Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

Наконец солнце село, но на потемневшем горизонте не сверкнуло ни одного огонька, означавшего приближение мусульман.

Может, паша передумал и предпочел спокойно оставаться на флагманской галере, чтобы испытывать какую-нибудь новую бомбарду, расстреливая стены осажденного города?

– Что вы на это скажете, синьор Веньеро? – спросил Дамасский Лев, подходя к доблестному венецианцу по высоким и широким шканцам галеры. – Может, мы ждем впустую?

– Нет, синьор Мулей. На письме были печати султана, и думаю, что даже паша не осмелится нарушить приказ константинопольского двора. Нарушивший рискует получить элегантную серебряную шкатулку, может даже с резьбой, а внутри будет лежать черный шелковый шнурок. Вы, Мулей-эль-Кадель, прекрасно знаете, что это означает, даже если в шкатулке нет никакого предписания.

– Мне тоже посылали такую шкатулку, – ответил Дамасский Лев. – Но я не использовал удавку по назначению, и теперь она мне служит, чтобы потуже затягивать пояс и не растерять оружие.

В этот момент с рея латинского паруса послышался голос:

– Вижу огни на востоке!

– Много? – спросил адмирал.

– Пока непонятно.

– Это большие фонари галер или сигнальные огни галиотов или фелюк?

– Фонари галер.

– Посмотри хорошенько и сосчитай.

– Четыре.

– И все?

– Пока больше не вижу.

Адмирал повернулся к Дамасскому Льву:

– Меня удивляет, что паша прибыл с такими незначительными силами. Хотя надеяться на то, что он прибудет только на флагманской галере, тоже не приходилось.

– Даем сражение? – спросил Мулей-эль-Кадель.

– И без промедлений, хотя я все же опасаюсь ловушки. Однако наши галеры более маневренны, чем турецкие, изношенные в дальних походах, и, если мы увидим, что дело принимает серьезный оборот, будем прорываться на веслах и отстреливаться из всех орудий.

Он поднес ко рту рупор, с помощью племянника поднялся на капитанский мостик и крикнул голосом, который отнюдь не утратил своей мощи:

– Все по местам! Готовься к бою! Даем сражение Али-паше!

В течение нескольких минут на венецианских галерах царило лихорадочное возбуждение. Из канатных бухт и толстых досок в срочном порядке возводились заграждения между полуютом и грот-мачтой, чтобы при абордаже османы не могли сразу завладеть штурвалом; по палубе с грохотом перетаскивали орудия, меняя их расположение, и матросы соперничали в скорости с аркебузирами. Надсмотрщики трюмов ринулись вниз, к гребцам, прикованным по трое к каждой банке.

– Закусить заглушки! [34] Гребцов на галерах заставляли во время движения закусывать каучуковые жгуты или затыкать себе рты кусками пробки, чтобы они не могли переговариваться или кричать. (Примеч. перев.) – кричали они, со свистом размахивая хлыстами. – Умрите на месте, но чтоб ни одного стона!

В половине одиннадцатого восемь галер покинули рейд и отправились навстречу мусульманам. Впереди шла флагманская галера с Себастьяно Веньеро, Дамасским Львом и лучшими офицерами эскадры на борту.

Ветер почти совсем стих, и широкие латинские паруса спустили, чтобы они не мешали при обороне. Слаженной и мощной работы гребцов вполне хватало, чтобы заменить неравномерную, зависящую от ветра тягу парусов. Себастьяно Веньеро матросы вынесли на руках на полуют под охраной тридцати аркебузиров и пятидесяти алебардщиков, и оттуда он внимательно следил за движением мусульманских галер. Паша подходил медленно, держась ближе к берегу, словно вовсе не спешил вступать в борьбу.

– Этот мошенник не один, – сказал вдруг адмирал Мулею-эль-Каделю, когда двенадцать кораблей подошли к ним на пушечный выстрел. – Я более чем уверен, что в каждой маленькой бухточке прячутся еще корабли, готовые атаковать нас, как только мы начнем бой.

Тут артиллеристы, в особенности на венецианских галерах, открыли яростный огонь, и поднялся такой грохот, что матросы не слышали команды офицеров. А тем временем гребцы, накануне получившие по изрядной порции кипрского вина, под безжалостными ударами хлыстов, изо всех сил налегали на весла так, что цепи ходили ходуном. Они были набраны по большей части из преступников или пленных турок, и никто из них не мог разговаривать, ибо у каждого во рту торчала пробковая заглушка. Зато надсмотрщики орали во всю глотку, бегая по проходу между банками, хлеща направо и налево и оставляя на спинах гребцов глубокие кровавые рубцы:

– Нажми! Шевелитесь, канальи, а не то мы велим дать по вам картечью!

Венецианские галеры шли очень быстро и вскоре оказались в тех водах, где находилась мусульманская эскадра. Она уже развернулась в боевом порядке, и все палубы и надстройки заняли арбалетчики, а не аркебузиры. Адмиральский флагман собрался уже атаковать флагман паши, когда над всеми капитанскими мостиками разнесся зычный голос:

– Остановитесь! Стойте!

Это кричал Себастьяно Веньеро. Он не ошибся, когда заподозрил, что алжирец готовит ему ловушку, и вовремя заметил, как из потайного фьорда, скрытого за двумя мысами, вышли десять или пятнадцать солидных галер. У всех на полуютах горели большие фонари, и это означало, что придется иметь дело с боевыми кораблями.

– Курс на север! – крикнул адмирал. – Стреляйте со шканцев!

Восемь галер флота республики разом остановились, развернулись, непрерывно стреляя из кулеврин и аркебуз, и двумя линиями стали быстро отступать. Увидев, что добыча уходит из-под носа, мусульмане разразились свирепыми воплями и принялись стрелять и метать стрелы, но было уже поздно. Их корабли, сильно потрепанные после долгого плавания в теплых водах, не могли соперничать с венецианскими, созданными для гонок и преследования.

– Не люблю поворачиваться к противнику спиной, – сказал Себастьяно Веньеро Дамасскому Льву. – Не привык я к этому, но у Светлейшей республики нет другой боевой группы кораблей, способной на серьезные действия. Мне хотелось бы сохранить свои экипажи.

– Куда мы движемся? На Морею?

– О нет, я не забыл, мой доблестный воин, что в замке Хусиф томится ваш отец.

– И вы хотите попытаться его освободить!.. – вскричал дамаскин.

– Освободить вашего сына мы пока не можем, значит позаботимся о вашем отце, – ответил адмирал. – И потом, мне всегда хотелось увидеть, как замок Хусиф будет сровнен с землей. Берегитесь ядер, Мулей. Хотя еще немного – и они перестанут долетать до наших палуб, потому что наши корабли летят, как морские ласточки.

После неудачного маневра мусульманские галеры попытались пуститься в погоню, стреляя из всех носовых орудий, но минута за минутой безнадежно отставали, хотя надсмотрщики палками избивали гребцов до крови. Теперь корабли стреляли только из длинных охотничьих кулеврин, потому что ни аркебузы, ни арбалеты для такого расстояния не годились. Еще с полчаса венецианцы и османы вели перестрелку, не нанося друг другу серьезных повреждений, поскольку целиться в корабль, идущий на веслах, почти невозможно. Затем огонь постепенно начал затихать и наконец прекратился. Восемь венецианских галер вышли за пределы дальности выстрелов и быстро двинулись на восток, держась милях в пяти от берегов острова.