Эмилио Сальгари - Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

– Думаю, ни одного. Ученица давно превзошла учителя и не раз это доказала безо всякого труда.

– Гм!.. А ты не хвастаешь?

– Нет, Али.

– Ну, тогда мы сможем сказать, что если у христианского мира есть непревзойденная фехтовальщица, то и мусульманский мир имеет такую же в лице племянницы паши.

Он осмотрелся кругом, потом вытащил из спрятанной под столом корзины бутылку кипрского, одним ударом великолепного ятагана, подаренного Магометом II, снес ей головку и наполнил бокал со словами:

– Если бы пророк попробовал это вино, он не запретил бы своим верующим его пить. С ним не сравнится никакая ароматная и сладкая вода, оно таит в себе огонь, особенно если его выпить перед боем. Хочешь?

– Но я женщина, – отвечала Хараджа.

– Ты права, но, если выпьешь стаканчик перед поединком с христианкой, наверняка ее убьешь.

– Я женщина, и я верующая, – повторила владелица замка Хусиф.

– Как хочешь, – ответил паша. – Тогда выпью я, за славу нашего знамени.

Он осушил бокал, снова раскурил чубук и продолжил:

– Ты действительно хочешь вызвать христианку?

– Вызвать? – вскричала Хараджа. – Я убить ее хочу!..

Паша расхохотался. Может, это кипрское вино привело его в хорошее расположение духа. Когда-то Магомет II, завладев виноградниками, уничтожил две трети виноградарей.

– Ты ведь хочешь убить свою тайну, племянница?

– Что за тайна? – вспыхнув, вскричала Хараджа.

– Говорят, ты была влюблена в Капитана Темпесту, полагая, что он мужчина и считая его доблестным воином?

– А если бы и так? Она предстала передо мной в форме албанского капитана.

– Христианская герцогиня, наверное, и вправду была хороша?

Хараджа не ответила.

– И ты действительно хочешь ее убить?

– Да.

– А если эта неистовая женщина убьет тебя? Мне было бы жаль, если бы единственная племянница великого адмирала пала под ударами шпаги христианки.

– Я чувствую в себе огромную силу! Я слишком ее ненавижу!

– Ведь прошло уже четыре года!..

– Мне надо было дождаться удобного случая, который привел бы ее сюда, на острова. Не ехать же мне искать ее в Италию!

– Да нет, – сказал паша. – Меня только удивляет, зачем эта женщина, чудом ускользнувшая при осаде Фамагусты, снова сюда вернулась, чтобы вновь оказаться в осажденном городе, в окружении наших войск. Она что, смерти ищет, вместе со своим Дамасским Львом?

– Великий паша сказал мне, что у нее здесь были владения, от которых они, возможно, хотели избавиться перед самой войной. Скорее всего, у них не было времени вернуться в Венецию, и пришлось скрываться в Кандии.

– Возможно, – сказал паша, снова наполнив себе бокал и быстро его опрокинув, пока никто не видит. – И теперь пророк сам бросил ее к твоим ногам?

– Я тоже так думаю, – ответила Хараджа. – И конечно, воспользуюсь случаем.

– Поздновато воспользуешься.

– Ты думаешь, дядя, я не посылала наемных убийц в Венецию и в Неаполь, чтобы уничтожить христианку и заставить плакать Дамасского Льва?

– Ну и что сделали эти бездельники?

– Кого-то убили, а кто-то струсил и сбежал в Триполитанию или в Алжир.

– Ну и храбрецов ты посылала, – с иронией заметил паша.

– Капитан Темпеста и Дамасский Лев лишали сил всех, кого я посылала, хотя им и было хорошо заплачено.

– Я думаю, в замке Хусиф золота хоть отбавляй.

– Благодаря тебе, дядя.

Адмирал пожал плечами и проговорил между двумя затяжками:

– Если у тебя есть какие-то идеи, скажи. Все-таки у меня нет других наследников, кроме тебя.

– Нет, дядя.

– Значит, завтра ты хочешь ее вызвать?

– Да.

– Гляди, не оказалась бы эта затея безумной.

– Нет, я чувствую в себе достаточно сил, чтобы убить ее с первого удара.

Паша еще раз покачал головой и сказал:

– Раз ты так хочешь, я велю завтра прекратить обстрел и пошлю герольда под стены Кандии, чтобы объявил вызов храбрейшей из христианских женщин и храбрейшему из венецианских воинов, хотя он и турок-отступник. Капитан Темпеста и Дамасский Лев поймут.

– И остерегутся бежать из Кандии, – сказала Хараджа. – Кипрское вино порой бывает плохим советчиком.

– Клянусь Аллахом! Я тоже так считаю!.. – рассмеялся паша.

– А Юсуф-паша, который командует осадой, согласится прекратить обстрел?

– Он сделает так, как захочу я, – сказал паша, нахмурившись. – Как ты думаешь, кто командует осадой? Он или я? Кто крушит бастионы Кандии? Мои морские силы или его кулеврины? А?!

Он выпил третий бокал, загасил чубук и сказал:

– Племянница, твоя каюта готова, можешь ложиться спать.

– А ты?

– У адмирала нет свободного времени. Ему надо следить за флотом, который гораздо ценнее ста тысяч солдат, которых сюда прислал султан. Ступай, племянница…

Он галантно подал ей руку и проводил до лестницы на полуют. Турецкая и венецианская артиллерии били без устали, озаряя темноту долгими огненными вспышками.

– Иди за этим евнухом, – добавил паша. – Он предоставлен в твое распоряжение.

Хараджа быстро сбежала по трапу и уже собралась задержаться возле каюты, где спал сын Дамасского Льва, но ей пришлось пройти без остановки. Вход в каюту охраняли два гигантских негра с обнаженными саблями, видимо получившие приказ никого не впускать. Владелица замка, будто что-то разжевывая, скрипнула своими белыми зубками и исчезла за дверью предназначенной для нее каюты, несомненно лучшей на галере.

Великий адмирал Али остался на палубе, наблюдая за вспышками выстрелов и качая головой, словно пребывал в скверном настроении.

– Убить Капитана Темпесту, – пробормотал он, несколько раз выругавшись. – По-моему, моя племянница устала от безделья в замке Хусиф. Она этого хочет?.. Что ж, пусть будет так!.. В конце концов, мне по нраву, что мусульманка бросит вызов христианке. Вот будет торжество, если она победит!.. Мне говорили, она сильна в бою и что…

В этот самый момент он увидел Метюба, который прохаживался по палубе, куря сигарету.

– Ты ведь комендант замка Хусиф?

– Да, паша.

Али внимательно его рассмотрел в свете большого палубного фонаря. Как правило, такие фонари были настоящими шедеврами искусства.

Ладный парень, с крепкими ногами, гибкий, руки сильные, грудь, как у бычка. Но сможет ли он сразиться с Дамасским Львом? Гм!.. Гм!.. Хараджа, похоже, совсем в уме повредилась…

Паша прошелся вокруг капитана, который застыл на месте перед великим адмиралом, потом спросил:

– Это ты обучал мою племянницу владеть оружием?

– Да, паша.

– Говорят, она в этом деле сильна.

– Очень сильна.

– Настолько, что сможет сразиться с Капитаном Темпестой, с той самой христианкой, которую ты хорошо знаешь, если говоришь, что она тебя ранила в поединке?

При этом весьма унизительном для него воспоминании Метюб смертельно побледнел и ответил: