заключен договор с Витебским княжеством на таких же условиях как с Полоцком. И подтверждением того договора стал брак дочери Витебского князя Ярослава Владимировича Марии, с сыном Гедимина Ольгердом. Он ради такого случая окрестился в православную веру. А на то, что этот шаг смены религии был чистая формальность, никто не обращал внимания. Точно так же как и сейчас никто не обращает внимания, что отдает дань языческим обычаям, которые с размахом и широко отмечаются по сей день. Христианство не смогло полностью выдавить из сознания людей веру предков.

Помимо дружественных договоров Гедимин по примеру отца предпринимает дипломатические шаги по изменению устоявшихся взглядов в Европе на княжество, как последний оплот язычества. Он, как и его отец, прекрасно понимал, что только силой оружия эту войну не выиграть. Приглашение на переселение и обещание огромных льгот рассылаются горожанам немецких городов. Таких как Любек, Бремен, Кёльн, Магдебург. Ведется оживленная переписка с представителями католической церкви, а чуть позже и православной. Пока, правда, без особого успеха.