Лев Жданов - Третий Рим. Трилогия

— Ну, всё едно есть… Давай пивка… У вас быва пиво добже!..

Облокотясь на стол, огляделся гость кругом.

— То есть твоя хата… Цожь… чистенько тута… А инны ваши хлопы, як быдло… як звери живут… в покою и навоз, и скотина… и птица всяка… Фуй!.. Вонь — до одуреня! А ты не так… Не!.. Вшистко ладно…

— Кому какую долю пошлёт Господь! В чёрной, в курной избе и не искать уж чистоты либо порядку… Я — старостой зовуся… и достаток есть у меня, хоша и не большой… С тово здеся и приглядней у меня… Испить прошу, коли милость твоя будет! — принимая от жены жбан, ковш и наливая пива, подал гостю полный кубок, резанный из дерева, Сусанин.

— Милости прошу! Не обессудь! — закланялась по обычаю старуха.

— А! Славно! — осушив кубок и крякнув, похвалил гость. — И пиво крепко у тебя. А сам ты што же?..

— И я… и я… вкушаю!.. Твоё здоровье, пан капитан!.. — Осушил ковш и отёр усы Сусанин.

Жена и дети отошли в дальний угол и присели там на лавке.

— Ну, теперь слухай, цо нам тшеба от тебя! — придвинувшись совсем близко к Сусанину, негромко начал гость. — Как раз тебя я шукал, когда повстречал тебя у околицы… Отряд зо мною тут… стоит недалеко, в лесе… Мы были в вашем селенье… в Домниной… Там не нашли, чего шукали… А хлопы перепужались вшистки!

— Вестимо дело, глупы мужики… Мыслят, коли пришёл лях, так не для добра! Не миновать, быть худу… Ан не всегда оно так бывает…

— Во… во! Вижу, разумный естесь хлоп! Недарма мне и указали найти тебя… Дак слухай, цо я скажу… Живёшь ты по-людски. А як схочешь — по-пански будешь жить! Вот, выбирай, цо нравится тебе…

Гость обнажил свой кинжал, положил на стол и рядом бросил увесистый кошель, в котором глухо позвякивали рублёвики.

— Што выбрать мне… Вестимо, уж не это! — в руки кинжал и пробуя острие, спокойно на вид проговорил Сусанин. — Востёр-то, ровно бритва… Вот, слыхал я, такими ножами на Москве… Когда в осаде пришлося вам сидеть, порою пленных вы… Как голод вас дошкулил, так вы…

Сусанин жестом окончил свою речь.

Зорко поглядел на мужика гость, не умея сразу разобрать: глумится над ним старик или по простоте говорит, что на ум взбрело? Но тот сидел спокойный, простодушный, потрагивая с любопытством кинжал, который потом придвинул к поляку.

— Пустое люди врут! Як можно вериць! — пробурчал тот. — Ну, выбрал альбо не?..

— Я выбрал! А скажи, пан, какую я услугу вам должен оказать…

— Пустую… самую пустую… Ты вешь, же Владиславу присягу дала вся Московская земля… Слыхал…

— Слыхал… слыхал!.. Давненько уж это было…

— Давно… не давно… а присяга есть в силе же!.. А вот иные сдуру себе царя другого выбирают… У Филарета — мальчик… сын… Так казаки его царём назвали…

— Ужли… его назвали! — сильно прорвалось у старика. Но он сейчас же сдержался и спокойно продолжал: — Уж энти казаки-головорезы! Смутьяны да лихие заводчики смут и раздора!.. Уж лучче бы им и не быть на белом свете!.. Дак што же я?.. Мы от царей далеко!..

— Який он там царь! То ещё есть дело впереди! А вот, я знаю, близко он, той Михаил из маткою укрывается… В Залезно-Боровский кляштор они ездили на богомолье… Теперь вернулись в город, в другой ваш… манастер… Так вот, его бы повидать нам хотелось… Напомнить бы ему о присяге Владиславу. Он, може, и сам не схочет зламать той присяги… откажется от трону!..

— Вестимо дело! Присягу как порушить!.. А… кто ж вам поведал, што боярич и с матушкой тута, близко?.. Али свои, из домнинских, из здешних?.. Они тебя и навели на мой двор, а?..

