Бернард Корнуэлл - 1356. Великая битва

Филипп умирал. Одни воины бросились под защиту деревьев, другие пытались укрыться под невысоким берегом ручья. Спас их Жак. Подбежав к Женевьеве, он вырвал у нее из рук сына. Схватив парнишку за пояс, он высоко поднял его, держа одной могучей рукой, а другой выхватил из чехла длинный нож и приставил его к горлу мальчика. Женевьева завопила, но стрелы перестали лететь.

– Скажи им, что, если еще кто-то выстрелит, твой сын умрет! – приказал Жак.

– Ты… – начала Женевьева.

– Говори, сука! – рявкнул Жак.

Женевьева рупором приложила ладони ко рту.

– Прекратите стрелять! – крикнула она по-английски.

Наступила тишина, если не считать бульканья у Филиппа в глотке. С каждым вздохом у него изо рта изливалось все больше крови. Раненая лошадь начала хрипеть, глаза ее закатились.

– Скажи, что мы уходим, – скомандовал Жак. – И что мальчик умрет, если нам попытаются помешать.

– Дай им уйти! – передала Женевьева.

Тут из рощицы ярдах в ста к востоку выступили стрелки. Их было шестнадцать, все с длинными боевыми луками.

– Женни! – позвал один из них.

– Они убьют Хью, если вы попытаетесь остановить их, – отозвалась в ответ женщина.

– Что известно о Томасе?

– Ничего, Сэм! А теперь дайте им уйти!

Сэм махнул рукой, как бы разрешая отступление, и Роланд снова начал дышать. Двое воинов поднимали умирающего Филиппа на лошадь, еще два трупа уже болтались поперек седел.

Воины уселись на коней, при этом Жак позаботился о том, чтобы не выпустить из рук мальчонку.

– Переломай стрелы! – приказал он одному из солдат.

– Переломать?

– Чтобы англичане не могли снова ими воспользоваться, полудурок ты этакий!

Воин испортил все стрелы, какие сумел найти, а потом Жак увел отряд на север. Роланд молчал. Он думал о вонзающихся в тела стрелах. Милостью Божьей ни одна не попала в него, но внушаемый этим оружием страх все еще заставлял его трепетать, а ведь то была всего лишь горстка лучников. Что же способны сотворить тысячи таких?

– Как они нас нашли? – спросил он.

– Это лучники, – ответила Женевьева. – Они вас разыщут.

– Заткнись, тварь! – рявкнул Жак.

Он положил Хью поперек луки седла и все еще держал нож.

– Соблюдай учтивость! – выпалил Роланд более сердито, чем намеревался.

Жак пробормотал что-то себе под нос и пришпорил лошадь, чтобы избавиться от общества Роланда. Последний же оглянулся и увидел, что лучники сели на лошадей и следуют за ними, но держатся на изрядном расстоянии.

Он гадал, как далеко может послать стрелу английский боевой лук, но выбросил все из головы, когда латники поднялись на небольшую возвышенность и перед ними предстал Лабруйяд. Замок высился в центре широкой неглубокой долины. Ров подпитывался водой из извилистого ручья, петляющего по мирным пастбищам. Близ крепости не росло ни единого деревца, и на расстоянии в четверть мили запрещалось строить здания, чтобы осаждающие не смогли найти укрытие для лучника или осадной машины. В свете палящих лучей солнца каменные стены казались почти белыми. Ров блестел. Зеленое полотнище знамени графа неподвижно свешивалось с самой высокой башни. Жак пришпорил коня, другие последовали его примеру. Роланд увидел, как опускается, скрипя, большой подъемный мост. Копыта громко зацокали по доскам моста, де Веррек внезапно нырнул в темноту арки ворот. Во внутреннем дворе замка стоял, поджидая их, высокий зеленоглазый священник с соколом на запястье.

Огромная лебедка в надвратной башне заскрипела, когда два человека налегли на рукоятку, поднимая тяжелый мост. Стопорящий канат палец защелкал по железным зубцам, потом доски моста с грохотом сомкнулись с аркой, и еще двое устремились закрепить массивную конструкцию в вертикальном положении.

И Роланд почувствовал себя в безопасности.

Томас прибыл на закате. Изнуренные кони втянулись в лесок из дубов и каштанов, и тут лучник, заметив на фоне пламенеющего заката темные силуэты всадников, окликнул их:

– Кто такие?

– Саймон, ни к чему кричать по-английски, – отозвался Томас.

– Чрево Господне! – Саймон опустил лук. – Мы считали, что ты умер.

– Мне и самому так кажется.

Бастард с отрядом весь день гнал лошадей, потом рыскал вокруг замка графа де Лабруйяда в поисках подкрепления, вышедшего из Кастийон-д’Арбизона, не зная точно, подоспело ли оно. Затем обнаружил его на этом лесистом холме, откуда просматривался единственный вход в крепость. Томас соскользнул с седла. Настроение его катилось вниз так же, как набухшее закатное солнце, отбрасывавшее длинные тени на широкую долину, в которой де Лабруйяд построил свою твердыню.

– Мы попытались их остановить, – проговорил Сэм.

– Ты правильно поступил. – Томас кивнул, выслушав рассказ до конца.

Сэм и его лучники подоспели к ручью всего за несколько минут до Роланда с эскортом и проявили себя молодцами, устроив засаду.

– И мы перебили бы всех до последнего, кабы не Хью. Французский ублюдок приставил нож к его горлу. Однако нескольких мы все-таки пристрелили.

– Но Женевьева в замке?

Сэм кивнул:

– Она и Хью.

Стоя на опушке леса, Томас глядел на замок. Никаких шансов, подумалось ему. Солнце подкрасило каменные стены и багровыми отблесками отражалось от воды во рву, а на стенах время от времени мелькал яркой искрой металл шлема кого-нибудь из караульных. Имея пушку, можно было бы за день разбить подъемный мост, но как пересечь ров?

– Я захватил твой лук, – сказал Сэм.

– Ты меня ждал? – спросил Томас. – Или собирался сам им попользоваться?

На миг Сэм смутился, затем сменил тему.

– Еще мы доставили графиню, – сообщил он.

– Доставили?

Сэм кивнул в сторону юга:

– Она там, на ферме. Питт отвечает за то, чтобы глупая сучка не сбежала.

– Какого черта вы притащили ее сюда?

– На случай, если ты захочешь ее обменять, – объяснил Сэм. – Это была идея отца Левонна. Он тоже тут.

– Отец Левонн? С какой стати?

– Сам вызвался. Он не уверен, что ты захочешь обменивать ее, но… – Сэм не договорил.

– Это было бы простым решением, – пробормотал Томас.

Ему подумалось, что не стоит торчать тут, теряя время. Нужно найти Малис; еще важнее была весть о том, что принц Уэльский ведет свою армию где-то по Франции. Лучники и латники опустошают сельскую местность, разоряют имения, жгут города и сеют панику, и все это в надежде подманить французскую армию на расстояние, с какого ее достанут длинные боевые луки и пущенные из них стрелы с гусиным оперением. Томас знал, что его место – в рядах той армии, но вот он застрял здесь, потому что Женевьева и Хью угодили в плен. Действительно, самым простым решением было вернуть Бертиллу, графиню де Лабруйяд, ее мстительному супругу, но такой поступок навлек бы на Томаса гнев Женевьевы. Ну и пусть себе злится, решил он. Лучше быть сердитой, но свободной, чем пленной и беспомощной.