Юрий Трусов - Золотые эполеты

Капитан-лейтенант с удовлетворением глянул на две трубы парохода-фрегата, из которых вываливались клубы бурого дыма, пронзенные, как огненными стрелами, очередными выбросами искр. Да, неплохо шуруют кочегары. А на парусных судах сейчас матросы ставят или убирают снасти, ползают по скользким мачтам, по обледенелым снастям, стоя на огромной высоте на тросовых подвесках под реями. Тут каждое неверное движение, каждый опрометчивый шаг грозят гибелью, каждый миг рискуешь сорваться в бушующую бездну моря. Чтобы выполнять такую работу, а ее надо выполнять быстро, четко и лихо, матрос должен обладать удивительной сноровкой, мужеством и обязательно недюжинной физической силой, выносливостью, ловкостью, такими богатырскими качествами, которые имеются только у тренированных гимнастов-циркачей.

А вот паровая машина навсегда освободила от опасного труда матросов, всю верхнюю команду судна.

Хотя на вверенном ему пароходе-фрегате сейчас все идет хорошо, но все же от шторма пострадал немного рангоут, оборваны некоторые части бегущего такелажа [25] 1 Бегущий такелаж — снасти, которые служат для подъема рей и управления парусами. , а также все лисели — паруса, которыми маскировали трубы. Но все это пустяки! Пароход пострадал гораздо меньше, чем другие парусные суда эскадры.

В рубку вошел главный механик, «дух», как называли его в кают-компании офицеры, молчаливый человек с озабоченным пожилым лицом, Ларычев. Он редко поднимался на верхнюю палубу из своего машинного отделения.

Капитан-лейтенант с тревогой спросил «духа»:

— Какие новости, Евграфий Ефремович?

— По вашему приказанию, Григорий Иванович, мы идем самым полным ходом и уже более двадцати часов, не жалея, расходуем уголь. Когда мы можем рассчитывать на новое пополнение топлива? — спросил он Бутакова.

— Нам приказано пройти мыс Калиакр, осмотреть Бальчик, Варну, Бургас и Сизополь.

— Но в этом случае надо убавить ход или идти на парусах.

— Пока это исключено, — сухо ответил капитан-лейтенант.

— Но может не хватить угля. Да и машина от такой нагрузки испортится, — пригрозил «дух».

— А что с машиной? — встревожился Григорий Иванович.

— Пока работает отменно. У топок кочегары, что надо. Особенно новенький. Здоровый, словно двужильный.

— Так в чем же дело?

— А в том, что есть предел и для машины, и для людей, поэтому, Григорий Иванович, надо переходить на нормальный ход, потому что в самый важный момент может произойти непредвиденное.

— Понимаю, но сейчас сбавить ход мы не можем. Надо под прикрытием непогоды узнать, куда направились главные силы английского и французского флота.

— Совершенно верно. Это необходимо и очень важно, — сказал вошедший в рубку стройный, красивый лейтенант Железнов. — Необходимо произвести разведку во всех гаванях болгарского берега.

— Железнов был адъютантом самого вице-адмирала, который прислал его на пароход в подмогу Бутакову.

В моросящем сером тумане стал вырисовываться гористый берег, нависшая над морем скалистая глыба — мыс Калиакр, за которым открылся Бальчик, а за ним — Варна. Миновав пустынную бухту Бальчика, легли на курс к Варне, возле которой их обстреляли турецкие крепостные пушки. Тем не менее Бутаков не изменил курса, только дал команду личному составу парохода-фрегата изготовиться к бою.

К Кондрату в кочегарку донеслась барабанная дробь. Он, бросив несколько лопат угля, быстро поднялся из машинного отделения по лесенке и выскочил из люка. Ему в лицо ударил влажный холодный ветер, в котором поблескивали капли дождя и брызги, сорванные с косматых гребней волн. Судно в этот момент резко ворвалось на внешний рейд Варны. Команда с горящими факелами застыла у всех десяти расчехленных орудий, но боя так и не получилось. Неприятельская крепость, сделав несколько выстрелов, вдруг неожиданно прекратила огонь. Не обнаружив неприятельских судов, команда, развернув судно, покинула акваторию порта. Железнов остался доволен результатом разведки. На полном ходу «Владимир» пошел навстречу подоспевшей эскадре, ее линейным кораблям. Услышав пушечную стрельбу, адмирал Корнилов тоже приказал выбросить сигнал боевой тревоги, и все сто двадцать орудий с каждого корабля нацелили свои ядра в сторону неприятельской крепости. — г

Корнилов показал рукой на скалистый мыс Калиакр.

— Вот оно, место славы русского Черноморского флота. Здесь 31 июля 1791 года великий адмирал Федор Федорович Ушаков, разгромил и обратил в бегство две сильные эскадры оттоманского флота, — сказал Корнилов взволновано Бутакову.

Иван Григорьевич невольно потянул руку к рычагу свистка. И протяжный вопль сирены пронесся салютом над просторами моря.

Лейтенант Железнов доложил вице-адмиралу Корнилову, что в портах побережья Болгарии нет неприятельских кораблей. Только линейный корабль, на котором Корнилов держал свой флаг, обнаружил купеческую шхуну, которая шла из самого Босфора в Варну. Допросив ее команду, выяснили, что турецкий флот стоит в Босфоре, а с ним семь английских и восемь французских военных кораблей, среди которых имеются паровые суда.

От опрошенных с других кораблей стало известно, что турецкие военные суда крейсируют недалеко от пролива, а флот союзных держав находится в полной боевой готовности.

Корнилов понял, что, хотя время решительных действий еще не настало, надо препятствовать неприятелю занять выгодные позиции для нападения на наши берега. Он передал сигналами эскадре: «Неприятельский флот в Константинополе, якорного дела не предстоит. Канаты можно убрать» [26] 1 В те времена корабли, чтобы стрелять в сражении с большей меткостью и кучностью по противнику, становились на якорь. .

Угля у «Владимира» осталось совсем немного. Нужно было отправляться за ним в Севастополь, чтобы пополнить запасы топлива. Но Корнилов, сдав командование эскадрой опытному флотоводцу вице-адмиралу Павлу Степановичу Нахимову, сам решил на пароходе отправиться в Севастополь. Там его как начальника штаба Черноморского флота ждали самые неотложные дела. Надо сказать, что Корнилов очень любил пароход-фрегат «Владимир». Ведь он в свое время в Лондоне наблюдал за постройкой этого судна и воплотил в его проект свой идеи. Этот корабль был его любимым детищем. Поэтому вместе со своим адъютантом Железновым поменял стопушечный линейный корабль на быстроходный паровой фрегат. Однако, вместо того, чтобы прямо взять курс на Севастополь, он не мог отказаться от попытки еще раз попытать счастья встретиться на море с неприятелем. Он приказал Железнову точно определить запасы топлива на пароходе, и, когда тот сделал замеры и расчет, доложив, что угля еще хватит на целые сутки хорошего хода, Корнилов приказал Бутакову вести пароход на Амастро.