Сергей Житомирский - Эпикур

Ты удивляешься, что мои блюда пробуют? Лик сам предложил мне это, когда заметил мою тревогу. Я благодарен ему, но, мой мальчик, — добавил он, прикрыв глаза, — боюсь, что только неизбежное сможет избавить меня от страха перед неизбежным.

Конец месяца был дождливым. Эпикур аккуратно ходил в Академию. Визит к Софану откладывался из-за того, что Тимократ ненадолго уехал в Мегару. Несколько вечеров Эпикур провёл у Менандра. Между прочим, тот сообщил, что, по слухам, Антипатр решил отомстить Демосфену за «Антигону» и заплатил Филемону десять талантов за антидемосфеновскую комедию, которую должны ставить через месяц на Больших Дионисиях.

В Академии Ксенократ закончил беседы о «Тимее» и раздал слушателям задания для самостоятельных трудов. Заметив неприязнь Эпикура к математике, он велел ему рассчитать относительные расстояния от центра мира до светил и ознакомиться с книгой Евдокса Книдского «О скоростях». По словам Ксенократа, Евдокс — знаменитый геометр, астроном, географ и врач, который был дружен с Платоном, единственный решил поставленную философом задачу — описать движения светил в виде суммы равномерных вращений и тем подтвердил платоновскую систему мира.

Эпикур расположился на скамье под навесом книгохранилища, положил рядом вощёные дощечки для записей и углубился в «Тимея», стараясь выловить из запутанной речи Платона сведения, нужные для расчётов:

«Всю поверхность сферы космоса устроитель вывел совершенно ровной и притом по различным соображениям. Так, космос не имел никакой потребности ни в глазах, ни в слухе, ибо вне его не осталось ничего такого, что можно было бы видеть или слышать. Далее, его не окружал воздух, который надо было бы вдыхать. Равным образом ему не было нужды в каком-либо органе, посредством которого он принимал бы пищу или извергал обратно уже переваренную; ничто не выходило за его пределы и не входило в него откуда бы то ни было, ибо входить было нечему. Тело космоса было искусно устроено так, чтобы получать пищу от своего собственного тления, осуществляя все свои действия и состояния в себе самом и через себя самого. Что касается рук, то не было никакой надобности что-то брать или против кого-то обороняться, и потому построивший счёл лишним прилаживать их к телу, равно как и ноги или другое устройство для хождения...»

Дальше шло описание особого вещества, созданного для устройства вселенной и состоявшего из смеси сущностей «тождественной» — неделимой идеальной и «иной» — делимой материальной.

«Затем, — читал Эпикур, — рассёкши весь образовавшийся состав по длине на две части, демиург сложил обе части крест-накрест в виде буквы «Хи» и согнул каждую из них в круг, причём сделал один круг внешним, другой внутренним».

Речь здесь шла о сложном строении неба. Они с Памфилом уже разбирали это место по звёздному глобусу. Внешний круг был серединой сферы звёзд, внутренний обозначал пояс подвижных светил — Солнца, Луны и планет, которые держались вблизи зодиака. Внешнее небо вращалось слева направо, делая оборот раз в сутки, а внутреннее наоборот, но внешнее движение имело перевес и увлекало своим вращением внутренние области, поскольку блуждающие светила двигались среди звёзд намного медленнее. «Внешнее движение, — писал Платон, — бог оставил единым и неделимым, в то время как внутреннее шестикратно разделил на семь неравных кругов». Вот оно: семь кругов — это пути семи светил: Луны, Солнца и блуждающих звёзд — Афродиты, Гермеса, Арея, Зевса, Крона. «Делить же он начал следующим образом: прежде всего отнял от целого одну долю, затем вторую, вдвое большую, третью — в полтора раза больше второй и в три раза больше первой, четвёртую — вдвое больше второй, пятую — втрое больше третьей, шестую — в восемь раз больше первой, а седьмую больше первой в двадцать семь раз».

Эпикур записал ряд чисел. Первая доля равна 1, вторая вдвое больше, значит, 2, третья втрое больше —3, четвёртая — дважды два — 4, пятая — трижды три — 9, шестая, 8, седьмая — 27 [8] В греческой записи рад чисел Платона выгладит так: α, β, γ, δ, θ, ζ, ξ. .

Он знал, что отсчёт сфер вёлся от края космоса к центру [9] Впоследствии эта традиция прервалась, и неоплатоники вели отсчет сфер от центра, что приводит к противоречиям в текстах «Государства» и «Тимея». Автору удалось показать, что принятие отсчёта от периферии к центру (о котором Платон упоминает в «Государстве») позволяет согласовать тексты. . Значит, наибольшая доля материала пошла на создание Земли и подлунной сферы. Если Луна движется по её границе, то до неё 27 единиц, а до Солнца на 8 больше, то есть 35, а поскольку звезда Афродита ещё на 9 единиц дальше, то до неё 44... Звезда Крона оказалась на расстоянии 54 единиц, ровно вдвое дальше, чем Луна.

Закончив подсчёты, довольный собой Эпикур развернул украшенную геометрическими чертежами книгу Евдокса, который, как он заключил из слов Ксенократа, своими расчётами и наблюдениями подтвердил рассуждения Тимея. Книга была сложная, Эпикур просидел над ней четыре дня.

Геометр каждое светило помещал на сфере, полюс которой располагался на второй сфере с некоторым смещением по отношению к её полюсу. Первая сфера определяла суточное движение светила, вторая медленно перемещала его встречным вращением вдоль зодиака. Наконец, вводились ещё дополнительные сферы, объяснявшие остановки и попятные движения планет или особенности хода Луны. Основным содержанием книги были результаты наблюдений и подбор таких углов наклона и скоростей вращения сфер, которые бы позволили, как выражался Евдокс, «спасти явления». Разобравшись в книге настолько, чтобы не сгореть от стыда перед Ксенократом, Эпикур уже собирался отложить её, но последняя глава привлекла его внимание. Она называлась: «О наблюдении отношения расстояний до Луны и Солнца». Эпикур поразился, — разве такое возможно? — и погрузился в чтение.

Оказалось — возможно. Евдокс не обращал внимания на огромность неба, на загадочную природу светил и их божественность. Он считал, что законы геометрии всюду одни и те же, и рассматривал Луну и Солнце как геометрические фигуры — определённым образом расположенные шары. Он выбрал момент, когда Луна находится в фазе четверти, и угол между Землёй, Луной и Солнцем является прямым. В этот момент он измерил видимый угол между светилами, построил по углу треугольник и узнал отношение его сторон, то есть расстояний. В результате получилось, что Солнце от нас в девять раз дальше, чем Луна [10] Определение Евдокса было еще очень несовершенным; действительное отношение — около 400. .

Эпикур растерянно обернулся. Как же это могло быть, если по Платону даже последняя планета — звезда Крона — всего лишь вдвое дальше Луны? Выходит, астроном не подтвердил Платона с Тимеем, а опроверг! Смущённый своим открытием, Эпикур отправился за объяснениями к Ксенократу.