Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

– Нас явно подозревают, – сказал он. – И нам ничего не остается, кроме как убраться отсюда прежде, чем нагрянет Хараджа с галерами Али-паши. Но сигнал послать необходимо, чтобы адмирал прибыл за нами.

– А как вы с ним договорились? – спросил Никола.

– Я сигналю трижды с интервалом в минуту, и это будет известие об очень серьезной опасности. А ты, обладатель феноменального зрения, видишь галеры?

Грек подошел к окну и долго вглядывался в море, где уже начинали светиться ночесветки и маленькие рыбки.

– Да, синьор Мулей, я их вижу: все восемь светящихся точек. Глаза меня не обманывают.

– Как думаешь, кто-нибудь еще может видеть бортовые огни венецианцев?

– С такого расстояния – нет, синьор, – ответил грек.

– Тогда дождемся, пока гарнизон заснет. Для сигнала у нас еще есть время.

Они погасили все огни, оставив только один большой фонарь, стоявший посередине комнаты, и обследовали замки на дверях. Потом Никола, Мико и венецианцы улеглись в соседних комнатах, а Дамасский Лев задремал в кресле рядом с постелью отца. Ровно в полночь грек, спавший чутко, как все моряки, встал с кровати, тихо вошел в комнату паши и прежде всего запалил фитили всех шести аркебуз. Потом подошел к окну и внимательно вгляделся в темноту.

– Похоже, все спят, – сказал он. – Ну что ж, будь что будет, больше нельзя терять время, надо действовать.

Он разбудил всех, одного за другим, затем взял фонарь и без колебаний поставил его на подоконник стрельчатого окна.

В то же мгновение снизу раздался грозный голос:

– Эй, наверху, вы что там делаете?.. Сейчас же уберите фонарь, или я стреляю!

– А ты кто такой? – спросил грек, принимая у Мико аркебузу, чтобы ответить в случае чего.

– Санджак.

– Спокойной ночи.

– Шутить изволите? Я сказал: уберите фонарь.

– Фонарь очень чадит, а паша чувствителен к дыму.

– Ну так погасите его.

– Но мы хотя бы друг друга должны видеть, господин комендант. В Хусифе мало кому можно доверять.

– Вы будете выполнять распоряжение или нет? – рявкнул Санджак, выйдя из себя.

– А разве тебе не нравится обменяться несколькими словами в зеленом луче? Смотри, как свет льется на террасу.

– Хватит! Я стреляю!

– Убирай пока фонарь, – сказал Мулей греку. – Часовые на галерах уже должны были его заметить.

– Но нам надо еще раз его зажечь.

– Еще два раза.

– Но эта скотина и слышать не желает про зеленый свет!

– Смотри, как бы он в тебя исподтишка не пальнул из аркебузы!

– Я за ним наблюдаю, – сказал Никола, убирая фонарь.

– И я, – отозвался Мико. – Если пальнет, мы тоже откроем огонь.

– Тогда они возьмут нас в осаду, – сказал Мулей.

– Пусть адмирал поймет, что нас нужно забрать отсюда, синьор, – настаивал Никола. – Сигнал необходим для нашего спасения, и мы его повторим еще два раза, пусть даже под прицелом курдских кулеврин.

– Словом, ты хочешь настоящей войны, – заключил Мулей-эль-Кадель.

– Думаю, момент настал, синьор.

– Я тоже так думаю, – сказал паша. – Если сейчас не настоять на своем силой и дерзостью, вы никогда не выберетесь из этого проклятого замка. Не забывайте, Кандия недалеко, а там Али-паша.

– Синьор, – спросил грек у Мулея, – минута уже прошла?

– Да, – ответил Дамасский Лев.

– Тогда фонарь наверх!

Как только зеленый свет снова разлился по просторной террасе, раздался гневный голос коменданта, на этот раз еще более угрожающий:

– Вы прекратите или нет?!. Уберите фонарь, христианские отродья! Уберите, или я позову курдов и негров, и с вами поговорят кулеврины!

Прячась за колоннами зеленого мрамора, на которых держалась оконная арка, Никола осторожно выглянул наружу.

Санджак стоял на парапете над самым обрывом и раздувал фитиль аркебузы.

– Господин комендант! – крикнул грек. – В Хусифе совершенно невозможно заснуть спокойно!

– Спите как хотите, но без зеленого света, он под запретом.

– Что за сказки ты рассказываешь, дорогой? – ответил грек. – Зеленый свет еще никому не причинил зла. С ним так приятно беседовать на балконе, когда не спится. Должно быть, кофе в Хусифе скверный.

– Что?

– Мне не спится, – продолжал Никола, стараясь потянуть время, чтобы адмирал получил еще один сигнал.

– Спускайтесь сюда на прогулку.

– Там слишком темно.

– Если хотите, скажем друг другу пару слов на языке ятаганов!..

– Я сломал лезвие своего ятагана, когда открывал слишком заржавевшую дверь.

– Велите друзьям дать вам другой.

– Они спят, как сурки, и мне бы не хотелось их будить и прерывать их сновидения.

– Клянусь всеми болотными пиявками! – взревел комендант, выпрямившись во весь рост на парапете и целясь из аркебузы. – Хватит! Получай!

Темноту разорвала вспышка, и над фонарем, не задев его, просвистела пуля. Мико, который стоял рядом с греком и чудом не был ранен, тоже быстро прицелился и выстрелил. Как мы уже говорили, комендант стоял на краю парапета широкой площадки рядом с кулевриной. Сраженный безошибочной пулей горца, он дважды повернулся вокруг себя, замахал руками, словно пытаясь за что-то уцепиться, потом пошатнулся и, потеряв равновесие, упал с парапета. Из темного провала, где ревело море, раздался страшный крик, повторенный эхом. Второй комендант Хараджи, должно быть, разбился об острые скалы.

– Мертв, – сказал Мико.

– Думаю, да, – ответил Дамасский Лев, с аркебузой в руках подходя к балкону.

На несколько мгновений все стихло, потом откуда-то с края площадки раздался ехидный смех.

– Ах ты, пес паршивый!.. Армянин!.. – крикнул Никола. – Давай высунься, а еще лучше – поднимись на парапет!

Ехидный смешок повторился, и потом его заглушили дикие крики. По лестницам вниз, с факелами в руках, хлынули курды, негры и мулаты, вооруженные саблями, ятаганами, каджарами и пистолетами, вопя что есть мочи:

– Тревога!.. Тревога!.. Гяуры!..

На террасы выбежали перепуганные женщины, разбуженные пистолетными выстрелами, и завизжали так, словно им к горлу приставили ножи. Солдаты Хусифа, численностью не более сорока человек, поскольку многие слуги и пажи не умели обращаться с оружием, прибежали на площадку и встали в круг, угрожающе вопя, но тут чей-то властный голос их остановил. Это был Хасард, который вышел из тени, собираясь занять место несчастного коменданта.

– Остановитесь! – крикнул он. – Санджак был убит гостями султана, и теперь командование принимаю я. Отойдите от зеленого луча и идите за мной. Сейчас мы посмеемся.

– Это ты посмеешься, грязный шпион? – крикнул Никола. – Только высунься, и первая пуля из моей аркебузы будет твоя!

– А я тебе отвечу ядром из кулеврины, – дерзко ответил армянин, вдруг сразу осмелев.

– Только попробуй, и мы тебя отправим в Константинополь отведать прелестей посадки на кол.