Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

– Здесь паша, Дамасский Лев и их друзья! – крикнул в ответ Мулей-эль-Кадель. – Поднимайтесь, двери открыты.

В Хусифе больше никто не оказывал сопротивления. Те немногие, кому удалось спастись, бежали в поля за замком или укрылись среди болот, которые стали безопасны после мора, напавшего на пиявок. Грек, Мико и их друзья разобрали баррикады возле дверей и подняли засовы, чтобы венецианцы могли беспрепятственно войти в обиталище паши, которое они так доблестно отстояли.

– Синьор Мулей! – воскликнул племянник адмирала, бросившись к Дамасскому Льву. – Мы не сомневались, что найдем вас живым. Теперь турки не смогут вас схватить!

– Спокойнее, синьор Лоренцо, – сказал Дамасский Лев. – Мы еще не в безопасности, и лучше убраться отсюда как можно быстрее.

– Кто может нам сейчас угрожать? Мне кажется, все бежали, а Никозия слишком далеко, чтобы сразу, с минуты на минуту, появились отряды янычар.

– Опасность угрожает с моря, синьор Лоренцо. Из замка послали лодку, и у нас есть все основания предполагать, что она направилась в Кандию.

– Просить помощи у Али-паши?

– И предупредить Хараджу, что в замке находятся посланцы султана.

– Это серьезно, – заметил храбрый юноша.

– Мне тоже так кажется.

– Раз мы захватили замок и не можем его удерживать, то я его сожгу. Пусть Хараджа, эта тигрица, найдет свою нору разрушенной.

– Это я и хотел вам предложить, – сказал паша Дамаска.

Племянник адмирала повернулся к солдатам и отдал несколько приказов, затем сказал, обращаясь к Дамасскому Льву:

– Пойдемте, синьор, мой дядя будет рад видеть вас и познакомиться с вашим отцом.

Венецианцы, с Мико и Николой во главе, пробежались по комнатам и кухням замка, сдвинули мебель и все это подожгли, предварительно посыпав порохом.

В один миг гигантские клубы дыма взметнулись над арочными галереями и заволокли верхние террасы.

Хусиф, проклятый, наводящий ужас замок Хараджи, начал гореть. На венецианских галерах затрубили трубы, властно сзывая на борт экипажи, принимавшие участие в штурме замка. Угрожала ли эскадре какая-нибудь опасность? Никола, человек с удивительным зрением, перед тем как уйти с замковой площадки, долгим взглядом окинул море.

– Они приближаются! – крикнул он. – Венецианские капитаны разглядели их в подзорные трубы! У нас едва хватит времени, чтобы сесть на галеры.

Он подбежал к Дамасскому Льву, который помогал отцу спускаться по узкой лестнице, и сказал:

– Надо торопиться, синьор. Я увидел на горизонте множество кораблей, и они движутся на Хусиф.

– Корабли турецкие?

– Идут с запада, а значит, из Кандии, и уж точно не венецианские. Этот проклятый армянин послал предупредить Хараджу, и теперь над нами снова нависла опасность.

Трубы затрубили с удвоенной силой, а замок потонул в длинных языках пламени, которые вырывались сквозь высокие окна с лопнувшими стеклами. Огромные клубы красноватого дыма взмывали над террасами, и легкий бриз относил их к морю.

Через пять минут Дамасский Лев, паша, Мико и Никола были уже на борту галеры.

Якоря подняли, гребцы заработали веслами, и четыре корабля под командованием флагмана присоединились к остальным, остававшимся за пределами бухты.

Над всеми мачтами, как сигнал к предстоящему сражению, развернулись алые флаги, на палубах спешно размещали пушки и маленькие мортиры, заряженные картечью.

На горизонте появились паруса, и, поскольку ночь стояла ясная и рассвет был уже близко, венецианцы вовремя разглядели их в подзорные трубы.

– Вы полагаете, паша сам ведет эскадру? – спросил адмирал Дамасского Льва, который вместе с Николой поднялся на капитанский мостик флагмана.

– Не думаю, чтобы турецкий адмирал бросил осаду Кандии. Возможно, он послал против нас эскадру Али Араба.

– Эскадра сильна?

– Около двадцати галер, – ответил грек.

– Слишком много, – сказал адмирал. – У нас едва будет время обменяться несколькими выстрелами из кулеврин и быстро уйти в сторону бухты Капсо.

– Опять туда? – спросил Дамасский Лев.

– Это место встречи венецианских кораблей, – ответил Себастьяно Веньеро. – А потом вы сможете вернуться в Кандию за вашей женой, герцогиней. Пока еще есть время, ей лучше покинуть осажденный город, а Домоко и его друзья ей помогут. Подумайте, Мулей-эль-Кадель, о страшной осаде Фамагусты. Эти канальи способны повторить все ужасы в Кандии, и тогда я за Капитана Темпесту не отвечаю.

– Вы правы, синьор адмирал, – отвечал Дамасский Лев. – А как же мой сын?

– Если он по-прежнему на галере Али-паши, даже не пытайтесь его вызволить, по крайней мере сейчас. Вы должны вывести из-под удара вашу жену и спасти ее от опасности чудовищной резни. Турки разозлились из-за упорного сопротивления, которое оказывают венецианцы, но, если им удастся штурмовать бастионы и взять приступом башни, они перебьют все население.

– Знаю, – произнес Мулей-эль-Кадель, отирая со лба холодный пот. – Моя Элеонора! О, только бы она не попала в руки этих презренных негодяев, которые не щадят ни женщин, ни детей. Будь что будет, я вернусь в Кандию и с помощью Домоко и его друзей спасу свою жену.

– И как можно скорее прибудете ко мне на рейд. Скоро мы получим важные новости.

– Какие, синьор адмирал?

– Я узнал, что христианский мир решил наконец нанести туркам решающий удар: Испания, Австрия, римский папа, Генуя снаряжают галеры, и Светлейшая республика тоже спустила на воду множество судов. Надеюсь, через двадцать-тридцать дней двести-триста кораблей покинут воды Адриатики и направятся в сторону Греческого архипелага. Кажется, главнокомандующим назначен юный принц, внебрачный сын могущественного Филиппа Второго.

– А он разбирается в морском деле?

– О!.. В момент главного удара рядом буду я, – улыбнувшись, ответил адмирал. – На море еще недостаточно уметь управляться со шпагой при абордаже. Это сможет любой из гребцов, если порвет свои цепи.

Он поднял подзорную трубу, из тех, которыми тогда только начали пользоваться, направил ее на запад и, внимательно вглядевшись, повернулся к греку:

– Сколько там галер?

– Восемнадцать, синьор адмирал.

– Тогда это эскадра Али Араба.

– Я слышал, этот союзник Али-паши славится храбростью.

– Вы собираетесь принять бой? – спросил Дамасский Лев.

– Мне очень важно сохранить корабли, синьор Мулей. У Светлейшей республики их слишком мало, чтобы вступать в сражения, которые не принесут ощутимого результата. Ведь у нас всего восемь кораблей, и, хотя они и крупнее, и лучше оснащены, мы не станем принимать бой, а уйдем, отстреливаясь, в бухту Капсо.

Он взял рупор, и его голос, отдававший команды, звучал так же мощно, как всегда. Ветер с легкостью разнес их по всем галерам. Курс был тотчас изменен, гребцы налегли на весла, и восемь галер помчались, буквально выпрыгивая из воды. Замок Хусиф между тем горел, как гигантский факел, выбрасывая в темноту длинные языки пламени, которые отражались в море.