Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

– Эй, кто там стучит?

– Это я, Хасард, – отозвался армянин.

– Ты что, больше не доверяешь выстрелам кулеврин?

– От них слишком много разрушений.

– И ты решил форсировать двери?

– Мы их разнесем, господин, и гораздо раньше, чем ты думаешь.

– Валяй, ломай, только помни: мы вооружены пистолетами и аркебузами и какая-нибудь пуля может разнести и твою башку.

– Я буду осторожен, мой господин, – ответил армянин. – Вы имели глупость меня предупредить, и теперь я поостерегусь.

– Это означает, что мы перебьем негров.

– Они всего лишь солдаты, не умеющие ни читать, ни писать.

– Ах ты, каналья!.. – крикнул Никола. – Покажи хотя бы кусочек своей физиономии, толстой и круглой, как цехин, и я тебе обещаю сделать в ней отменную дырку!

– Я надеюсь, что все-таки тебя схвачу и ты у меня сделаешь отменное сальто со скал Хусифа, – отозвался армянин своим скрипучим и злобным голосом.

– Ну, пока еще не схватил.

– Давайте, лодыри, работайте топорами!

Третий удар, громкий, как пушечный выстрел, сотряс комнату, и со стен попадали оставшиеся картины. В двери показалось лезвие топора.

– Что нам сейчас делать, отец? – спросил Дамасский Лев.

– Не мешать им, – ответил паша. – Когда им удастся пробить в двери дыру, начнем стрелять, и ни один из негров не устоит. Порох вселяет ужас в сынов проклятой Африки.

За дверью штурмовой отряд изо всех сил работал топорами, подвергая свои мускулы жестокому испытанию. В конце концов в двери образовалась щель не шире двух пальцев, но вполне достаточная, чтобы открыть по ней огонь. Четверо венецианцев, стоявших перед дверью, изловчились, спрятавшись за тяжелой мебелью, и дали залп из аркебуз.

Послышались испуганные вопли, потом крик Хасарда:

– Лодыри! Хараджа вас всех посадит на кол, канальи!

– Они разбежались, как кролики, – сказал Никола. – Так мы сможем продержаться целый месяц.

– Без еды? – спросил Мико.

– Затянем пояса потуже.

– Думаю, в этом не будет нужды. Совсем недавно я сделал очень важное открытие.

– Какое? – поинтересовался паша.

– Я принялся разглядывать картину, на которой, как мне показалось, изображена Роксолана, и вдруг укололся чем-то очень острым, торчавшим из рамы.

– Не тяни, бездельник, – сказал грек. – Мы не в албанских горах.

– Я попробовал нажать на эту штуку, и передо мной открылся проход. Оттуда тянуло запахами кухни.

– Клянусь бородой Магомета!.. – вскричал грек. – Проход, ведущий в кухню Хараджи?

– Думаю, да, – ответил Мико.

– Показывай, где это, – сказал Дамасский Лев.

– Идемте в другую комнату.

Негры разбежались, но понятно было, что это лишь на короткое время: не могли же они настолько струсить, чтобы не принять сражения. А потому осажденные оставили у дверей венецианцев и пошли следом за албанцем.

– Здесь, – сказал Мико, указав на большую картину.

На ней была изображена очень красивая султанша, причем рисовал ее явно христианин, ибо турки не знали искусства живописи.

– Да, это Роксолана, – заметил паша.

– Открывай, Мико, – сказал Дамасский Лев, на всякий случай приготовив к бою пистолеты.

Албанец внимательно оглядел широкую, украшенную богатой резьбой раму и в определенном месте нажал пальцем. Раздался скрип пружины, и картина исчезла в открывшемся проеме. В ноздри осажденным ударил теплый запах жареного мяса.

– Это запах кухни, – сказал Мико. – А ты, Никола, что думаешь?

– Думаю, тайный ход ведет в замковую кухню.

– Пойдем разведаем!

– Подожди, я зажгу огарок свечи.

– Я тоже хочу пойти, – сказал Дамасский Лев.

– Нет, синьор, – ответил Никола, – сейчас вы нужнее здесь, чем на узенькой лестнице, что открылась между стенами. Негры наверняка возобновят попытку прорваться, может, даже вместе с курдами, и для вас найдется дело. Надо же их как-то занять, пока мы разведываем, что там, за лестницей.

– Найди мне зеленый фонарь.

– Сделаем все возможное, синьор. Пошли, Мико.

Смельчаки нырнули за картину и оказались на такой узенькой лестнице, где двоим было не разойтись. Держа в одной руке свечу, а в другой ятаган, грек начал бесшумно спускаться, албанец за ним. Чад от жареного сала, по мере того как они спускались, становился все острее и удушливее. Затем одиннадцать ступенек сделали плавный полукруг, и герои очутились перед дверью, запертой на два массивных заржавевших засова.

– Наверное, про этот ход не знал никто, кроме Хараджи, – сказал грек. – Дверь не открывали уже много лет.

– Видишь наверху два маленьких овальных отверстия? – спросил албанец.

– Да, – отозвался Никола, поднимая свечу. – Запах кухни идет оттуда.

– Открыть сможем?

– Думаю, сможем, засовы с нашей стороны.

– Сквозь дверь не видно света?

– Никакого. Должно быть, повара воспользовались всей этой суматохой, чтобы напиться кипрского вина и пойти спать.

– Или придумывать новые кушанья.

– Это их ремесло. Давай, Мико, а я пока посторожу.

Албанец принялся раскачивать засовы, и с них посыпалось огромное количество ржавчины. В результате неимоверных усилий ему удалось их поднять. Ухватившись за бронзовую ручку, он сильно потянул дверь на себя. Поначалу она не поддавалась, потом медленно открылась, заскрипев на несмазанных петлях.

Смельчаки спустились еще на три ступеньки и оказались в просторной кухне, где размещались гигантские печи и громоздились высокие стопки тарелок и медных кастрюль.

– Прежде всего нам надо попасть в кладовки, – сказал грек.

Перед ними высились два огромных шкафа с торчащими в дверцах ключами. Не беспокоясь о том, что следующий залп из кулеврины нанесет новый урон меблировке комнаты паши, храбрецы совершили налет на хранившиеся в шкафах припасы, которых было немало, учитывая число обитателей замка Хусиф. Жаркое, птицу на вертелах, видимо предназначавшуюся для завтрака, хлеб и сласти они сложили на ступеньки потайной лестницы, присовокупив к ним полдюжины бутылок кипрского вина.

– Теперь, – сказал Никола, – можно продолжить обследование территории. На сутки и даже больше еды нам хватит, да мы хоть каждую ночь сможем сюда наведываться, пока повара спят. Эх!.. Узнать бы только, где находятся склады.

– Нет ничего проще, – ответил Мико, взмахнув каджаром, словно собирался кого-то убить.

– Ты знаешь где?

– Я-то не знаю, но вот этот тип нам скажет.

Он обошел вокруг стола и обнаружил на засаленной оттоманке толстого, как бочка, повара, который мирно похрапывал.

– Вот это удача так удача, если, конечно, никто сюда не заглянет, – сказал грек.

– Курды и негры сейчас слишком заняты, чтобы думать о кухне, – отозвался Мико.

Никола поднес свечу к лицу повара, слегка подпалив его пышную бороду. Бедняга вытаращил глаза и попытался крикнуть, но Мико быстро схватил его за горло.