Александр Бородыня - Крепостной шпион

В ящик посыпались мерзкие анонимные карикатуры и пасквили. Теперь, сомневающийся во всём император, только в кабинете Бурсы мог узнать истинные настроения своих подданных. Потому-то столь часто он приезжал на Конюшенную, потому-то и разговоры происходили при закрытых дверях.

Но в последнее время, увлечённый очередным проектом, император будто бы позабыл о существовании «Пятиугольника», и третью неделю не показывался в доме Бурсы.

Не имея терпения, Константин Эммануилович по официальным каналам сам испросил аудиенции и, когда она была назначена, в указанный час явился в Зимний дворец.

— Слышал, слышал про Вашу беду. Слышал. Потому и не появлялся к тебе. Не хотел раздора, — сказал Павел, когда Бурса, соблюдая правила этикета, поклонился от самого порога. — Ну что ж тут поделать, коли молодая девушка с любимым человеком бежала. Не злодей же какой, вроде вашего братца. Венчаются, поживут в деревне у графа и воротятся просить родительского прощения.

Павел стоял возле карты Государства Российского, вытканной на огромном ковре и неподвижными глазами упирался в какую-то непонятную для Бурсы точку.

— Простите, Ваше Величество, — прерывая молчание, сказал Константин Эммануилович, уже чувствуя, что зря затеял весь свой визит, но желая довести план свой до конца. — но у меня есть основания думать, что он именно злодей, именно такой же, как мой проклятый братец. И, кроме того, он слуга моего брата Ивана. Я подозреваю, что племянницу мою Анну Владиславовну обманом завлекли в поместье негодяя, и пришёл просить помощи у Вашего Величества.

— А где это поместье? — вдруг закричал Павел. — Посмотри, Бурса, посмотри! — Тонким пальчиком он ткнул в карту. — Вот здесь это.

Он резко повернулся. Лицо императора было искажено яростью. Он сделал такую длинную паузу, что Бурса вынужден был ответить:

— Это в Новгородской губернии, Ваше Величество.

Павел молчал, нервно расхаживая по залу. Император заложил руки за спину и чуть наклонялся вперёд. Он делал семь шагов влево, по-военному стукнув каблуками, разворачиваться, делал семь шагов вправо вдоль карты своего государства, и всё повторялось снова.

— Ну, так я слушаю, слушаю, — сказал он, даже не повернув лица. — И что же там в Новгородской губернии.

Бурса смешался. Он никак не ожидал подобного приёма. С трудом подбирая слова, Константин Эммануилович, как мог, коротко изложил всё, что он думает о своём брате, а преданном его слуге графе Викторе, по всей вероятности, и выдавшим Парижский филиал «Пятиугольника», но ни попросить, ни развить тему не успел.

— А знаешь, что мне мои шпионы на хвосте принесли? — крикнул Павел и остановился прямо перед Бурсой. — Падение нравов, Ваше Величество, по всей губернии сговор помещиков. Все английские каторжники, — почти юродствуя, калеча слова, передразнил Павел своих советников. — Все те, что безумная мать моя в Приморские степи завезла, все там. Большая дружина, говорят, человек 600 под ружьём обученных помещики собрали. Сговор. — Он испытующе смотрел на Бурсу и вдруг крикнул ещё громче: — Ерунда! Ничего этого нет! Нет и быть не может! — император опять зашагал вдоль карты, явно пытаясь удержать собственный гнев. — Я доверял тебе, Константин. Тебе, наверное, одному только и доверял, а ты обмануть меня хочешь? Скажу тебе прямо, — он опять остановился перед Бурсою, — донесли мне, донесли на тебя. Знал я с чем придёшь. Ты племянницу свою воротить хочешь. Так? — Бурса кивнул напряжённо. — И глупо. Очень глупо на пути у молодых вставать. Хотя без благословения венчаться дело и не божеское. В подобном доме настоящий разврат и гибель гнездятся, но… — он понизил голос, прошёл уже спокойнее по зале, присел на кресло, закинув ногу на ногу, — но, видишь ли, мой друг, — мгновенная вспышка ярости погасла в императоре, — не могу я в погоню за каждым графом войско посылать, коли он ничего не сделал, кроме ослушания родительского. Может я бы и хотел, но нет у меня столько солдат. Прости меня, но не могу ничем помочь тебе. Ты пойми, душа, мне самому помощь твоя нужна. Сколько лет ты мне обещаешь целебный эликсир сыскать? Ведь не нашёл ещё. А в любой миг тот состав мне может понадобиться. Что мне тебе говорить, сам знаешь сколько у государя твоего ненавистников, сколько врагов Отечества смерти моей желает. Ударит ножом в сердце, кистенём в висок. Кто спасёт? Так что рассчитываю на тебя, приложи старание, сыщи эликсир целебный. Или сыскал его уже? — взгляд Павла остановился. — Или ты врагам моим его передал?

Бурса молчал, низко склонив голову. Он же понял, что кто-то опередил его здесь.

— Ну ладно. Поверю пока тебе, — смягчился император. — Два года без внешней войны живём. Отдохнула немножко страна, оправилась. Дай срок, мы и до мелких развратников доберёмся, с каждого спросим. А фантазии эти, Константин, оставь, ни к чему они. Дел настоящих что ли тебе мало? Зачем несуществующие заговоры измыслил? Скажи зачем?

В маленькой комнате горела только одна свеча. Свеча стояла на игрушечном столе, и её огонёк, отражаясь, плавал жёлтыми полосами в полировках, отсверкивал на круглом боку небольшой бронзовой чернильницы, застывал и двоился в неподвижных глазах княгини Ольховской.

«Император откажет Бурсе, — было написано на листке, который княгиня держала в дрожащих руках. — Император не захочет помочь ему, но старший брат захочет своими руками убить младшего».

Была глубокая ночь. Карлик сидел на маленьком гнутом стуле, скрестив свои тоненькие ножки в блестящих остроносых сапожках, и серьёзными глазами смотрел на княгиню. Он ждал её ответа.

— Что я должна сделать? — проглотив комок, с трудом проговорила Наталья Андреевна. — Напиши.

Маленькая сухая ручка потянулась к новому листу.

«Ты должна любой ценой уничтожить братьев Протасовых. Меховщикам больше не нужно жить потому, что они опасны. Ты должна покончить с Константином Бурсой и взять руководство «Пятиугольником» на себя».

— Как я могу это сделать?

Огромные алые губы лилипута опять искривила грустная усмешка. За последние несколько дней княгиня хорошо научилась понимать выражение лица этого маленького уродца, уже целиком овладевшего её волей и её сознанием.

«Я сам всё сделаю. Выпустишь меня сегодня ночью. Утром я вернусь».

— Ты пойдёшь один?

«Нет. Нужен большой мешок и нужен человек, который перенесёт меня на плечах через город».

Пошатываясь, Наталья Андреевна вышла из кукольной комнаты. Она очень осторожно притворила за собой в дверь. Княгиня уже поднялась наверх во второй этаж, но скрип пера и хриплое частое дыхание лилипута будто следовали за ней.

Она уже не задавала себе вопроса: «Что со мной случилось? Что я делаю? Зачем?» Этот вопрос остался во вчерашнем дне. Лилипут околдовал Наталью Андреевну и овладел её волей и её желаниями. Отцы-иезуиты, искалечившие этого человека, наделили его, взамен, какой-то неведомой силой. Карлик легко обретал власть меньше над мужчинами и почти абсолютно над женщинами. Даже во сне теперь княгиня не могла избавиться от разрезанной алой улыбки, этих прожигающих душу глаз.