Мишель Кентская - Ртуть

Купец сознает, что не пользуется всеобщей любовью и открыто признает это. Быть успешным значит быть твердым и непреклонным с должниками, хотя Жак привлекает своих помощников для разрешения споров с ними. Жак понимает, что по любым меркам он – человек жесткий. А в силу успешности его неизбежно преследует чужая зависть и ревность. Многие из его клиентов привыкли сорить деньгами – и он, естественно, не склонен препятствовать им в этом. Некоторые их них даже разорились, поддавшись алчному желанию заиметь вещи из его лавок. Другие утверждают, будто он назначает королю слишком высокую цену за то, что тот покупает. Но ведь это торговля! – парирует Жак. Те, кто не имеет достаточно средств, чтобы покупать, традиционно обвиняют тех, кто может позволить себе переплачивать. Жак Кер предпочитает игнорировать обвинения.

Тем не менее в городе зыблется волна недовольства. Марсэ замечает это по тому, как жены неудачников-торговцев собираются в кучки у церкви, сетуя на свою судьбу и поворачиваясь к ней спинами. Когда Марсэ говорит об этом Жаку, тот только обнимает ее и пожимает плечами: «Почему бы им не попытаться посоперничать со мной, не отправиться, как я, в путешествие и не привезти товары лучше моих? Разве я запрещаю им это делать? Разве я сбиваю им цены? Вовсе нет! Им нужно больше трудиться, только и всего». Но Марсэ, чутко реагирующей на все, что происходит вокруг, совсем не нравится растущая зависть женщин, которых она прежде считала дружелюбными и доброжелательными.

В 1443 году два двора – двор короля Франции и двор Лотарингского дома, герцог и герцогиня которого все еще именуются королем и королевой Сицилии, встречаются в Тулузе. Сорокалетнего Карла VII, завзятого ценителя женских прелестей, вмиг сражает бесподобная красота двадцатиоднолетней фрейлины из Лотарингии, Агнессы Сорель. Он нисколько не скрывает своего восхищения добродетельной Агнессой и дает этим явный повод для сплетен, с каждым днем обрастающих все новыми и новыми пикантными подробностями. Жак бывает при дворе лишь время от времени, но его шпионы держат купца в курсе всех происходящих там событий.

В течение года, миновавшего с того момента, как королева Сицилии попросила его привезти в Сомюр теплые наряды для Агнессы, у Жака ни разу не возникало мысли о том, что эту девушку долго и тщательно подготавливала для услады короля его же собственная теща . И вот наконец Жак смекает, что именно задумывала Иоланда, и вместе с тем сознает, что так до конца и не смог разгадать и по достоинству оценить свою покойную покровительницу. Эта королева была женщиной железной воли, и Жак только сейчас понимает, что ничего – абсолютно ничего ! – не имело для Иоланды такого значения, как благополучие и безопасность короля и королевства. И пусть она прибыла во Францию испанской принцессой, но по материнской линии Иоланда Арагонская происходила от Валуа. Франция жила и в ее венах, и в ее сердце. И она готова была на все ради того, чтобы король был счастливым, не терял бдительности и радел о благе своего королевства.

Жак не ожидал, что Иоланда умрет так быстро. Возможно, из-за сильного характера этой женщины ему казалось, что она будет жить вечно. И да – даже на закате своей жизни королева-мать оставалась, по слухам, сильной и дееспособной. Теперь, когда Жак, наконец, понимает, что на самом деле и так загодя затеяла Иоланда, он может лишь уповать на то, что мудрая королева-мать провела с Агнессой Сорель достаточно времени, чтобы хорошо подготовить эту девушку для столь сложной и важной миссии, которую она ей уготовила.

Когда король начинает просить Жака достать ему какие-нибудь маленькие, но диковинные безделушки, купец сразу смекает, для кого они предназначаются. Время течет, и подарки короля «неизвестной» даме становятся все дороже. Вот он заказывает у Жака чистокровную арабскую лошадь, а чуть позже – отрезы самых мягких и нежных тканей для пошива придворного платья и женского костюма для верховой езды. Жак ничего не говорит Карлу на это, но сам готов к любому заказу. Когда купец в отъезде, его соглядатаи информируют его обо всех, даже самых незначительных событиях при дворе: о необычно долгом пребывании в Тулузе обоих домов; об обедах, устраиваемых Изабеллой для очень тесного круга лиц, всегда включающего короля и Агнессу, которую приглашают туда петь или играть на арфе; о переселении Агнессы из покоев фрейлин в личные покои («Это чтобы я могла, не тревожа остальных, навещать мою госпожу, королеву Изабеллу, и облегчать ее страдания во время приступов головной боли», – так объясняет свое переселение сама Агнесса людям Жака). И за всем этим в итоге следует переезд Агнессы – теперь уже из дома Изабеллы в дом королевы Марии, неминуемо возбуждающий в среде придворных массу слухов и домыслов.

Пока происходят все эти перемены – вроде бы несущественные, но раз от раза все больше упрочивающие положение обворожительной фрейлины – Жак регулярно наведывается ко двору. И всякий раз они с Агнессой встречаются, обмениваются теплыми приветствиями и беседуют. Все чаще и чаще во время затянувшегося пребывания двора в Тулузе Жак посещает короля (по делу, конечно) и между прочим вручает Карлу какую-нибудь безделушку – которую «ему, быть может, захочется подарить своему другу». Жак все лучше узнает вкус и, что еще важнее, сердце Агнессы. И все больше поражается чистоте этой девушки на фоне множества иных – таких тщеславных, надменных, завистливых и лицемерных – особ.

Постепенно купец и королевская возлюбленная начинают обмениваться мнениями по самым разным вопросам. Жак прощупывает ее симпатии и антипатии, оценивает ее пристрастия и предпочтения. Ведь так он может давать королю более верные советы – что ей дарить. Все чаще и чаще Агнесса делится с купцом своими откровениями и сомнениями, относясь к нему как к своему доброму старшему брату или дяде.

– Жак, я вот для чего вас позвала: как вы думаете – какой подарок понравится королю? Может, мне написать ему стихотворение?

– Моя госпожа, почему бы вам не сочинить какую-нибудь мелодию на вашей арфе? Король говорит, что ваша игра на ней умиротворяет его душу и наполняет ее благостным покоем.

И они снова возвращаются к обсуждению разных житейских мелочей: какой оттенок шелка ей больше к лицу, какую прическу посоветует ей Жак; и что делать с Витессой, которая уже постарела и больше совсем не нуждается в привязи – может, отослать ее в Лотарингию, где зверю наверняка будет лучше, чем при дворе. Кто знает, сколько еще бедняга протянет в неволе?

– Моя госпожа, конечно, гепардиху следовало бы отослать: служанки так и не перестали ее бояться. Но без вас она зачахнет. Думаю, вам стоит оставить ее при себе, только держать ее в ваших покоях и огородить ту часть сада, где вы будете ее выгуливать. Достаточно и невысокого забора – одряхлевшая гепардиха уже никуда не убежит.