Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

– Как правило, дюжина, для таких маневренных кораблей большого экипажа не нужно.

– Если занять позицию за скалой, мы, с твоей аркебузой и моими пистолетами, от дюжины, пожалуй, отстреляемся.

Бум!.. Кулеврина с маленького парусника на этот раз выстрелила не картечью, а ядром. Чугунное ядро весом фунта четыре ударило в скалу шагах в ста от беглецов, не причинив им никакого вреда.

– На прочность проверяют, – сказал грек. – Вперед, Мико, еще одна перебежка, пока они перезаряжают.

Они бросились в ущелье, которое, возможно, промыла вода, и быстро поднялись еще выше, достигнув наконец вершины береговой гряды, поднимавшейся над морем не больше чем метров на триста.

– И что теперь? – спросил Мико, без сил повалившись на землю после таких перебежек.

– Дождемся рассвета. В такой темноте передвигаться невозможно. Туркам, чтобы добраться сюда, надо будет немало попотеть: у них ноги не такие крепкие, как у критян или албанцев.

Еще одно ядро, жутко завывая на лету, пролетело у них над головами и разбилось о скалу, как и все прочие.

– Ты видишь фелюку, Мико? – спросил грек.

– Фонарь различаю, а корпус – нет.

– А она ведь должна быть совсем близко от берега.

– И я так думаю.

– Передохнем минут пять, а потом хоть тебе ядра, хоть картечь, а надо уходить. Постараемся все время держать дистанцию между нами и турками.

– Ты сможешь найти бухту Капсо?

– Надо идти все время берегом, – ответил грек. – Запали фитиль моего мушкета, и отправимся. Тут берег не такой каменистый, и мы сможем идти гораздо быстрее.

– Пошли, Никола?

Грек не ответил. Он подался вперед, наставив аркебузу, и, казалось, к чему-то прислушался.

– Что там, Никола? – спросил албанец, быстро схватив пистолеты.

– Они идут.

– Что, уже высадились?

– Думаю, да.

– Останемся здесь?

– Да, здесь мы хорошо защищены и от ядер, и от картечи. Смотри в оба.

Албанец выглянул из-за скалы, которая их защищала, и бросил быстрый взгляд на берег. Ему показалось, что наверх ловко, как кошки, лезут несколько теней.

– Да, это турки, – сказал он.

– Ты их видишь?

– Довольно хорошо.

– Стреляй из твоих паршивых пистолетов. Аркебузу я пока поберегу.

– Погоди немного, дай их получше увидеть.

– Они уже близко?

– Думаю, шагах в пятнадцати.

– Не промахнись, Мико.

Албанец крепко стиснул в обеих руках пистолеты злополучного негра и выстрелил. Послышались два вскрика, потом ругательства, потом грохот раскатившихся камней. Турки бросились бежать. Кулеврина была уже готова к выстрелу, с риском уничтожить тех, кого выслали вперед, однако выпущенное ядро ушло слишком высоко и никому вреда не причинило.

– Ну и артиллеристы! – сказал Никола. – Картечью надо было стрелять. Кулеврина может убить и своих, и чужих. Согласен, экипаж насчитывал двенадцать человек, с капитаном тринадцать, но теперь у нас на хвосте уже десять.

– А ты думаешь, я убил этих двоих?

– При вспышке пороха я разглядел, что они упали и покатились куда-то по скалам. Приятель, а в Албании неплохо стреляют.

– Мы живем с ружьями наготове: турки могут напасть неожиданно, и потому все стараются стать отличными стрелками, ну в крайнем случае сносными.

– А теперь давай вставай, и пойдем к бухте Капсо. Мне что-то не хочется, чтобы с рассветом нас тут обнаружили.

Албанец перезарядил пистолеты и зашагал вслед за греком, который быстро шел вперед, преодолевая последние скалы.

– Хоть и с опозданием, но придем, – сказал Никола.

– С турками на хвосте?

– Да пусть их. Как видишь, мы вполне способны за себя постоять.

Фелюка продолжала стрелять, чередуя то картечь, то ядра, но беглецы уже не обращали внимания на обстрел. Оказавшись на достаточно ровной поверхности, они пустились бегом, хотя и не очень понимали, куда бегут: до рассвета оставалось еще несколько часов. Они пробежали так минут пятнадцать под летящими из кулеврины ядрами, потом остановились, чтобы перевести дух. Открытое место кончилось, и они снова оказались внутри полуразрушенных скал. Можно сказать, теперь им повезло, потому что ни один снаряд, пущенный с моря, не мог их достать.

– Скорее! Скорее! – подгонял Никола, то и дело поглядывая на небо, словно боялся, что рассветет уже совсем скоро.

И они бежали и бежали, а вслед им с пугающей частотой неслись выстрелы.

Минут через двадцать они снова остановились на вершине гряды. С одной стороны шумело море, с другой – в заброшенных полях стрекотали кузнечики.

– Что будем делать дальше, Никола? – спросил албанец.

– Надо чуть передохнуть, – ответил грек.

– А бухта?

– До нее довольно далеко.

– А если турки нас схватят прежде, чем мы туда доберемся?

– Ну, знаешь, у нас тоже сильные ноги.

– О чем я жалею, так это о том, что не сумел выкрасть сына Дамасского Льва.

– И был бы ты сейчас заколот либо сидел бы на колу, либо тебя порубили бы на куски саблей, как колбасу.

– Да я и сам понимаю, Никола. Но хотел бы я знать, чем кончится наша авантюра.

– Паша, конечно же, явится на встречу, а венецианский адмирал, конечно же, не упустит возможности навязать ему бой. А там будет видно.

– Значит, мы не поедем в Хусиф?

– Думаю, поедем, – ответил грек. – Мы ведь должны вызволить еще и отца Дамасского Льва.

– А ты знаешь этот замок?

– Да, я там был.

– Он хорошо охраняется?

– Да там больше женщин и негров, чем охраны, а эти побегут при первых звуках канонады.

– И ничего получше? Жаль, там нет Хараджи.

– Кто ее знает? – отвечал грек. – Но я бы хотел схватить ее прямо в этом гнезде падальщика.

– Посмотрим, – сказал Никола. – Чего нам действительно сейчас не хватает, так это завтрака. Ты не помнишь, когда мы вчера ужинали?

– Ты зря жалуешься, – ответил Никола. – Погляди-ка, вон какой дивный виноградник, гроздья прямо до земли свисают. А у меня в карманах завалялось несколько сухарей. У критских крестьян другого завтрака и не бывает. А они все здоровые и крепкие и вовсе не голодные. Пошли со мной.

– Фитили пистолетов загасить?

– Это было бы опрометчиво, – ответил грек. – Никогда не знаешь, с какой стороны появятся эти турецкие псы. Так можно и в засаду угодить.

Они спустились с гребня на опустошенные поля, которые простирались за прибрежными скалами, насколько хватало глаз. С осторожностью, но довольно быстро они достигли того виноградника, который обнаружил грек, и нырнули в него. Листья разрослись так пышно, что человека внутри было совсем не видно с расстояния нескольких шагов. Албанец и грек улеглись в борозду и начали опустошать лозу, клонившуюся под тяжестью великолепных гроздьев, настолько спелых, что ягоды уже начали падать.

– Эй, ты ничего не видишь? – спросил Никола.