Николай Хайтов - Капитан Петко-воевода

Встретили гайдуков в доме Томы поистине по-царски, рой слуг и служанок сновал по дому, поднося то вино, то ракию, то редкостные закуски, кофе, засахаренные орехи. Среди тех, кто прислуживал на этом гайдуцком пиру, была одна шестнадцатилетняя черноокая гречаночка, не сводившая глаз с красавца-воеводы, неуловимого гайдука, грозы карагаларов и каймакамов. А Капитан в ту пору был действительно в расцвете сил и славы. На нем — белые онучи, крест-накрест оплетенные черными шнурами, суконные шаровары и богатый белый плащ, обшитый серебряным и золотым галуном и перехваченный широким кожаным поясом, из-за которого торчат кинжалы и пистолеты, на боку — даже когда воевода ест и пьет — кривая сабля в серебряных ножнах, порубившая в рукопашных схватках сотни врагов.

Какие чувства пробудил красавец-капитан в душе юной гречанки — была ли эта всего лишь благодарность к легендарному народному заступнику либо же внезапно вспыхнувшая любовь, мы не знаем и никогда не узнаем. Гораздо важнее другое: эта девушка решилась на смелый шаг, который спас от гибели едва ли не весь гайдуцкий отряд. Когда пир окончился, Тома велел слугам принести стамбульской тахинной халвы — гайдукам в подарок, чтобы «слаще была сухая лесная еда». Принесли халву, огромную бутыль ракии, мешок ароматного табака, и гайдуки двинулись в обратный путь. Петко несколько поотстал от своих спутников: он замешкался, раздавая слугам полагающиеся по обычаю «чаевые». Когда он подошел к черноглазой Аспасии, чтобы положить ей на ладонь золотую монету, девушка наклонилась к воеводе и еле слышно шепнула: «Ми фагете типота!» (Не ешьте ничего, халва отравлена!).

Воевода не подал виду, что услыхал ее слова. Наоборот, он любезнейшим образом распрощался с проводившим их до ворот хозяином и быстро исчез во тьме.

Вернувшись в горы, Петко-воевода решил, что, ничего никому не говоря, сам проверит, отравлена ли халва или нет. На ближайшей кошаре у пастухов были собаки. Петко отправился туда и дал по куску халвы псам, которые, ласкаясь, терлись о его ноги. Те с жадностью набросились на угощение, а через несколько минут рухнули наземь мертвыми. Слова благородной гречанки подтвердились. Тома Толстый хотел отравить весь гайдуцкий отряд, и лишь случайность помешала ему привести в исполнение свой злодейский план.

Воевода зарыл халву в землю и вместе с нею тайну. А чтобы Тома не заподозрил, что замысел его разоблачен, Петко спустя несколько дней послал своему «побратиму» «горячий привет и благодарность за ракию и чудесную халву». Тома был неприятно удивлен, что гайдуки остались в живых, но решил, что яд оказался недостаточно сильным и возблагодарил небо за то, что в отряде не догадались о его намерениях.

После глубокой, кровной обиды, которую Тома нанес гайдукам, было естественно ожидать, что Петко отплатит ему той же монетой, но, к счастью, воевода, как мы уже имели случай убедиться, умел терпеливо ждать, пока для мщения наступит наиболее подходящий момент.

Петко побывал у Томы в гостях осенью 1874 года, а весной 1875-го, 20 марта, когда деревья еще не покрылись листвой, на горе святого Георгия, в районе Гюмюрджины, произошла первая в том году битва гайдуков с турками. О дальнейшем маршруте Капитана можно судить по тем боям, которые вел его отряд с силами турецкой армии и полиции: 9 мая в горах Чатал-тепе (Эносская околия), 30 июня у Бургаз-дере (Димотикская), 20 августа в Имаретском лесу (Гюмюрджинская), а спустя десять дней — в безводной, голой местности у Карабунара (Димотикская) — 30 гайдуков в самую жаркую пору дня, без воды и продовольствия, вели неравный бой против пятисот черкесов. Черкесы, имевшие зуб на Петко после того, как он сжег село Коюнтепе, дрались, как черти, а юзбашия, который ими командовал, по-видимому, заранее решил победить или умереть, и действительно пал вместе с тридцатью своими людьми, сраженный гайдуцкими пулями. Гайдуки сумели уйти, потеряв трех товарищей. Пять человек было ранено, в том числе и Петко — он получил тяжелое ранение в руку.

Тома Толстый, затаив дыхание, следил за тем, как преследовали Петко-воеводу. Когда черкесы потерпели неудачу, он потерял последнюю надежду на то, что опасный мятежник будет схвачен (кроме всего прочего Тома был еще и трусоват), и решил установить у своего дома вооруженную охрану на случай, если гайдуки войдут в Маронию.

Но и под охраной вооруженной стражи Тома, судя по всему, не обрел желанного спокойствия. Если Петко мог собрать сотню человек, чтобы обратить в пепел черкесское село, — рассуждал Тома, — почему ему не сделать того же в Маронии? И чем вечно жить с ощущением, что над твоей головой днем и ночью висит грозная сабля гайдука, не лучше ли призвать в город крупную воинскую часть, которая найдет Капитана и уничтожит его? Разумеется, лучше.

Для человека, имевшего в Стамбуле высоких покровителей, ничего не стоило вызвать в Маронию воинские части, и весной 1875 года в город прибыл батальон численностью в 500 человек, который немедленно выступил на поиски Петко.

Теперь уже Тома Толстый не считал нужным таить свои чувства к «разбойнику» Петко, он открыто похвалялся, что не пройдет и несколько дней, как грозный Капитан будет ползать у его ног, вымаливая пощаду. Однако дни шли за днями, а батальон все еще тщетно рыскал по горам. Прошла зима, наступила весна следующего, 1876 года, а Петко будто в воду канул.

Борьба между Томой и Петко-воеводой велась уже в открытую, и Петко, наконец, счел, что пришло время раздавить этого жирного паразита. Но как это сделать, если в Маронии стоит целый батальон вооруженных до зубов турок?

Чтобы удалить это препятствие, Капитан использовал один из самых блестящих и в то же время несложных своих маневров, который представляет собой образцовый пример гайдуцкой тактики. 3 мая 1876 года, пока турки в Маронии высматривали и вынюхивали, в город пришла неожиданная весть: отряд адрианопольского карагалара Джафара, дескать, напал на гайдуков и окружил их — где, вы думаете? — у села Кадыкьой! Тома сиял от радости: сам Аллах послал долгожданный случай схватить, наконец, бандита! Батальон должен выступить на помощь герою Джафару! Как можно скорее, пока Джафар не одолел гайдуков своими силами, не то слава достанется ему одному!

И вот стоявший в Маронии батальон в полном составе снимается с места и с необычной для турок быстротой выступает в дальнее село Кадыкьой. В городе остаются шесть полицейских, да и в их нет нужды, ибо Петко окружен, и со дня на день ожидается весть о том, что он схвачен.

Так рассчитывал Тома, однако события приняли совершенно иной оборот: пока батальон торопился на помощь Джафар-аге, Петко в дерзком рукопашном бою захватил в плен весь отряд, состоявший из семидесяти головорезов вместе с его предводителем. Лишь трое турок были убиты, двое ранены, а остальные целые-невредимые, с заряженными винтовками, сдались в плен, умоляя о пощаде. Петко отобрал у них оружие и, даже пальцем не тронув, великодушно отпустил на все четыре стороны.