Густав Эмар - Сокровище Картахены. Береговое братство. Морские титаны (сборник)

Дважды этот человек останавливался, поворачивался лицом к преследователям и, выхватив из-за пояса пистолет, стрелял, укладывая на месте одного из своих противников.

Взбешенные авантюристы удваивали старания, пытаясь догнать беглеца, но тот, достигнув берега, переломил о колено саблю, швырнул обломки в море, осенил себя крестным знамением и бросился в воду. Волна тотчас подхватила его и увлекла на глубину.

Лоран вскрикнул от ужаса: он узнал дона Рамона.

Сбросив верхнее платье, он нырнул в том самом месте, где скрылся под водой несчастный губернатор.

Поиски длились довольно долго. Несколько раз Лорану приходилось всплывать на поверхность, чтобы перевести дух. Дрейф следил за товарищем со скорбным любопытством.

– Ага! – наконец вскричал он с облегчением.

Лоран только что появился на поверхности воды, держа безжизненное тело губернатора.

Дон Рамон был без чувств. Он был переброшен в лодку, которая в мгновение ока оказалась у пристани.

– Ну, ребята! – крикнул Лоран авантюристам, с любопытством наблюдавшим за этим удивительным спасением. – Составьте носилки из ваших ружей, положите на них этого человека и следуйте за мной.

Дона Рамона перенесли в его собственный дом.

Целых десять дней Панама подвергалась грабежу, в руках флибустьеров оказались неисчислимые богатства. Жители, не успевшие спастись бегством, после самых ужасных пыток были безжалостно умерщвлены без различия пола и возраста.

Потом по приказанию Монбара город подожгли с нескольких сторон. Пожар распространялся быстро, так как дома были построены преимущественно из кедрового дерева, да и флибустьеры всячески способствовали распространению огня.

Катастрофа, постигшая несчастный город, была необратима настолько, что даже руины его были брошены испанцами. Вновь город был отстроен немного дальше по берегу Рио-Гранде, где стоит и поныне.

Прошло три месяца после взятия Панамы.

Уничтожив несколько мелких отрядов испанцев, рассеянных по окрестностям, авантюристы наконец покинули дымящиеся развалины города, уводя с собой много богатых торговцев и принадлежавших к первым семействам колонии зажиточных горожан, чтобы потребовать за них значительный выкуп.

Богатства, захваченные Береговыми братьями, были навьючены на мулов и перевезены в Крус, откуда их водой переправили в Чагрес. Туда же был доставлен родственниками пленных требуемый выкуп, и большей части этих несчастных возвратили свободу.

В Чагресе флибустьеры разделили добычу, потом, разрушив форты, они сели на корабли и направились к Санто-Доминго, куда и прибыли после перехода, не ознаменовавшегося ничем особенным.

Прибытие в Пор-де-Пе вылилось в настоящее торжество. При виде сокровищ, которыми завладели их товарищи, авантюристы, не участвовавшие в экспедиции, сокрушались, что упустили такой дивный случай разбогатеть.

В одно прекрасное утро начала августа два всадника, богато одетые, на отличных лошадях, сопровождаемые хорошо вооруженными слугами, следовавшими на почтительном расстоянии, выехали из леса на равнину и, проскакав некоторое время по извилистой дороге, остановились у дверей загородного дома, наполовину скрытого густой зеленью.

Когда всадники сходили с лошадей, в дверях дома показался человек. При виде гостей он издал радостное восклицание.

– Мсье д’Ожерон! Монбар! – вскричал он. – Сердечно рад, ей-богу! Вот приятная неожиданность! А я уже было собирался в Пор-де-Пе, чтобы навестить вас.

– Надеюсь, наш сегодняшний приезд ничем вас не обременил? – осведомился д’Ожерон.

– Разумеется, нет, – весело откликнулся Красавец Лоран, дружески обнимая гостей, – но прошу вас, входите, что же мы стоим в дверях!

Гости вошли в дом вслед за капитаном.

– Ну, что у вас нового? – спросил д’Ожерон, когда все уселись и была подана закуска.

– Все ли благополучно? – в свою очередь осведомился с участием Монбар.

При этих простых вопросах, произнесенных самым дружеским тоном, лицо молодого человека, однако, омрачилось.

– Благодаря познаниям и усердию отца Санчеса, – ответил он, – донья Лусия и донья Линда совсем поправились, даже дон Рамон, который с самого приезда сюда, по-видимому, страдает неизлечимой меланхолией, и тот, кажется, меньше грустит в последние дни… Как видите, – прибавил Лоран, опуская глаза, – все идет хорошо, я совершенно счастлив – или, вернее, настолько, насколько это допускает наша презренная человеческая природа, – заключил он, подавив вздох.

Д’Ожерон и Монбар прикинулись, будто не замечают, что их товарищ опечален.

– Я специально приехал, брат-матрос, чтобы первым сообщить тебе весть, которая может тебя порадовать, – сказал Монбар.

– Я так и подумал, что ты хочешь сообщить мне что-то приятное, мой добрый друг. Говори же скорее!

– Вчера, в час прилива, в Пор-де-Пе вошло несколько судов. В их числе находились корвет «Жемчужина» и каравелла «Святая Троица». Мигель Баск и Дрейф совершили благополучное плавание. Они без препятствий прошли Магелланов пролив и по пути сюда захватили еще несколько испанских барок, отчего пребывают в прекрасном расположении духа.

– Это действительно радостная весть для меня, дружище. Итак, скоро я увижусь с моими добрыми товарищами. Бедные друзья, они оба – и Дрейф, и Мигель Баск – чуть не плакали, расставаясь со мной в Панаме. Замечательно и то, что я наконец смогу вернуть донье Лусии состояние, отнятое у нее презренным Ордоньесом и свезенное на каравеллу «Святая Троица».

– Дорого же он, однако, поплатился за него, – смеясь, заметил Монбар. – Дрейф рассказал мне эту историю, право презабавную.

– Да, забавно, – ответил Лоран, опять нахмурившись.

Слуга отворил дверь и доложил, что завтрак подан.

– Тсс! Ни слова, – шепнул Лоран приятелям, которые не поняли, к чему относится это предостережение.

Он встал и пригласил гостей пройти в столовую.

Д’Ожерон и Монбар переглянулись со значением.

Во дворе послышался лошадиный топот, и вскоре в дом вошли еще четверо флибустьеров.

Это были Мигель Баск, Польтэ, Дрейф и Олоне.

– Как кстати вы приехали, братья! – вскричал Лоран, крепко пожимая друзьям руки. – Мы только собирались сесть за стол.

– Так не будем терять времени, – сказал Олоне, – я умираю с голоду.

Они прошли в столовую.

Там уже находились дон Рамон, донья Линда и отец Санчес.

Капитан вопросительно взглянул на монаха.

– Донья Лусия и донья Флора к завтраку не выйдут, – ответил на этот взгляд отец Санчес.

Лоран не стал настаивать.