Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

– И правильно сделаешь, Санджак, – сказал армянин. – Лично я хотел бы, чтобы сюда приехал и паша, чтобы лучше разобраться в этом деле.

– Но он занят осадой Кандии.

– Он может взять столько галер, сколько захочет. Они все равно без дела болтаются в водах залива. Ты со мной согласен?

– Полностью, – ответил комендант. – Ты снял с меня огромный груз. Пойдем посмотрим, чем заняты наши гости. Не будем возбуждать подозрений.

– Ха!.. Наверняка возятся с пленником.

Они сошли на берег с венецианской шлюпки и, медленно поднявшись по лестнице, вернулись на террасу. Первый, кого они встретили, был Мико, который широкими шагами расхаживал по террасе и курил короткий чубук.

– Где вы были? – спросил албанец таким тоном, словно был по меньшей мере младшим визирем.

– Ходили за крабами, – с готовностью ответил армянин. – Мы хотели угостить вас отменным блюдом, но море сегодня неспокойно, и на песке мы не нашли ни одного из этих вкусных ракообразных, которые так нравятся Харадже.

– Значит, сегодня ужин будет скудным, – не без иронии заметил Мико, пристально глядя на армянина.

– В замке Хусиф всегда хорошо кормят, – резко ответил Санджак. – Никто из гостей пока не жаловался на стол племянницы великого паши.

– Вы послали рыбаков в море?

– И они уже вернулись с полными сетями. В нашей маленькой бухте водится много рыбы, и особенно много устриц.

– Мой господин их очень любит, – сказал Мико.

Санджак подозрительно на него взглянул и вдруг спросил:

– А какой чин имеет твой господин в Константинополе?

– Он паша, один из самых уважаемых при дворе, к нему все прислушиваются. Он воевал в Азии и в Австрии, в куски разламывал клинки в войне с хорватами и сербами, сражался с венецианцами в Адриатическом море и носит очень знаменитое имя, которое ты когда-нибудь узнаешь.

– Значит, он сильный воин?

– На море и на суше. Султан не послал бы его сюда, если б не знал, какому человеку доверяет эту миссию.

– Но чего боятся в Константинополе? – спросил Хасард. – Что замок Хусиф со дня на день сдастся венецианцам?

– Государственные тайны не обсуждаются, – ответил хитрый албанец. – Мы наблюдаем, следим, составляем суждение, а потом доложим султану.

– О ком? – спросил армянин.

– Ступай писать бумаги, а еще лучше – вели распорядиться насчет ужина. В Константинополе не дожидаются заката, чтобы сесть за стол. Так пища лучше переваривается, и спится спокойнее. Ты меня понял?

– Ты слишком хорошо говоришь по-турецки, чтобы тебя не понять, – ответил армянин, стиснув зубы и испепелив албанца свирепым взглядом.

– Тогда ступай, точнее, убирайся вон.

– Это ты кому? – сказал Санджак, схватившись рукой за рукоять одного из клинков, висевших у него на красном шелковом поясе.

– Твоему приятелю, – ответил Мико. – И оставь в покое каджар. У меня на поясе их висит два, и никто не сравнится с албанцами во владении этими короткими кинжалами.

– Ты бросаешь мне вызов?

– Кто, я? У меня нет ни малейшего желания ни ломать клинки, ни нарушать приказ султана, тебе ясно? Султана.

Комендант опустил голову, что-то процедил сквозь зубы, но перечить не решился и удалился вместе с армянином, взгляд которого источал яд.

– За ними нужен глаз да глаз, – сказал себе албанец, провожая их взглядом. – И сегодня вечером никакого кофе. Алмазную пыль очень легко смешать с сахаром, она вполне сможет оказаться и здесь.

Он вошел в зал и увидел, что четверо негров и несколько пажей хлопочут у стола, украшая его большими букетами цветов.

– Цапни меня акула! – пробормотал Мико. – Вот как слушаются. Стоит только назвать имя султана, как все эти канальи просто летать начинают. Хозяин будет ужинать с отцом, значит мы – полные хозяева в зале. Надо подумать и об ужине для них.

Бесстрашный парень отправился в кухню, где двое поваров готовили рыбу, седло барашка, птицу и морских крабов, и распорядился, чтобы часть ужина подали в комнату узника.

– Таково распоряжение султана, – сказал он. – Мы его посланцы, и он говорит нашими устами.

Перепуганные повара принялись низко кланяться, обещая создать для высоких гостей кулинарные чудеса.

– Говорили, что в замке Хусиф дела обстоят печально, – пробормотал про себя албанец. – А на самом деле тут, похоже, царит полное изобилие. Если останемся здесь еще на пару недель, то на Крит вернемся толстыми, как бочки.

Он отдал поварам последние распоряжения и вернулся в зал, где застал Николу, болтавшего с венецианцами.

– Ну как, паша был рад снова увидеть сына, пусть и ставшего христианином?

– Это была очень трогательная сцена, – ответил грек. – Даже тяжело было смотреть. Зато теперь паша все знает и чувствует себя спокойно под защитой сына, да и всех нас. Он надеется когда-нибудь вернуться в Дамаск, если не пошлет к черту Коран. Думаю, жестокость соотечественников довела его до тошноты, и не исключено, что христианство получит еще одного отступника.

– И еще какого! – сказал один из венецианцев. – Паши, способные попрать Полумесяц, как грибы не растут.

– Говорите тише, – вдруг настороженно сказал Мико.

В дверях показалась фигура неприятного армянина. Этот подозрительный тип, казалось, очень внимательно прислушивался к словам, которыми обменивались гости.

– А вот этого я бы охотно сбросил с замковой скалы, – сказал албанец, стиснув кулаки. – Не знаю почему, но, по мне, он гораздо опаснее коменданта.

Он встал, подошел к армянину и жестко сказал:

– Вели сервировать ужин здесь и в комнате узника.

– Да, мой господин, – подобострастно ответил Хасард елейным голосом.

Спустя пять минут в зале появились повара и пажи, таща множество всяких вкусностей, и быстро исчезли, оставив гостей спокойно ужинать. Мулею-эль-Каделю и его отцу сервировали ужин в их комнатах великолепными серебряными тарелками и бокалами цветного венецианского стекла, которые весили не более ореха.

Венецианцы, Никола и Мико ужинали в спешке, чтобы пойти проведать Дамасского Льва.

Однако не прошло и получаса, как албанец и грек спустились в зал, держа пистолеты с новыми дымящимися фитилями.

– Итак, что теперь? – спросил Мико, убедившись, что никто не может их услышать.

– Нынче ночью, как только гарнизон Хусифа заснет, мы выйдем в море и дойдем до венецианских галер.

– А часовые?

– Мы их убьем ударами ятаганов или каджаров в горло.

– Бежать так быстро? А мне в этом замке так хорошо…

– Мы под подозрением, несмотря на письмо султана, и с минуты на минуту комендант может разоблачить нас перед всем гарнизоном.

– Отплывем в большой шлюпке?

– Да, и лучше убраться отсюда как можно скорее.

– А вот я не на шутку боюсь армянина, причем до такой степени, что отослал обратно принесенный кофе. Я опасаюсь, что они могли подмешать в сахар толченые алмазы.