— Не! Я из Москвы узнал и про них… и про тебя… Желаешь получить пенендзы?.. Так подымайся… и в путь! А ежели нет…

— Чево уж!.. Понимаю, пан капитан! Не малолеток я! Слышь, капитан, я провожу вас… Видно, так оно и надо, што ты ко мне попал! Кошель свой спрячь… Да! Спрячь ево и не дивися! Не зря ты мне о присяге напомнил, пан. Присягу, слышь, и я давал… По той присяге… и поведу я вас, друзья!.. А деньги ваши брать за службу не желаю! Короток сказ!..

— Як хцешь! Твоё дело! — с довольным видом, пряча кошель, отозвался гость. — Як то у вас мувять: «Блаженному — спасенье, а вольному — воля!» И, кеды мувиц по правде, — не много и обецали всем отрядум, ктуры разосланы, же бы шукаць Михайила тэго… А я первый же разыскал… Хо-хо-хо!..

Он самодовольно рассмеялся.

— Ишь ты!.. Много отрядов вас разослано, сказываешь… Так, слышь, торопиться надо. Ночь да ещё метель расходилась… Ишь, воет! Скоро не дойти, гляди… хоша и близко обитель, где старица с царём укрылися… Это ты верно сказывал: из обители Железно-Боровской сюды они направили путь… Думали от недругов укрыться!.. Засели за стенами святыми… Ан и до них вы добралися… Молодцы! Я, слышь, поведу вас не простой, открытою дорогою, где увидать заране могут да упредят в обители, штобы ворота запирали, штоб к обороне изготовилися! — громко, повернув голову в сторону сына, проговорил Сусанин. — Не-ет! Мы их перетакаем! Я вас… лесными тропами поведу… путём коротким… Прямо, куды вам следует пойти! И не заметит пёс единый, как будете у врат… у самых широких… и все войдёте туды… што вам надо, — то и получите… И я уж свою награду тогда сыщу!.. — загадочным каким-то, торжественным голосом проговорил старик. — Идём, пан капитан.

И Сусанин снова стал одеваться в дорогу, подвязал шубу, надел валенки.

— Идём!.. Идём! — тоже кутаясь в свою шубу, довольный, отозвался поляк. — Ты ж есть молодец! И не ждалем того… Мыслил, придётся шум поднять… может, и так!..

Он сделал жест, как режут кинжалом.

— А ты хлоп розумный, як я бачу… И юж кеды прибудет наш царь Владислав…

— Ну, уж я тода челом ему ударю!.. Пущай награду пожалует за верную службу за мою! Чай, встретимся мы с ним! — многозначительно проговорил старик. — Да поскорее мне Бог послал бы эту встречу!.. Где буду я, и он бы там предстал, пред троном…

— Цо говоришь?.. — спросил капитан, который в это время налил и осушил ещё кубок на дорогу.

— А, так… Дела свои смекаю неважные…

И негромко, быстро обратился старик к сыну, который помогал ему одеваться в путь:

— Слыхал… Уразумел!.. Коня бери, гони в обитель!.. Пусть тамо оберегаются… Не этих… Эти не скоро… слышь, вовеки эти туды не попадут!

— Отец! — подавленно шепнул парень, поняв намерения старика.

— Нишкни! Убью… От Москвы скоро послы будут, слышь… звать на царство… Ты скажи… Ну, буде!.. Остальное сам вернусь — доправлю! — громко заговорил Сусанин, надевая шапку. — Готов я, капитан… Вот, лишь сына… сын хворый у меня тута… С им попрощаюсь…

Неторопливо подошёл он к пологу, за которым старуха и дочь стояли, оцепенелые от ужаса. Они тоже почуяли, на что решился старик.

Обняв поочерёдно жену и дочь, он им шепнул:

— Храни вас Господь! Лихом не поминайте!.. Старуха, ты… Нет, апосля доскажу… не то ещё реветь да причитать почнёшь не в час!.. Ну, слышь, доченька, покорна перед маткою будь, когда… Да нет, не то… А он… в жару… без памяти, сердешный Ванятка мой! — глядя на больного, проговорил старик. — Он и не чует… и не видит он… И — лучче так!