Андрей Серба - Быть Руси под княгиней-христианкой

— Воевода, я не знаю всего, что произошло между великим князем и древлянами, может, оттого и сужу тебя слишком строго, — примирительным тоном сказала Ольга. — Расскажи о последних днях Игоря, возможно, ты ни в чём не заслуживаешь упрёка.

— Великая княгиня, воевода Ярополк, прибывший в Киев с собранной на полюдье данью, известил тебя, для чего твой муж вновь отправился к древлянам?

— Он сказал об этом мне и главному воеводе Ратибору.

— Узнав, зачем мы прибыли, древлянский князь Мал в тот же вечер собрал на совет своих бояр и воевод и утром известил великого князя, что они решили собрать дань за год вперёд. Действительно, древляне стали выполнять своё слово, а Мал с воеводами даже начал помогать нам, посещая самые глухие лесные селища. Но мы не знали главного: на совете древляне замыслили убить великого князя и избавиться от власти Киева, а мнимую покорность выразили для того, чтобы усыпить нашу бдительность и получить время для сбора дружины, разбросанной вокруг Искоростеня по весям, и устройства засады, чтобы с наименьшими для себя потерями уничтожить нашу дружину. Отправившись однажды к погосту за обозом с якобы собранной для нас князем Малом данью, мы угодили в ловушку. Что такое древлянские леса и болота, особенно в пору распутицы, и как легко устроить в них западню, знают все воеводы, и никто, думаю, не сможет осудить ни великого князя, ни нас с Рогдаем зато, что позволили заманить себя в неё...

— Знаем, Микула, и древлянские чащобы, и как не любят древлянские князья своих более удачливых соседей-полян, — ответил за всех воевод Ратибор.

— Я не была в Древлянской земле, зато хорошо знакома с вероломством их князей, — заметила Ольга. — Продолжай, воевода.

— Мы ехали среди поросших лесом болот, как неожиданно спереди и сзади нашего отряда на дорогу стали валиться заранее подрубленные деревья. Понять, что мы угодили в ловушку-западню, не составило особого труда. Прежде чем мы успели что-либо предпринять, отряд оказался зажат между двумя высоченными завалами, слева и справа от которых лежали начавшие оттаивать болота. Деревья ещё продолжали падать, а на наших дружинников уже обрушился ливень стрел древлянских лучников, расположившихся на растущих по сторонам дороги деревьях. В следующую минуту по приказу великого князя головная часть отряда ринулась на преградивший путь завал, а воины из тыльной части отряда пустили стрелы во вражеских лучников. Однако дорога была узка, скакать по ней могли лишь три-четыре всадника в ряд, древлянских лучников было полным-полно, несколько десятков скрывалось за обоими завалами, поэтому наша первая атака была легко отбита...

— А не могла великому князю прийти в голову мысль, что, прежде чем нападать на древлян, с ними стоило бы вступить в переговоры и узнать, чего они хотят? — спросила Ольга.

— Великий князь велел трубить в рог и подавать знак к прекращению боя сразу, как только начали валиться деревья и засвистели первые стрелы. Но звуки нашего рога заглушили древлянские, призывавшие врагов продолжать схватку. Стрелы с деревьев летели по-прежнему, наш дружинник с рогом вскоре был убит, и только после этого, собрав силы в головных рядах, мы приняли навязанный бой. После первой попытки прорваться из засады в конном строю мы спешились и засыпали передний завал и сидевших вокруг него на деревьях древлян тучей своих стрел. А дальнобойные самострелы наших дружинников вмиг выкосили перед ними почти всех врагов, заставив уцелевших не показываться из-за завала либо спрятаться за стволами деревьев. Продолжая обстреливать завал, пять десятков отборных дружинников во главе со мной и Рогдаем наступали пешими не только по дороге, но и там, где это было возможно, вдоль неё по болотному мелководью. Мы смогли захватить завал. Однако — увы! — это была не победа. Едва стали проделывать в завале проход для всадников, как на дороге справа и слева от нас раздался конский топот и появились скачущие во всю прыть два больших древлянских отряда. Когда впереди одного мы рассмотрели древлянского князя Мала с его старшим сыном Круком, а впереди второго главного древлянского воеводу Бразда, стало ясно, что главный бой...

— Воевода, меня не интересует, каким образом вас угораздило попасть в ловушку и почему вы не смогли вырваться из неё, — оборвала Ольга Микулу. — Я спрашиваю, отчего ты и Рогдай не приняли должных мер для спасения жизни великого князя? Я сама родилась и немало прожила среди болот на Псковщине и знаю, что в них, особенно зимой, есть не одна тропка, соединяющая друг с другом расположенные в округе колёсные и санные дороги. Почему вы, поняв, что оказались в засаде, не стали искать сразу подобную тропку, чтобы вывести по ней великого князя из ловушки? Отчего, взяв один из завалов, вы тут же не разыскивали путь, по которому можно было исчезнуть с дороги? Тебе с Рогдаем следовало сделать всё для спасения великого князя, а не водить дружинников в бесполезный бой.

— Великая княгиня, главный древлянский воевода Бразд — один из опытнейших во всём русском войске, — ответил Микула. — Ежели он приложил свой ум к устройству засады, значит, из неё не могло быть даже лазеек. Или ты думаешь, что мы не искали путей ухода с дороги? Искали ещё как, только во все стороны лежали залитые талой водой хляби. Исчезли под водой тропки там, где они имелись, и сейчас были недоступны нам, чужакам. Но думаю, что на том куске дороги никаких троп попросту не было. Ведь древляне не зря отрезали нам завалами путь вперёд и назад. Они не дали отряду уйти прежде, чем подоспеют их главные силы и смогут приступить к захвату великого князя и свершению над ним казни.

Ольга удивлённо вскинула брови.

— Что ты сказал, воевода? «...приступить к захвату великого князя и свершению над ним казни»? Выходит, древляне не просто убили великого князя, а... свершили над ним казнь? По какому праву? От чьего имени? Кто осмелился вынести смертный приговор великому князю всей Руси?

Ольга надеялась, что её негодование будет поддержано воеводами, во многом обязанными своим нынешним высоким положением великому князю. Древляне осмелились напасть на их детище, великокняжескую дружину, убив немало их боевых товарищей и бросив вызов им самим, первым воинам дружины. К тому же большинство воевод были полянами, издавна враждовавших с древлянами, и действия князя Мала должны были всколыхнуть в их душах былые обиды и желание навести на земле соседей угодный Киеву порядок, как то делали князья Аскольд и Дир, Олег, да и они сами с покойным ныне Игорем.

Однако воеводы, насупившись, продолжали молчать, и Ольга с недовольным видом подумала, что опять поторопилась, не выслушав до конца Микулу и раньше времени стремясь навязать воеводам своё понимание произошедшего. Конечно, ей хотелось поскорее остаться одной, чтобы осмыслить случившееся и обдумать собственные дальнейшие шаги. Помимо этого, она торопилась хоть чем-то очернить в глазах воевод ставшего нежелательным ей Микулу. Однако нельзя было без крайней нужды подстёгивать ход событий и стремиться единым махом решить все волнующие её вопросы. Всему своё время и сейчас время взять себя в руки, набраться терпения спокойно дослушать Микулу, понять, отчего так сдержанно ведут себя самолюбивые, преисполненные гордости за честь великокняжеской дружины и блюдущие славу Киева воеводы, и, выявив причину этого странного их поведения, обратить её в свою пользу.