Томас Рид - Одинокое ранчо [сборник]

Следующий день клонился уже к вечеру, когда четверо нагруженных добычей дикарей, нашедших прибежище в пещере, снова вынырнули наружу. Они направились на север, вытянувшись цепочкой в том самом порядке, как появились, но обличьем переменились так сильно, что если бы кто-то видел, как эти люди накануне въезжали в пещеру, то едва ли узнал бы их. Даже животные претерпели определенную метаморфозу. Лошадям поменяли сбрую: плоское американское седло исчезло со спины величавого кентуккийца, его сменило глубокое мексиканское седло-силья с характерными для него короной из тисненой кожи и деревянными стременами-эстрибос. Мулы тоже запряжены иначе – каждый получил уставное вьючное седло, именуемое «альпареха», а также широкие попоны-аписаморес, спускающиеся им на бедра. Награбленное добро уже не было приторочено небрежными связками, но пряталось в аккуратно упакованные тюки, как во время доставки регулярным караваном, атахо.

Двое погонщиков тоже несколько переменились. Кожа их сохранила прежний цвет – присущую индейцу бронзовую смуглость, но вместо орлиных перьев на головах у обоих красовались простые соломенные шляпы. С плеч у них свисали плащи без рукавов из грубой шерсти с перекрещивающимися полосами – тильмы, а на ногах были одеты свободные рейтузы из белой хлопковой ткани. Кожаный пояс и передник из дубленой бурой овчины довершали костюм арьеро из числа самых бедных. Таких называют «мосо» – помощниками.

Но вот преображение с двумя другими членами отряда – вождем и тем, которого звали Роблес, было более разительным. В пещеру они въехали индейцами, воинами из разряда знатных: с перьями, раскраской и прочими регалиями дикарской элиты. А назад вышли белыми людьми в костюмах процветающих ранчеро или, скорее, городских торговцев: широкополые блестящие шляпы, матерчатые куртки и брюки, последние подшиты с внутренней стороны кожей для верховой езды, сапоги с тяжелыми шпорами, на поясе шелковые кушаки, к седлу приторочены ножи-мачете, плащи-серапе, свернутые в скатку, покоятся на крупах лошадей, довершая снаряжение путешественников. Во главе атахо из мулов эта компания выглядела группой мирных торговцев, доставляющих свои товары из одного города в другой.

Выезжая из пещеры, вожак, выглядящий посвежевшим и помолодевшим, благодаря смене наряда и очистке кожи, бросил взгляд на небо, как бы справляясь по солнцу, который теперь час. Одновременно он извлек из кармана жилета золотые часы и сверился также с ними.

– Пора, Роблес, – заявил бородатый. – До заката еще шесть часов. Мы как раз успеем попасть в долину и выйти на дорогу, идущую вдоль реки. После захода солнца нам едва ли грозит встреча с кем-то – в эти дни все боятся индейцев. Еще через четыре часа мы будем в Альбукерке, значительно позже времени, когда тамошние жители улягутся в постель. Мы выждали достаточно долго, и мешкать более не стоит. Приглядывайте за мулами, мосо! Vamonos! [27] Едем, уезжаем (исп.).

Повинуясь команде, они двигаются по ущелью. Вожак, как и раньше, едет впереди, за ним следует Роблес, а мосо с гружеными мулами замыкают процессию.

Вскоре караван снова входит в дефиле между горами и берет курс на северо-запад, в молчании следуя к долине Рио-дель-Норте. Путь по-прежнему лежит мимо каньонов и ущелий – то не дорога вовсе, но просто вьючная тропа, едва заметная по следам редких путешественников или отпечаткам копыт отбившегося от стад скота.

Солнце едва скрывается за далекими Кордильерами на западе, когда стены Сьерра-Бланка раздвигаются по сторонам дефиле, открывая нагруженному добычей каравану вид на широкую плоскую равнину реки Дель-Норте. Вскоре путники спускаются в нее, и среди ночи, под куполом звездного неба, пересекают дорогу с широкими колеями от грубых сельских повозок, называемых «карретас», говорящую о близости поселений. Дорога была сельская и вела от подножий холмов сьерры к переправе через реку, расположенной близ деревни Томе. Там она пересекалась с главной дорогой, идущей от Эль-Пасо на юг через все приречные города Нью-Мексико.

Повернув от Томе на север, белые грабители, еще недавно выряженные индейцами, продолжили свой путь к Альбукерке. Любой, кто встретил бы их на дороге, принял за группу торговцев, едущую от Рио-Абахо в столичный город Санта-Фе.

Но так далеко им добираться не нужно. Целью их путешествия был Альбукерке, хотя прибыв в город вскоре после полуночи, путешественники не остановились в нем и постарались не произвести шума, способного разбудить спящих обывателей.

Тихо миновав незамощенные улицы, караван продвинулся немного за окраину. Направлялся он к большому дому, или асьенде, прятавшемуся в тени деревьев. На крыше имелся бельведер, или мирадор, тот самый, на котором всего год назад стояли, покуривая сигары, полковник Миранда и его американский гость.

В привратницкой располагался караул солдат, перед воротами стоял часовой. Он привалился к калитке, его силуэт слабо обрисовывался на серо-белом фоне стены.

– Quien-viva? [28] Кто идет? (исп.) – окликнул солдат всадников, когда стук копыт вывел его из полухмельного забытья.

– El Coronel-Commandante! [29] Полковник-комендант (исп.). – ответил высокий властно.

Это произвело ожидаемый эффект – его голос сразу узнали. Часовой, отсалютовав ружьем, позволил всадникам проехать без дальнейших расспросов, пропустив также следующий за ними атахо. Весь караван растворился за темными воротами, как накануне растворился в горной пещере.

Вслушиваясь в цокот копыт по камням внутреннего дворика-патио, часовой строил свои догадки и предположения. Ему не давала покоя мысль о том, что могло так долго удерживать коменданта вдали от порученного ему поста, а также другие вопросы столь же озадачивающего толка. Но они недолго занимали его. Какая разница, как или где тратит свое время комендант, пока солдат получает свое жалованье-суэльдо и рацион? А то и другое поступали без задержки, и на этой вселяющей уверенность ноте часовой завернулся в желтый плащ, привалился к стене и вскоре снова впал в состояние полусна-полубодрствования, из которого его вывело неожиданное прибытие гостей.

– Карамба! – воскликнул полковник, обращаясь к подчиненному, когда прибрав под замок добычу, оба расположились в прекрасно обставленной комнате в асьенде со столом, графином и бокалами. – Поездочка вышла долгая и утомительная, не так ли? Но мы не даром потратили время и труды. Ну же, теньенте, наполните снова свой бокал и давайте выпьем за успех нашего коммерческого предприятия. Пусть сбыть товары у нас получится так же выгодно, как приобрести их!

Лейтенант охотно налил вина и присоединился к тосту командира.