Алла Бегунова - С любовью, верой и отвагой

— Есть ли взвод для меня? — спросила его Надежда.

— Пока нет, Александр. Но скоро будет. Корнет Волков уезжает на ординарцы в штаб корпуса.

— Но он потом вернётся... — разочарованно сказала она.

— Вернётся, да не ко мне! — отрезал Подъямпольский.

— Отчего столь сурово, господин штабс-ротмистр?

— Сам поймёшь. На учениях будешь ездить с его третьим взводом «в замке». Присмотрись получше...

Не так уж много времени потребовалось Надежде, чтобы разобраться в методах командования господина Волкова вверенным ему подразделением. По-настоящему командовал тут старший взводный унтер-офицер Малой, продувная бестия, как это сразу определила для себя Надежда. Зато его благородие был погружен душой и телом в совершенно иные заботы. Он много играл и иногда выигрывал в карты, был завсегдатаем лучшего трактира в Домбровице, где часто брал шампанское в долг. Также его очень хорошо знали в заведении мадам Соваж, в котором в поте лица своего работали девять девушек, по-всякому ублажая клиентов.

Привычки и маленькие слабости господ офицеров не может осуждать никто, пока от них не начнёт страдать служба. А корнет Волков уже совершил растрату казённых денег, выданных ему для приобретения овса для взводных лошадей и муки для заготовления в эскадроне солдатских сухарей. Мука оказалась с плесенью, хотя была куплена по очень высокой цене, и этим теперь занимался Подъямпольский. Надежде предстояло выяснить, куда делись пятьдесят пудов овса, которые были на бумаге и которых не было в амбаре.

Надо сказать, что сперва корнет Волков отнёсся к корнету Александрову весьма снисходительно. Он полагал, что ему на замену прислали желторотого юнца и обвести мальчишку вокруг пальца не составит большого труда. Для начала он пригласил Надежду поехать с ним играть в карты к ротмистру Хобринскому, обещая научить корнета кое-каким интересным приёмам, дающим хороший результат. Но, натолкнувшись на отказ, очень удивился.

Через неделю на обеде у полкового командира он попытался напоить её допьяна, начав с невинного брудершафта. Надежда твёрдо и вежливо отклонила это предложение. Волков начал было куражиться, однако ничего из этого не вышло. Александров был тут не новичком, которого не знал никто, а офицером, известным многим. Волкова осадил князь Вадбольский. Штабс-ротмистр Подъямпольский при всех сказал ему, что корнет Александров, служа с ним в гусарах с 1808 года, не нуждается ни в чьих рекомендациях и тем более — дружбе.

В день сдачи взвода Волков, как это полагается, водил её по конюшням в деревне Костюковке. Они по списку проверили оружие, людей, лошадей, пересчитали сёдла, вальтрапы, оголовья, саквы, чемоданы и прочую амуницию. Оставалось принять фураж, и тут Волков проявил чудеса изобретательности. Дважды они подходили к дверям амбара с замком, и дважды он уводил оттуда Надежду, говоря, что забыл ключ, что взял не ту ведомость.

В третий раз Надежда осталась на месте. Ключ всё-таки нашёлся, и они вошли в темноватое помещение. Два воза стояли пустые. В третьем было несколько мешков с овсом. То-то уланы третьего взвода занялись воровством, и местные крестьяне подали Подъямпольскому жалобу на регулярные потравы овса в полях.

— Где фураж? — спросила она.

— Его должны подвезти... вскоре, — запнувшись, ответил Волков. — Я отдал его в долг.

— Кому?

— Старосте деревни.

— Ну так ведите его сюда. Пусть он подтвердит это, и я подпишу вашу бумагу.

— А не лучше ли нам, Александров, поладить миром?

— Каким образом?

— Я даю вам долговую расписку на сто рублей. Вы принимаете овёс...

— Которого нет! — закончила она фразу за Волкова.

— Зачем ссоры между офицерами одного полка? — начал рассуждать Волков. — Ведь нам ещё служить вместе. Может быть, и я выручу вас в каком-нибудь непредвиденном случае...

— Я не ворую.

— Вы зря сказали это слово. Вы нанесли мне оскорбление.

— Хотите дуэль?

— Дуэли в армии запрещены государем императором.

— Вот именно. Тогда я предлагаю сейчас ехать к эскадронному командиру, чтобы выяснить вопрос с фуражом до конца. Понятно, что вам не хочется огласки. Но, право, Волков, вы — не мальчик, и за свои поступки надо отвечать...

Разбирательство, проводившееся в отсутствие шефа Литовского полка полковника Тутолмина, кончилось для Волкова печально.

Кроме овса и муки, всплыла история с продажей списанных строевых лошадей. Потому корнет вместо штаба корпуса отправился в окружной военный суд [58] РГВИА, ф. 489, оп. 1, д. 2657, л. 63. «Именные списки офицеров Литовского уланского полка на 1 июня 1812 г.». Корнет Волков в армии с 1808 г., в гвардии не служил, в офицерах — с 1808 г., в нынешних чинах — с 20 января 1808 г. За отличие в сражении с французами при деревне Мир 28 июня 1812 г. приговор военного суда с него был снят (ОПИ ГИМ, ф. 160, ед. хр. 182, л. 31 — 34. Рапорты Платова Багратиону). . Надежда не сомневалась, что в эскадрон полковника Скорульского Волков больше не вернётся. От непутёвого корнета ей досталось тяжёлое наследство. Надо было быстро наводить порядок во взводе, и она занялась этим.

Среди хитрых проделок Волкова числилась и такая, как деньги, взятые в долг в солдатской артели собственного взвода [59] «Столовые деньги» выдавались нижним чинам на руки, солдаты устраивали складчину, эта сумма поступала артельщикам, которые закупали провизию и готовили пищу. , которая, конечно, не могла отказать в ссуде своему командиру. Часть долга Волков так и не вернул, и уланы остались на два месяца без мяса и соли. Здесь всё было просто: Надежда внесла свои деньги. С овсом получилось сложнее. Сумма была велика и поступала только в конце мая — начале июня, из третнего офицерского жалованья Волкова, на которое наложили арест. Выручал хороший травостой ранней и жаркой весны 1811 года. Ежедневно уланы косили траву на лугах, взятых в аренду у здешних хозяев, в телегах привозили в деревню и кормили лошадей на конюшнях.

Затем в поле зрения нового командира попал унтер-офицер Малой и его плутоватые дружки, заправлявшие здесь. Вызванный для отчёта к корнету Александрову, Малой изворотливо лгал и притворялся. Он, как и бывший его командир господин Волков, принимал нового офицера за щенка, у которого молоко на губах не обсохло. Надежда молча выслушала лукавые бредни и отпустила его. Она не стала объяснять сорокалетнему унтеру, что его жизнь-малина в третьем взводе уже закончилась, а дождалась нового эпизода уланского бытия в деревне Костюковке.

Четверо её солдат взломали двери в погребе местного шинка и утащили оттуда два бочонка водки. Шинкарь явился с жалобой к командиру, но был встречен Малым, который не пустил его на квартиру корнета, столкнул с крыльца и угрожал саблей. Надежда в это время отсутствовала, но ей все рассказал Зануденко. Она немедленно отправила представление к полковому командиру. Штабс-ротмистр Подъямпольский поддержал рапорт корнета Александрова. Всех пятерых улан наказали шпицрутенами, а Малого ещё и разжаловали в рядовые с переводом в другой эскадрон.