Эдвард Резерфорд - Королевский лес. Роман об Англии [litres]

Аделаида вздохнула, потом повернулась к миссис Прайд:

– Я устала. Нам надо уже идти обратно. Дитя мое, – она нежно обняла Фанни, – завтра мы увидимся снова. – Сделав, таким образом, все, чтобы сохранить семью, старая леди удалилась.

Однако вечером Фанни все-таки приняла одну нежданную гостью – миссис Прайд. Эта достойная женщина провела у нее почти час, за который доподлинно узнала, что произошло между мистером Мартеллом и Фанни, и отлично поняла истинную причину ее недуга.

– Он пришел спасти меня, – причитала девушка, – но это невозможно! Я знаю, что это невозможно. Все невозможно.

И миссис Прайд, хотя обнимала ее, давала выплакаться и утешала, как умела, не могла отрицать правоты этих слов. Она мрачно подумала, что, пока в Альбион-Хаусе жива память об Алисе Лайл, никто из Пенраддоков не переступит порог этого дома. Иначе быть не могло. У Нью-Фореста долгая память.

На следующее утро мистер Мартелл пришел, но его, по велению Фанни, не впустили. То же самое повторилось днем. Еще днем позже он попытался передать письмо, но ему отказали.

Ложных тревог в прошлом было так много, что мистер Гилпин написал Аделаиде лишь после того, как врач совершенно уверенно сказал, что Фрэнсис Альбион умирает и проживет день или два.

Письмо поставило старую леди в затруднительное положение. Она должна вернуться к брату, но не хотела бросать Фанни, особенно при угрозе нового визита мистера Мартелла. Но когда Фанни обратила ее внимание на то, что Мартелл не давал о себе знать уже три дня, и повторила обещание не иметь с ним дел, Аделаида несколько успокоилась.

– Да разве я смогу вынести мысль, что в такую минуту задержала здесь вас, его единственную отраду?! – воскликнула Фанни. – Умоляю вас, поезжайте и донесите до него мою любовь. Пусть знает, что душой я с ним!

В этом было немало правды, и Аделаида согласилась ехать. Однако остался первостепенной важности вопрос о скором суде. До него было всего десять дней. Лучший, какого нашли, адвокат был готов и ждал, когда сможет выступить в защиту Фанни. Но состояние самой Фанни оставалось неясным. Сегодня она казалась способной за себя постоять, а завтра впадала в апатию, и адвокат совершенно справедливо заметил:

– Не знаю, какое впечатление произведет она в суде и даже захочет ли отвечать на вопросы.

– Здоровье моего брата не имеет значения, – заверила его Аделаида. – Я вернусь задолго до суда. Тогда мы постараемся сделать все возможное. Не исключено, что я захвачу с собой мистера Гилпина.

И на таких условиях тетя Аделаида ушла, опираясь на руку миссис Прайд и временно оставив Фанни в одиночестве.

Пока карета катилась по платной дороге между Батом и Сарумом, у миссис Прайд было время тщательно обдумать события последних дней. Ей хотелось заранее нащупать решение ужасной дилеммы.

У нее не было никакой уверенности насчет Фанни. Она считала, что суд может запросто настроиться против нее даже при сильной защите. Что касалось состояния ее души и присутствия мистера Мартелла, то в их отношении возникали серьезные вопросы, на которые она не находила ответа.

Миссис Прайд не винила тетушку Аделаиду за ее мнение о мистере Мартелле. Если Прайды все еще помнили предательство Фурзи, то как было старой Аделаиде простить Пенраддоков? На ее месте, подумала миссис Прайд, она бы испытывала то же самое. А застать с ним в такую минуту Фанни… Это могло ее убить.

Но мысли миссис Прайд снова и снова возвращались к печальному разговору с Фанни. Она не сомневалась в ее сердечном выборе. Хотела бы она, чтобы было иначе. Но беспомощность Фанни как минимум вызвана этой невозможной любовью. Вечером экипаж достиг Сарума, а миссис Прайд так и не нашла выхода.

На следующий день они поехали по Саутгемптонской дороге, идущей из Солсбери по высокому меловому хребту, с которого открывался вид на Нью-Форест, а дальше по платной Лимингтонской. На исходе дня экипаж подкатил к дому мистера Гилпина.

Священник с серьезным видом приветствовал их лично, проводил Аделаиду в гостиную и попросил сесть. На ее вопрос о здоровье брата он чуть помолчал и тихо ответил:

– Ваш брат скончался перед самым рассветом, сегодня. Он отошел мирно. Я помолился с ним, он задремал, и вскоре его не стало. Я и себе желал бы такого конца.

Аделаида медленно кивнула:

– Похороны?

– С вашего разрешения – завтра. Если угодно, можем повременить.

– Нет, – вздохнула Аделаида. – Так будет лучше. Я должна как можно скорее вернуться в Бат.

– Хотите его увидеть? Он в столовой, все готово.

– Да. – Она встала. – Сейчас.

Мистер Гилпин устроил все тщательно и с заботой. После того как Аделаида побыла с братом, он коротко обрисовал службу, которую собрался провести в Болдрской церкви, где был подготовлен семейный склеп Альбионов. Уведомлены Тоттоны, Баррарды и прочие местные семейства, которые придут, если она не пожелает иначе. Самой же ей, добавил священник, лучше остаться у него, но это она с многочисленными благодарностями отвергла и предпочла Альбион-Хаус. Хотя на время ее отсутствия некоторым слугам позволили разойтись по домам, других осталось достаточно много, чтобы о ней позаботиться.

– Обещайте передохнуть день-другой и уже потом ехать в Бат, – с умоляющим видом попросил Гилпин. – Вам хватит времени.

– Да. День. Но потом, думаю, будет пора. Я не могу бросить Фанни одну.

– Конечно. Тогда я могу заглянуть к вам после похорон, потому что хочу кое-что обсудить в связи с делом.

– Конечно. – Она дала ему понять, что искренне и с нетерпением ждет его совета.

Гилпин проводил ее и следил за экипажем, пока тот не скрылся из виду. Только тогда он вернулся, пересек холл и вошел в библиотеку; ее дверь была закрыта во время визита Аделаиды. Он повернулся к человеку, с которым провел взаперти бóльшую часть дня.

– Итак, послезавтра. Я поговорю с ней. Но я хочу, чтобы вы пошли со мной. Возможно, вам тоже придется принять участие.

– Вы считаете, это разумно?

– Разумно или нет, но не исключено, что будет необходимо.

– Тогда направляйте меня, – сказал мистер Мартелл.

Похороны в старой церкви на холме прошли скромно, только для своих. Присутствовали Тоттоны, соседи, арендаторы и слуги из Альбион-Хауса. Мистер Гилпин отслужил короткую, но очень достойную службу. В кратком обращении и молитвах он упомянул Фанни, и прихожане, прощаясь с тетей Аделаидой, не замедлили передать той добрые пожелания.

После панихиды Аделаида решила отправиться домой одна, это было уважено. К старому дому с остроконечной крышей подъехали только она и миссис Прайд. Усадив ее в гостиной, стены которой были обшиты дубовыми панелями, миссис Прайд подала ей травяной чай и удалилась, чтобы старая леди немного вздремнула, потом Аделаида съела ветчины и легла спать пораньше.